Султан Абдул-Хамид II, который в учебниках истории представлен «деспотичным, тираничным диктатором» и «параноидальным султаном», в 1876 году взошел на османский престол, а в 1908 году — сошел с трона. А точнее, его «спустили». Это свержение обошлось Османской империи очень дорого.

АБДУЛ-ХАМИД
Мурат Юлек

Индустриализация была на повестке дня Османской империи начиная с XIX века. Как только усилия по обеспечению политического единства и индустриализации, которые были начаты нами практически одновременно с Японией (одной из важнейших «поздно» развивающихся стран), потерпели провал, процесс индустриализации остановился, а империя пала.

Султан Абдул-Хамид II, который в учебниках истории представлен «деспотичным, тираничным диктатором» и «параноидальным султаном», в 1876 году взошел на османский престол, а в 1908 году — сошел с трона. А точнее, его «спустили». Это свержение обошлось Османской империи очень дорого.

В течение 30 лет Абдул-Хамид II, с одной стороны, экономически пытался удержать империю с опустошенной казной на ногах, с другой — занимался ее техническим и технологическим преобразованием, стремясь сохранить многофакторную империю единым целым.

Но еще более важно то, что для того, чтобы поднять промышленность страны и познакомить империю с технологиями, он осуществил бесчисленное множество проектов. Как по экономическим, так и по военным причинам султан Абдул-Хамид II снабдил империю железными дорогами. Часть созданной им железнодорожной сети длиной в 3 тысячи километров составляла 30% сети нашей страны до тех пор, пока в течение последнего десятилетия не началось строительство инфраструктуры скоростных поездов.

В эти же годы мировая экономика проходила этап важных трансформаций. В это время менялся силовой баланс всего мира, и Османская империя пыталась под управлением Абдул-Хамида II найти свое место в этом новом мире. Для этого было необходимо восстановить и усилить экономику, а также выстроить систему сложных политических отношений с сильными политическими игроками на великой шахматной доске.

Германия в 1871 году завершила процесс объединения и теперь стремилась добиться от других сил доли на мировых рынках. То же самое делала в те годы Италия. Промышленная революция в Великобритании и Франции началась до XIX столетия, но в XIX веке они уже не были одиноки в этом процессе. Германия и Америка, осознавшая значение промышленного сектора начиная с Гамильтона, стали развитыми и жаждущими экспансии странами.

Япония в эпоху Мэйдзи, где процесс индустриализации был начат после 1868 года, стремилась стать значимой силой. Так, по окончании реставрации Мэйдзи в 1905 году Япония заставила Россию, тяготевшую к расширению в этом регионе, испытать горький вкус поражения. В мире это столкновение комментировалось как первая за многие столетия «победа восточной силы над западной». Обе силы были восточными, но эта война показала, что Япония успешно провела экономические, военные и институциональные преобразования.

Японские предприниматели и студенты, отправляемые в западные страны для обучения, возвращались в свою страну и вместо того, чтобы заниматься политикой, они с энтузиазмом погружались в процесс реконструкции государства. Так, Осака станет «Манчестером Востока», и в текстильной промышленности, которая, наряду с такими областями, как судостроение и химическая промышленность, считалась одним из стратегически важных секторов того времени, японцы станут не импортерами, а экспортерами.

В скором времени такие развитые страны рассматриваемой эпохи, как Великобритания и Голландия, начнут выражать недовольство экспортирующими компаниями Японии, которые преуспеют в производстве дешевой промышленно-текстильной продукции и станут наводнять ею рынки западной Европы. Европейская промышленность окажется в сложной ситуации.
В начале 1870-х годов султан Абдул-Хамид II был во главе большой, но слабой и объявленной банкротом империи. Наблюдалось недостаточное развитие человеческой и материальной инфраструктуры, образовательная система была особенно неэффективной в области подготовки технических кадров. Страна пыталась осуществить реформы, похожие на японскую модернизацию.

Но, по сравнению с Токио, Стамбул был более политизированной столицей. На востоке страны, Балканах, в Палестине набирали силу территориальные претензии среди армян, болгар, сионистов, которые в скором времени сплотятся в Вене.

Но ситуация ухудшалась еще больше в связи с хаосом во внутренней политике Османской империи. После неудачного покушения на Абдул-Хамида II, организованного армянской организацией «Дашнакцутюн», сепаратистским требованиям которой султан противостоял, Тевфик Фикрет написал стихотворение, воспевающее террористов. Полагаю, это наглядно демонстрирует замешательство, царившее во внутренней политике того времени.

