О уж эти юбилеи. По лицу Беллы Ахмадулиной, по крайней мере на последних ее выступлениях, читается усталое желание убежать от всего этого. Потому что определенное четное или нечетное количество лет жизни рубежи, зримые для окружающих, но никакого отношения не имеющие к ее поэтическим рубежам-рубцам, незримым для большинства, но только не для нее самой. Но ведь не поспоришь. Не поймут.

Поэт истинный проживает на некоем опасном водоразделе двух глобальных культур — земли и неба. Из этих микровзрывов и состоит поэзия. Так вот, то небо, в котором время от времени пребывает Ахмадулина, имеет в ее стихах псевдоним — «сад».

«Я вышла в сад», — я написала.
Я написала? Значит, есть
хоть что-нибудь? Да, есть, и дивно,
что выход в сад — не ход, не шаг.
Я никуда не выходила. Я просто
написала так:
«Я вышла в сад»…
Далее