«Чулпан, — писал критик Вадуд Махмуд в газете “Туркестон” в декабре 1923 года, — является новым поэтом узбеков. Поэтому в его сборнике “Источники” кипят сегодняшний дух, состояние и сознание узбекского народа. Здесь в полный голос звучат узбекский язык, узбекская мелодия. Здесь взлетают в небеса волны национального духа. В сборнике плачут чувства, боли, волнения узбеков”.

Среди писателей рассматриваемого периода особо выделяется писатель Абдулхамид Сулейман (1897-1938), подписывавший свои произведения главным образом тахаллусом Чулпан (“утренняя звезда”). Это была довольно одаренная личность, которая оставила заметный след в истории отечественной литературы.

Писатель родился в Андижане в 1897 году. Его отец мечтал дать сыну хорошее образование. Некоторое время Абдулхамид проучился в одной из местных школ, а затем продолжает свое образование в медресе Андижана и Ташкента. Он изучает не только традиционные, обязательные дисциплины – языки и Коран, но и с увлечением обогащает себя знаниями восточной философии, штудирует логику и историю, глубоко проникает в неповторимый и прекрасный мир классической поэзии. Проявив незаурядные способности в изучении языков, Абдулхамид Сулейман в подлиннике читает Фирдауси, Саади, Хафиза, Омара Хайяма и многих других замечательных поэтов прошлого.

В русско-туземной школе, где он учится позднее, изучал язык Пушкина и Достоевского, произведения которых Чулпан любил и высоко ценил. Посредством русского языка поэт знакомится и с европейской культурой.

Таким образом, можно констатировать, что Абдулхамид Сулейманстановится достаточно образованным человеком, особенно для своеговремени.

Творческая биография Чулпана началась с публикации в газете “Садои Туркистон” стихотворения “Родственникам туркестанцам”. Спустя несколько дней в той же газете он публикует и свой первый рассказ, а чуть позже – статью “Что такое литература?”, рассказ “Доктор Мухаммадиёр”.

Талант Чулпона проявляется и в других литературных жанрах. Так, в 1917 году он пишет драму “Халил — искусник”, а спустя три года — пьесу “Яркиной”, которая долгие годы не сходила со сцен драматических театров Туркестанского края.

Этот период жизни был у Чулпона чрезвычайно интересным инасыщенным на различные события. После событий 1917 года он живетнекоторое время в Оренбурге. Позднее возвращается в Ташкент, где до 1920 года работает Туркестанско-российском в телеграфном агентстве (ТуркРосТА). Он много пишет, публикуется, становится одним из наиболее популярных литераторов своего времени.

В 1920 году выходит один из первых сборников узбекской поэзии“Молодые узбекские поэты”, в котором опубликовано 13 стихотворенийЧулпана. Первые же отдельные поэтические сборники поэта, такие как“Пробуждение” (1922), “Источники” (1923), “Утренние очарования” (1926) сразу привлекли внимание не только широкие слои населения, но и многих ученых-литературоведов, причем и далеко за пределами края.

“Чулпан, — писал критик В.Махмуд в газете “Туркестон” в декабре 1923 года, — является новым поэтом узбеков. Поэтому в его сборнике “Источники” кипят сегодняшний дух, состояние и сознание узбекского народа. Здесь в полный голос звучат узбекский язык, узбекская мелодия. Здесь взлетают в небеса волны национального духа. В сборнике плачут чувства, боли, волнения узбеков”. В 1924 году известный ученый-тюрколог А.Самойлович впервыеперевел ряд стихотворений Чулпана на русский язык и опубликовал вМоскве. Публикации была претворена небольшая, но очень эмоциональная статья ученого о поэте.