В результате в 1908 году султан Абдул-Хамид II будет свергнут с престола. В дальнейшем надежды на индустриализацию не оправдаются, и империю ждет полный коллапс.

Спустя четыре года в ходе Балканской войны, в которую империя вступит под руководством партии «Единение и прогресс», будут потеряны все балканские территории страны. Количество жертв среди убитых или мигрировавших в Анатолию турок и мусульман составит миллионы. В 1914 году власти совершат еще одну непоправимую ошибку, втянув империю в войну на стороне Германии. В результате будут утрачены и другие оставшиеся земли. Восстановление практически всей Анатолии станет возможным только после национально-освободительной войны.

Назыр (Бакан) Рыза Тевфик, бывший член партии «Единение и прогресс», один из крупнейших противников Абдул-Хамида II в период его правления, после смерти султана напишет стихотворение, которое характеризует рассматриваемый период так:

Где ты, великий мой Султан Хамид Хан?
Дойдет ли мой стон до твоих вершин?
От вечного сна пробудись в один миг,
Проснись и взгляни на грехи неблагодарных.
Когда история вспомнит твое имя,
Она, непременно, оправдает тебя, о великий Султан.
Это мы, те, кто бессовестно порочил тебя,
Самого одаренного Падишаха столетия.
«Падишах жесток и безумен», — говорили мы,
«Нужна революция», — говорили мы,
Все, что скажет дьявол,
«Так и есть», — говорили мы.
Мы делали все, чтобы поднять мятеж.
Обезумел не ты, а только мы,
На гнилую нитку нанизали мы наши мечты.
Мы не только безумные, мы бесстыдные.
Мы оскорбили киблу* наших предков

* Кибла — направление на Каабу в Мекке, соблюдаемое во время совершения молитвы, — прим.пер.

Источник: D?nya, Турция

СУЛТАН АБДУЛ-ХАМИД II НИКОГДА
не был марионеткой
Франсуа Жоржен

Известный исследованиями в области истории Османской империи Франсуа Жоржен (Fran?ois Georgeon) в произведении «Султан Абдул-Хамид II» рисует портрет падишаха, который, несмотря на всевозможные «игры» Запада, вел борьбу за османские земли.

Обращаясь к истории Османской империи, необходимо отметить, что одной из одиозных фигур, вокруг которых ведется наибольшее количество споров и дискуссий, несомненно, является султан Абдул-Хамид II. Наделяемый противоречивыми прозвищами, такими как «Великий правитель» или «Кровавый султан», Абдул-Хамид II в историографических исследованиях выступает в роли «героя» или «врага».

Посвященная исчерпывающему описанию жизни султана книга представляет османского падишаха важным участником политического процесса, в ходе которого империи были превращены в национальные государства. С одной стороны, историк рассматривает личность Абдул-Хамида через стремление в авторитарной форме сохранить свою власть, с другой – одновременно обращает внимание на озабоченность консервативного, взявшего курс на модернизацию, падишаха и его намерение вернуть прежнюю силу своей империи.

Франсуа Жоржен анализирует факторы, повлиявшие на личность Абдул-Хамида II, в контексте возросшей в этот период политической и дипломатической напряженности. Автор рассматривает ключевые потребности существовавшей империи, а также то, каким образом падишах стремится удовлетворить данные потребности. При этом возникает образ правителя, который не имеет отношения к устоявшимся клише и далек от стереотипизированных оценок. Вот некоторые черты этого образа.

Власть была ограничена

Абдул-Хамид II управлял Османской империей, занимающей огромную территорию, как «всемогущий правитель». Бесспорно, в истории Османской империи не было падишаха, который бы сосредоточил в своих руках всестороннюю власть наравне с Абдул-Хамидом II. Хотя в западных странах османские султаны определяются преимущественно как абсолютные монархи, в действительности власть султана была ограничена янычарами, улемами и начиная с XIX века бюрократизмом.

Четыре условия сохранения Османской империи

Султан Абдул-Хамид II, носивший звание духовного и всемирного халифа, настаивал на необходимом для этого положения качестве – «хранитель ислама» – и придавал большее значение Святым местам, нежели его предшественники. Основные вопросы с его точки зрения – обеспечение сохранности этих мест, удержание, и даже упрочение, господства Османской империи в Хиджазе, предоставление паломникам возможности беспрепятственно совершать хадж в Мекку и Медину. В обращенном к своим соратникам меморандуме султан напоминает непременные условия, способные сохранить жизнь империи, которые он располагает следующим образом: защита ислама, продолжение династии, удержание Стамбула как престольного града, сохранение Мекки и Медины.

