…Одним из самых удивительных и загадочных художников в современном живописном пространстве Центральной Азии, несомненно, является Файзулла Ахмадалиев. Файзулла, родившийся в семье добросердечного Ахмад-Али, с детства знал, что семь небес невидимо высятся над головой, семь миров мрак за мраком клубятся под землей. Файзулла закончил Ташкентский театрально-художественный институт. Потом была творческая мастерская мэтра живописи Узбекистана – Рахима Ахмедова». За пределы Узбекистана художник почти никуда не выезжал. Исключением стали годы, проведенные в советской армии, когда он служил под Дрезденом. Тогда он был наверное единственным солдатом, посещавшим Дрезденскую галерею (Из эссе «ДВА ЭТЮДА ОДИНОКОГО СТРАННИКА» ташкентского историка и искусствоведа Владимира Карасёва).

Файзулла Ахмадалиев: Другая реальность

Беседовала Ирина Рибар

В творчестве художника Файзуллы Ахмадалиева самым удивительным образом переплелись новые темы, идеи, образы и древнейшая философия Востока, в основе которой лежат верность идеалам, поиск своего жизненного пути, стремление человека к самосовершенствованию и гармонии. Каждое его полотно или инсталляция — небольшая притча о древней земле Туркестана, многоголосье прошедших по ней людей: мудрецов и воинов, странников и музыкантов.

Духовному совершенствованию человека он посвятил десятки работ, персональную выставку в 1998 году, вновь и вновь возвращается к этой теме. Многие полотна серии сегодня находятся в музеях и галереях нашей страны и за рубежом.

— С помощью языка символов, иносказаний и метафор вы открываете зрителям удивительный мир во всем его многообразии и противоречиях. Чем привлекла вас тема актуального в искусстве?

— В 1984 году я окончил отделение станковой живописи Ташкентского театрально-художественного института, затем три года работал в творческой мастерской Академии художеств. В силу определенного видения окружающего мира мне трудно было реализовать себя в реализме, выразить то, что я хотел… Нужна была другая форма, иная манера письма и выразительные средства. Поэтому пытался делать что-то свое.

В девяностые годы многие художники увлеклись актуальным искусством, но их содержание мало чем отличалось друг от друга и мои полотна были такими же. Затем настал период, когда мы поняли, что нужно работать по-другому. Активно начали искать новые художественные инструментарии. Все это происходило в творческой мастерской академии. Порой опытные мастера нас ругали, а иногда, увидев интересную работу, хвалили: «Не очень понятно, но волнует!»

В начале 2003 года в Центральном выставочном зале Академии художеств Узбекистана прошла выставка-инсталляция «Сейсмограф», на которой было представлено несколько моих работ — первые пробы в актуальном искусстве. Не скажу, что сегодня отошел от реализма. Эти работы тоже реализм, несколько иного пласта.

— Сегодня искусствоведы говорят о стиле Ахмадалиева. Какая она, созданная вами реальность?

— Каждому художнику свойственны разные периоды в творчестве. Иногда сам удивляюсь: когда вижу свои ранние работы, чувствую, что немного ушел в сторону — в другой мир. Какой он? Это может быть философия цвета, цвета и света, а может цвета, света и мысли…

То, что я сегодня делаю, мне нравится и не нравится. Когда все нравится, становится неинтересно. Например, сейчас очень мучаюсь — закончил серию работ, хочется чего-то другого.

— А что служит импульсом для создания нового полотна?

— Обычный человек смотрит, художник видит. Я часто бываю в Бухаре, Хиве, Самарканде. А когда много ездишь, общаешься с людьми, слушаешь многочисленные рассказы и истории, непременно что-то для себя находишь. Во время поездки в Хиву увиденная на двери деталь орнамента стала своего рода ритмом, который вылился в живописно-пластическое решение. Несмотря на заданную в работе условность в изображении дверей, домов, архитектурных сооружений, древний город невозможно спутать с другим. Или возьмите Бухару — как не влюбиться в белый цвет глинобитных стен медресе, минаретов, мечетей и мавзолеев. В одном медресе на кирпиче в стене я как-то увидел след ребенка. Образ маленькой ножки, отпечатанной несколько веков назад, лег в основу многих моих работ. Каждый раз во время посещения древней Бухары первым делом иду именно туда.

Совсем недавно с группой коллег принял участие в выставке «Современные работы известных художников Узбекистана», организованной Академией художеств и Фондом Форум в Пекине, а затем в Шанхае. Во время экскурсии по императорским дворцам меня поразили каменные мозаики, выполненные на различные сюжеты. Задумал сделать серию работ в этой удивительной технике. Она чем-то сродни лоскутной технике — курак, которую очень любят на Востоке. Ее не раз использовал в своих работах, одна из них — серия «Жемчужины древней Бухары» удостоена в 2011 году Гран-при Ташкентской международной биеннале современного искусства.

— Глина, коллажи из старых черно-белых фотографий, яркие лоскуты — достаточно необычные для живописца материалы. Что для вас главное передать в своей работе?

— Главное — не визуально реалистично изобразить натуру — историю, здания, живущих здесь людей, а передать дух города. Впечатления, чувства, мысли в душе художника наслаиваются как снежный ком и возвращаются в виде картины. А это уже творчество.

Часть своих размышлений художник оставляет зрителям. В каждой работе должна быть недосказанность. Именно этим, на мой взгляд, и интересно актуальное искусство, представляющее некую загадку. Возьмите, к примеру, гениальные полотна Василия Сурикова «Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Березове», «Боярыня Морозова». Там все сказано. И сейчас мы любуемся не столько их содержанием, сколько тем, как они сделаны. Я же хочу, чтобы не только исполнение было на уровне, но и каждый зритель совершил небольшое открытие.

— Кроме живописи, что вас еще интересует в жизни?

— Чтение. Очень люблю классику — Некрасова, Достоевского, рассказы Бунина и Толстого, среди отечественных литераторов для меня нет лучше писателя, чем Кадыри. А еще сам пишу рассказы. В основе тот же принцип, что и в живописи. Что-то услышал, что-то тронуло… Не считаю себя профессионалом, пишу больше для себя — по потребности души. Не стараюсь понравиться кому-то, но радует, когда мои рассказы интересны людям.

— Накоплен немалый творческий опыт, есть ли кому его передать?

— Около десяти лет преподавал в Республиканском художественном колледже. Сейчас обучаю основам живописи молодежь в Национальном институте художеств и дизайна имени Камолиддина Бехзода. Есть настолько талантливые ребята, что душа радуется. А станут они художниками или нет — покажет время.

По моим стопам пошел мой старший сын Фаррух, участвовавший в четвертой и пятой Ташкентской международной биеннале современного искусства, младшая дочь учится на третьем курсе Национального института художеств и дизайна, изобразительному искусству обучается и сын моего старшего брата. С Фаррухом мы работаем в одной мастерской, часто выставляемся вместе. Он растет на глазах, стал хорошим художником, и я очень горжусь этим. Так что сегодня уже можно говорить о династии Ахмадалиевых.

Каждую свободную минуту провожу здесь, в мастерской, работаю. Это великое счастье, другими словами и не скажешь. Занятия в институте, семья, книги… К сожалению, на само творчество порой остается не так уж много времени, поэтому дорога каждая минута.

Картины Файзуллы Ахмадалиева