Фима Жиганец

Если пекинес превращается в волкодава, дерево в гору, а тетушкины любимые растения в песни кукушки, то вовсе не обязательно, чтобы где-то чудил колдун. Я обнаружила эти превращения не в сказке или романе-фэнтези, а в сборнике лирики, где на одной странице – английский стих в оригинале, а рядом – русский перевод.

Замены образов и сравнений при переводе с одного языка на другой – дело обычное. Тут ведь многое диктуют размер стиха и рифма. Помните стихотворение о доме, который построил Джек? Как ни мучился над переводом великий Маршак, но оригинальную английскую мышку, обитавшую на том поэтическом подворье, пришлось превратить в русскую синицу, очень хорошо рифмующуюся с зерном, которое в амбаре хранится…

Английская классика стала и классикой русского перевода. И все-таки, узнавая о таких превращениях, невольно задаешься вопросом: кого же мы все-таки любим? Настоящих Шекспира, Лорку, Омара Хайяма и многих-многих других, известных по переводам, или полуфантомов, созданных талантом переводчиков? Далее