«Абсолютный властитель дома»

Согласно оценкам Франсуа Жоржена, сосредоточение власти в руках султана Абдул-Хамида II начинается с первых лет его правления и фактически завершается в середине 1890-х годов. В этой связи историк пишет: «Его власть во дворце также безгранична. Османская династия не играет какой-либо политической роли, как Валиде-султан, так и братья Абдул-Хамида II, находятся под строгим надзором. Главные евнухи гарема надолго потеряли свое политическое влияние, и у них не осталось возможности контролировать или следить за действиями султана. Султан – абсолютный властитель своего дома».

«Осовременивание глуши»

По мнению писателя, политика, которую Абдул-Хамид II проводил в деревнях, преследовала следующие цели: препятствовать тому, чтобы наместники вилайетов обладали такой властью, которая способна открыть путь к региональной автономии; противостоять вмешательству иностранных сил во внутренние дела вилайетов; всемерная и нерушимая централизация. Наместники и подчиненные им чиновники должны были сообщать населению региона, которым они управляли, о том, что в Стамбуле находится султан-халиф, который им покровительствует. А некоторые функции в стиле, напоминавшем колониальных правителей, позволили осуществить модернизацию в вилайетах, где возникала необходимость прогресса, гигиены, безопасности.

Ключевой термин периода

Одним из важнейших понятий периода правления Абдул-Хамида II была «мораль». В сущности, это двусмысленный термин. Рассуждения о морали предполагали осуждение излишеств вестернизации, новых обычаев, повышения женской свободы, потребления алкоголя, несоблюдения религиозных канонов, – иными словами всего, что сбивает мусульманина с истинного пути. Однако в то же время это понятие обеспечивает сохранение во имя власти этического и цивилизованного содержания религии, этическую направленность развития общества, чувство уважения и доверия к традиционным ценностям, добродетель, послушание по отношению к старшим и правителям. За этим термином скрывается весь «нравственный и этический порядок», который Абдул-Хамид II стремился привить обществу.

Два страха европейцев

Жоржен отмечает, что исламские святыни описываемого периода с точки зрения европейцев и европейского порядка являлись очагом, который формируется разрушительными идеями, и добавляет: «По выражению современных историков, европейцы остерегаются «связи с Хиджазом» (Hicaz connection). Кроме Мекки, другим очагом разрушительности мусульман называется Звезда».

«Мы установили наш шатер в месте сосредоточения гиен»

В мемуарах Абдул-Хамид II говорит: «Да дарует нам Аллах мир и спокойствие!» – и сетует: «Однако как великие государства не оставили нам времени для построения нашей империи с высоким уровнем организации, так нет и спокойствия!» Затем продолжает: «Если бы мы знали хотя бы 10 лет мира, мы смогли бы добиться такого же восхваляемого прогресса, как японцы (после Реставрации Мэйдзи). В силу того, что они, по сравнению с нами, были далеки от европейских окон, счастливы и живут в безопасности. К сожалению, мы установили наш шатер в месте сосредоточения европейских гиен».

Иностранный капитал препятствует вмешательству

Абдул-Хамид II знает, что для претворения в жизнь плана по модернизации империи требуется помощь, умение и капитал европейцев. Поэтому, он не выступает против привлечения иностранного капитала, который является единственным путем развития экономики империи. В 1880 году в записке о действиях по всестороннему развитию министра Хасана Фехми Паши многозначительным является предложение по предоставлению привилегий иностранным компаниям в процессе строительства железных дорог. Абдул-Хамид II полагает, что, если великие силы будут иметь разносторонние интересы в Османской империи, то будут воздерживаться от того, чтобы «покончить с больным человеком».

Повышающие межмазхабную напряженность

Вопросы, вызывающие наибольшее беспокойство у Абдул-Хамида II, были связаны с развитием иностранных школ и возрастанием значимости их миссий. Эти школы обладали гораздо большими материальными и финансовыми возможностями, нежели находящиеся в ведомстве империи, и воспитывали учащихся в отрыве от османской культуры. Акцентируя внимание на этничности и проводя деноминационализм в османском обществе, миссионеры представляли угрозу, углубляя внутри империи этнический и религиозный раскол, повышая напряженность не только между христианами и мусульманами, но и между различными христианскими мазхабами, а также джамаатами.

