Эта газета лишь без конца марала бумагу, оскорбляя религиозные верования и насмехаясь над любыми властями и институтами. Но разве свобода не является частью чего-то большего? Ответственности, уважения к окружающим, работы разума в целом?
Свобода слова — это право говорить то, что хочет сказать разум. Разум же является инструментом познания, суждения и аргументации, и именно в этом ключе он может развернуть свою критическую силу неприятия.
Одна сатирическая газета — еще не вся Франция
(«Le Monde», Франция)
Тибо Коллен (Thibaud Collin)
Я — Charlie». Успех этого лозунга означает, что многие французские граждане видят себя частью насмешливого духа издания. Так ведь? Нет, это ошибка, как с политических, так и этических позиций. Используемый для подтверждения этого самоопределения аргумент заключается в том, что, «убив Charlie», террористы покусились на свободу слова, основополагающую ценность нашей республики.
На самом же деле эта газета лишь без конца марала бумагу, оскорбляя религиозные верования и насмехаясь над любыми властями и институтами. Но разве свобода не является частью чего-то большего? Ответственности, уважения к окружающим, работы разума в целом?
Свобода слова — это право говорить то, что хочет сказать разум. Разум же является инструментом познания, суждения и аргументации, и именно в этом ключе он может развернуть свою критическую силу неприятия.
Приравнивание свободы слова к безусловному праву шокировать другого человека, ударив по самому для него святому, полностью противоречит сути разума. У нас, безусловно, имеется полное право считать те или иные верования и практики устаревшими или опасными, но разве не было бы правильнее и эффективнее обсуждать их, а не сыпать оскорблениями? Иначе говоря, существует этика разума.
Кощунство
Кроме того, ошибка тут существует и с точки зрения политики. Подавляющее большинство мусульман были глубоко оскорблены появлением рисунков, которые являются для них настоящим кощунством.
Некоторые пытаются свести все к чисто юридическому подходу: «Во французском праве уже давно не существует такого преступления как кощунство». Получается, что теперь нам в этом ничего не препятствует, словно оскорблять других — неотъемлемая часть прав человека. Если мы пытаемся показать французским мусульманам, что «Charlie — это Франция», тем самым мы лишь подтверждаем сложившееся у многих из них мнение о том, что они — чужаки для этой политической группы.
Как они могут считать себя частью национального сообщества, если оно выбрало своим символом то, что оскорбляет их самые священные верования? Подобные меры как нельзя активно способствуют формированию непреодолимой пропасти в умах и сердцах.
Если мы требуем от мусульманина поддержать республиканские ценности, воплощением которых является Charlie, тем самым мы фактически изолируем его от нации и бросаем в объятия лишь того и ждущих исламистов.
Не стоит падать в расставленную перед нами ловушку, которая грозит отрезать французских мусульман от национального сообщества.
Оригинал публикации: L’hebdo satirique n’est pas la France