Марина Кудимова
Марина Кудимова родилась в Тамбове, окончила Тамбовский педагогический институт (1973). Печатается с 1969. Автор книг стихов: Перечень причин. М., 1982; Чуть что. М., 1987; В антракте, в провинции. Копенгаген, 1988 (на дат. и рус. языках) ; Арысь-поле. М., 1989; Область. М., 1990. Произведения Марины Кудимовой переведены на английский, грузинский, датский языки. Премии им. В. Маяковского, Совета министров Грузинской СССР (1982), журнала ‘Новый мир’ (2000). Председатель жюри Илья-Премии с 2000 по 2003 год.
Хуршид Даврон в переводах Марины Кудимовой
ЖЕЛАНИЕ УВИДЕТЬ СОЛОВЬЯ
Вдали ведут коленца соловьи —
В ущельях, где людей не знают камни.
Беспечно льют мелодии свои —
Их не поймаешь голыми руками.
Я сделаю в саду один шажок —
И твой мотив сломаю, как цветок.
Среди листвы шафранной, средь ветвей
Как различить тебя мне, соловей?
Твой голос лишь избавит от беды,
Лишь ты поешь не назначая мзды.
И буду ль счастлив я судьбой своей,
Тебя не повидав, мой соловей?
И вдруг издалека услышал я
Совпавший с трелью голос соловья:
-Легко осуществить твои мечты:
Стань розой — и меня увидишь ты!
* * *
Вечер поздний, а небо в сиянье.
Свет глазам душа отдала.
Возвращался с работы дехканин,
Пыль полей на лицо легла.
Вдалеке огонек мигает —
Это теплит жена огонек.
Она ждет его, не засыпает,
Спят две дочки -спаси их Бог.
Вечер поздний, а небо в сиянье.
По дороге идет дехканин.
А луна белый свет струит,
На плече кетмень серебрит.
* * *
В пасмури зимней рассветной очнись,
Весь напрягись, в слух обратись —
Воет последний волк.
Только не надо бояться.
Темной дорогой иди, моровой,
Длинной, как волка последнего вой.
Только ружья не бери с собой.
Только не надо бояться.
Это-последний волк, даровой.
Он одинок, как его вой.
Как этот рассвет сырой.
Если же волк на тебя нападет,
Сию минуту подмога придет, —
Ты человек не последний.
Иди в еще не последний путь,
В еще не последний рассвет.
Детей не целуй, про жену забудь…
Страшно тебе или нет?
Страшно?
К чему недомолвки?
Чуткое ухо точней настрой-
Песню заводит волк второй…
Стаей завыли волки…
ПАМЯТИ В. Г. ЯНА
В кипчакских степях ароматы полыни
Ядреней ширазских садов.
И море бездонный колодец пустыни
Глотком осушить готов.
Вдох ночи испив, как настой из мака,
И слух освободив,
Услышишь еще переклик аргамаков,
Клинков булатный мотив.
И веки смежи, и лишись покоя,
Сойди с караванной тропы
И, мутной водой освежась речною,
Летящее войско узнай в степи.
На коротконогой лошадке тиран,
За ним полмира в седле.
Дворец, фолиант, Отрар, Исфаган —
Размечет он все по земле.
Ведь знает он: аромат полыни
Сильнее, чем от садов в долине,
И море бездонный колодец пустыни
Глотком осушить готов.
И только не знают герои эти,
Что жизни объятье сильнее смерти,
И что батыры, павшие ныне,
Воскреснут в чашах цветов.
Не знают и силы слез, пролитых
О сыне своем и брате;
О том,что последний вздох убитых
Грядущее подхватит.
ДУМАЙ ОБ ОСЕНИ
Думай о лете…
Марис Чаклайс
Думай об осени.
Думай об осени, только сойдут снега,
Думай об осени,
Телегу, засевшую в грязь по оси,
Таща, лошаденку нахлестывая, как врага,
Думай об осени,
О немилостивой и смутной,
Детей разметавшихся
Укутывая одеялом лоскутным,
Думай об осени,
Думай об осени,
Жажду весенним дождем утоляя,
И когда тебе губы
Пекло полдневное опаляет,
Почерневшим на поле детям в глаза раскосые
Взглянуть не смея, думай и думай об осени,
С ее приходом, в кашле зашедшейся в просинь,
Старой соседке помочь не умея,
Думая об осени,
Два дерева — два опахала —
Не успокоят ребенка, в люльке орущего уже
безголосо:
У его матери молоко от жары пропало,
Через ее муки думай об осени,
Думай об осени,
Думай об осени…
НЕ ЗНАЛ Я
Не знал я и во сне
О чем луга поют:
Соскучились по мне
И по следам бегут.
А я домой спешил,
И было мне тревожно;
И не поговорил
С травою придорожной.