В середине двадцатых годов Чулпан некоторое время работает вМоскве литературным консультантом драматической студии Домапросвещения. Он, как обычно, много работает. Пишет роман “Ночь и день”, несколько пьес, стихи, интенсивно занимается переводами. Именно переводы во многом способствуют его творческому росту. Возросшее мастерство Чулпана в этот период очевидно. Возможно, именно это спровоцировало появление в 1927 году статей, в которых писателя обвинили в “буржуазно- националистических взглядах”. Началась откровенная травля Чулпана, которая несколько утихла к началу тридцатых годов. Это позволило Чулпану несколько активизировать свою творческую деятельность. Так, за два года доареста, последовавшего в осенью 1937 года, Чулпан перевел на узбекский язык произведения Лахути “Путешествие по Европе”, Пушкина “Дубровского” и “Бориса Годунова”, Горького “Мать” и “Егор Булычов”, заканчивает свой роман “Ночь и день” (1936), выпускает сборник стихов “Соз” (1935). На упрек членов Союза писателей, что он мало работает, Чулпан ответил достойно: “… если дать больше – значит халтурить, а я халтурить не хочу”.

И, несмотря на созданное писателем, все же “свинцовые тучи” 1937 года сгущаются над ним. Год спустя после ареста, 5 октября 1938 года Чулпана расстреливают.

Реабилитируют поэта в 1956 году, но лишь в конце восьмидесятых годов его произведения вновь печатают, анализируют и возвращают читателям его доброе имя. И, к сожалению, не все творчествоЧулпана ныне доступно русскоязычному читателю. Хочется верить, что это обстоятельство временное и творчество выдающегося узбекского писателя будет доступно и любимо и мировой общественности.

Чулпан
СТИХИ

ВОН!

Вон! Глаза мои слепящий, лживый свет!
Вон! К огню в душе моей дороги нет!
Вон! Не нужен зорь мне ядовитых мак,
о, не оставь на сердце безнадежный мрак!
Вон! Не затаптывай же совесть чистую мою,
не ставь кресты на месте том, где я стою.
Вон! Девятиглавый, шестикрылый серафим,
в провалах сердца эха нет словам твоим!
Вон! Пропади, великий враг любви моей,
среди проклятий собственных себя развей!

Не отыскав дорог, погибли старые друзья,
и высмеяли это новые друзья,
и если не пойду по этому пути,
скажу, что не спасет он, если некуда идти,
поведай, на какой наставил бы ты путь?!
Как ты сумел бы у беды меня свернуть?
Нет, голос груб… мучительно лицо твое.
Вон! Не поверю в имя вещее твое!

Вон! Не читай мне свитки ангелов своих.
Вон! Не рассказывай легенды о деяньях их!
Вон! И в покое сердце мне оставь и не тревожь!
Вон! По земле прошла тебя заждавшаяся дрожь.

Вон! Злая сила, нет во мне глагола, нет!
Вон! Вон! Глаза мои слепящий, лживый свет!

ПЕСНЯ ПРИСЛУЖИВАЮЩЕГО МАЛЬЧИКА

Когда же лекари мне пульс прощупают, когда?
Когда начнется ураган, сметающий года?

Опала осенью листва, скрежещет сухостой.
И для ничтожных эта жизнь как смерть, как звук пустой

И эти ночи, что темны, богатым только впрок,
а для таких бедняг, как мы, и смерть торгует срок.

ВЕЛИКОМУ ПУТНИКУ

Не заметил: цветы в цветниках облетели,
не заметил: растившие осиротели,
не заметил: душа зачерствела ли в теле,
только то, что ушел ты из сердца, — заметил…

Ты ушел по дороге, которой нет края:
впереди пустота, обернешься — другая,
между этой и той лучшей не выбирая,
ты следами ее безвозвратность отметил.

Ты ушел, но оставил свой взор на дороге,
на иссохших губах шелестящие строки,
нас оставил, затем, чтоб, усвоив уроки,
мы ловили слова сквозь рыдающий ветер…

ПУТНИК

На холмы напротив
поникла устало
его голова.
Там чудилась пропасть,
над пропастью вяла
больная трава…
Ходок на привале
умом пораскинул,
деревья зажглись
последним огнем.
И отблески листьев,
и треск тамариска
над высохшим днем
бесшумно взвились…

Их взглядом окинул
ходок на привале.
Мгновенье спустя
упало перо, и
ночью сырою
наполнился воздух…

Скрипела повозка…
«Я всех, кто устали,
посланник…» — так ветер
шептал всем, грустя.
И тронулся путник
за прорезью света.
И грустью наполнился вечер,
и астмою мучился ветер…

Перевод с узбекского Хамида Исмаилова
«Звезда Востока», N4, апрель 1993

КРАСАВИЦА

В час полночный, свой взор к небесам устремив,
У ярчайшей из звезд я спрошу о тебе.
И ответит, и взгляд ее будет стыдлив:
«Я красавицу видела только во сне.
И завидуют звезды, и день, и луна
Красоте ее – вот как прекрасна она!»