Факт, забытый арабами

Абдул-Хамид II, опираясь на богатый и знатный слой в Сирии, способствуя тому, чтобы арабская молодежь прошла обучение в школах Стамбула (в этих школах было воспитано множество лидеров арабских националистов, которые являлись носителями идей османизма), стал одним из тайных основателей арабского национализма. Современные арабские националисты забыли, что своим происхождением они обязаны султану Абдул-Хамиду II, поскольку были введены в смятение концом Османской империи, давлением и политикой тюркизации, применяемой в арабских вилайетах со стороны младотурков после Абдул-Хамида II.

Источник: Bug?n, Турция & иносми.ру

СУЛТАН АБДУЛ-ХАМИД II
и книжная дипломатия
Х. Хюмейра Шахин

Султан Абдул-Хамид II прослыл падишахом, который оставил свой след в истории XIX века в том числе как сторонник дипломатии, вырабатывавшейся не только с политической и военной точек зрения, но и в таких сферах, как культура, архитектура. В период, когда мировая политика переживала чрезвычайно сложные процессы, он принимал меры, направленные на формирование общественного мнения внутри империи, проводил многогранную дипломатию. Тонкая дипломатия применялась не только на территории империи, но и за рубежом. В то время как усиливался акцент на символизме, ритуальности, набирали силу инициативы в таких сферах науки и культуры, как фотография, археологические раскопки, театр. Более того, все это осуществлялось под покровительством султана. Тот факт, что с тех пор сохранились некоторые знаки отличия, показывает, что традиция государственной поддержки, заложенная в период султана Абдул-Хамида II, продолжает активно применяться во многих сферах, прежде всего в сфере искусства.

Книжная дипломатия была одной из визитных карточек султана. В условиях, когда западные академические учреждения использовали знания, которые они производили под влиянием ориенталистской точки зрения, практически как авангард колониальной политики, султан Абдул-Хамид II делал некоторые шаги, которые направляли отношения знания и власти. В этом контексте можно рассматривать и книжную дипломатию. Так, например, известно, что султан отправлял книги в Библиотеку Конгресса США, а также в ведущие академические учреждения Великобритании. (Более подробно об этом вы можете узнать в статье «Книжная дипломатия эпохи Абдул-Хамида II», авторы: Х.Анамерич (H.Anameri?), Ф.Руканджи (F.Rukanc?)). Официально зафиксированный факт: за период с момента вступления на трон до 1884 года султан отправил в американскую библиотеку три сундука с 411 книгами, в числе которых были авторские сочинения и переводы. Аналогичным образом приходила литература и из заокеанских учреждений.

Например, в 1885 году из Смитсоновского института, одного из самых респектабельных научно-исследовательских и культурных учреждений Америки, государственной библиотеке империи и султану Абдул-Хамиду II лично было подарено восемь сундуков с книгами.

А в 1886 году султан отправил книги таким ведущим институтам Великобритании, как, прежде всего, Британский музей, Королевское азиатское общество, Бодлианская библиотека, Королевский колледж. Эта книжная дипломатия представляла иное лицо империи, способствовала возникновению истинного представления об османской литературе и научных концепциях за рубежом.

Султан Абдул-Хамид II в отличие от своих предшественников предпринимал усилия внутри страны и за ее пределами в направлении формирования общественного мнения иностранцев. Например, была даже создана специальная площадка, на которой иностранцы могли лучше видеть проходившую по пятницам великолепную церемонию следования султана из Дворца Йылдыз (Y?ld?z Saray?) в мечеть Йылдыз (Y?ld?z Camii). В этот момент в некотором смысле распространялись флюиды султанской власти.

Эти флюиды струились еще дальше и выливались в представительство сильной империи, когда страна принимала участие в зарубежных выставках. Прежде всего следует отметить участие Османской империи во Всемирной Колумбовой выставке, которая проводилась в 1893 году в американском городе Чикаго по случаю 400-й годовщины открытия Америки. На эту выставку султан Абдул-Хамид II отправил фотоработы Абдуллы Бирадерлера (Abdullah Biraderler) и издания, представляющие академическое и литературное наследие империи, с надписью «Европейское государство».

Все эти инициативы свидетельствуют в пользу того, что султан использовал одновременно жесткие и мягкие методы дипломатии, и требуют более подробного анализа историков.

Источник: Ak?am, Турция & иносми.ру