Я внял всему потом
И душу окровавил.
Поля за кишлаком,
Где вырос я, представил.
Почуял я судьбу:
Идя за мной сквозь годы,
В родимый дом тропу
Загородили всходы.
ЗАВИСТЬ
Завидую ему и не скрываю:
Невелико пособие его,
Которое зарплатой называют,
И мир о нем не слышал ничего,
Машины не предвидится. Жилище —
Клетушка на девятом этаже.
К тому ж -при низкокалорийной нище —
Детишек ставить некуда уже.
Да и детишки — чертенята, право.
Жене — лишь, с ведьмой лавры и делить.
Вдобавок, анемичный и болявый:
‘Печенка что-то начали шалить’.
Завидую ему — сею не скрою:
Не усидит на месте, егоза.
Имея на плечах забот горою,
Он улыбается во все глаза.
Откуда в нем любви и веры столько?
Я загрущу — 0н говорит: ‘Держись!’-
И шепчет, захлебнувшись от восторга:
‘Как миг велик и как прекрасна жизнь!’
ПОХИЩЕНИЕ
Скачут кони, скачут кони…
И подковы звенят.
И отпрянули спросонья
Все тропинки назад.
Горе, горе мое!
По нахоженной дорожке
Ко мне не вернешься.
Ни всерьез, ни понарошке
Мне не улыбнешься.
Горе, горе мое!
Ты далёко — за горою,
Без тебя я загорюю,
Обниму коня —
Конь поплачет за меня.
Горе, горе мое!
Ах ты, коник, ты мои коник!
Сломлены мои крыла…
Спрыгнула звезда с ладони,
Молодость с лица сошла.
Горе, горе мое!
Ну-ка, коник, полети,
Пока любимая в пути.
Коль ее не украду,
То бесчестьем изойду.
Горе, горе мое!
Поснеши-ка, полети,
Расстоянье сократи,
Неминучую погоню
Скачкой отврати.
Горе, горе мое!
Твои губы как мед,
И глаза твои как мед.
Я тебя похитил —
Как впервой увидел.
Счастье — радость моя!
Птица — радость моя!
* * *
Когда навеки я глаза сомкну,
Объявит время вечную весну.
Когда навеки я глаза сомкну,
Ничто не потревожит тишину.
Когда навеки я сомкну глаза,
Подернет лишь твои глаза слеза.
Когда навеки я глаза сомкну,
Тогда свободу я тебе верну.
ПАМЯТИ ШЕЙХ-ЗАДЕ*
Слушал небо, как дети и маги,
Голос ночи старался поймать.
Точно к девушке, к белой бумаге
Приучился лицо преклонять.
Солнца полосы падали косо,
Ночью, черновиками шурша,
Он прикуривал папиросу
От горящего карандаша.
* Максуд Шейх-заде — узбекский поэт, драматург
ДА НУ!
На земле, на небе ли,
Было или не было,
Порою ли давней,
На сторонке дальней
(Или ближней, наконец)
Знатный высился дворец.
Жизнь была ему тесна.
Слева от него — весна,
Справа — зима лютая.
(Может, что я путаю?)
Купол был до облаков
И звезда на нем.
Кто вовнутрь забрался ночью
Выберется днем.
Дни там шли, едва дыша,
Тихо, не спеша. Так и век миновал…
Не нарушив тишину,
Тот дворец облюбовал
Крот по прозвищу ‘Да ну!’
Год еще прошел, как хмель, —
И обрушился сель.
Стены сели молчком.
Башни пали ничком.
И однажды утром, что ли,
Там осталось чисто поле.
И в пустыне тощей
Крот запел вот что:
‘На земле, на небе ли,
Было или не было,
Порою ли давней,
На сторонке дальней
(Или ближней, наконец)
Знатный высился дворец.
Жизнь ему была тесна.
Слева от него — весна,
Справа — зима лютая.
(Может, что я путаю?!)
Я вам сказочку поведал,
Потому что вас люблю.
Я, когда нагрянут беды,
В одиночестве пою:
«Был дворец велик весьма,
Жизнь была ему тесна.
Слева от него — весна,
Справа — лютая зима».
* * *
Вокруг младенца в колыбели воздух
Наполнен ароматом миндаля,
Пушком на темени играют звезды,
Сияют глазки, сердце веселя.
Глядишь —
Ветра младенчество умчали,
Развеялся цветочный аромат,
И сердце намозолили печали,
Набили руки черенки лопат.
Настанет день —
Запахнет базиликом
Головка у джигита на груди.
Букет Любви
Взойдет над лунным ликом
И небо новой высью наградит.
И снова в колыбели мирозданья
Мир оживет в младенческих глазах,
И расцветут цветы в его дыханье,
И звезды заиграют в волосах…