И луну я найду, и спрошу у нее:
Может, видела где-то тебя в небесах?
И ответит: «Во сне я встречала ее
Щек румянец я помню и нежность в глазах.
В белом облаке света затмила меня
Ярче звезд и прекрасней весеннего дня».

На рассвете в окно свежий ветер влетит
И тогда у него о тебе я спрошу.
Он мне скажет: «Встречал я ее на пути,
И с тех пор среди гор ее снова ищу.
Я покой потерял – так красива она!
Рядом с ней меркнут звезды, и день, и луна!»

А потом, разливая лазурный свой свет,
День придет, и спрошу у него о тебе.
Легким облачком зависти будет ответ:
«Да, я видел ее наяву, не во сне.
И скажу, не таясь, так прекрасна она,
Что не может сравниться с ней даже луна».

Я несчастен, я однажды тебя полюбил,
И от страсти горю, и сгораю в огне.
Как тяжел этот путь, на который вступил,
И бреду по нему как в бреду, как во сне.
Ты прекрасней, чем месяц и ярче всех звезд.
Ты – прекрасная роза в саду моих грез.

Ты прекраснее звезд и прекрасней луны,
И в тебя они все, как и я, влюблены.

ПЕСНЯ СТРАННИКА

Дворец любви был так просторен, что потерял дорогу я.
И словно камень вековечный, душа застыла в нем моя.

И в море легкого кокетства, на волнах нежности качаясь,
Я о несчастиях грядущих не думал, не подозревал.

Как много он таит сюрпризов, мир ускользающей любви.
Но горе мне, в земных заботах, ее навек утратил я.

Пел соловьем в садах любимой, и постигал ее миры,
Пока душа моя рыдала, свои несчастия тая.

И, обойдя весь мир, как странник, увы, любимой не нашел.
В мой дом вернулось вновь страданье и не проходит боль моя.

Звездою утренней на небе своей любви Чулпан сиял.
Но солнца луч был жгуч и ярок, и камнем вниз сорвался я.

ДУША

Душа моя, ответь зачем
Ты терпишь этот странный плен?
Зачем, безвольна и нема,
Ты не поднимешься с колен?

Зачем ты терпишь эту боль?
Насмешки, грубые слова?
Зачем играешь эту роль,
Забыв о том, что ты жива?

В тебе еще горит огонь
И отблеск дивной красоты.
Так распрямись,
К себе вернись
И вспомни радость высоты.

НАРОД

Народ – это волны, и море, и сила.
Стихия и мщенье, что в сердце копилось.
Огонь пожирающий, бурный поток,
Что неотвратим, как безжалостный рок.
Ничто не подавит стремленья народа
К свободе и значит, настанет свобода.

Как волны морские не остановить,
Нет силы такой, чтоб народ победить.
Он троны тиранов как щепки снесет,
И к жизни счастливой дорогу найдет.
Он все одолеет, накормит голодных,
И Родину сделает краем свободных.

Он нам вдохновенье и силы дает,
Так пусть же нас примет наш мудрый народ.

Сегодня мы силы возьмем у народа,
А завтра нас встретит святая свобода.

МОЯ ЛИРА

Оставив ненависти скалы,
В долину дружбы я пришел,
Где красота мой взор ласкала,
Где сердца радость я нашел.
Там звонко пели соловьи
О бесконечности любви.

Пусть слезы по щекам струятся,
Они цветами прорастут.
Из дум моих стихи родятся,
Что в сердце чьем-то запоют.
И станет больше доброты
Под сенью райской красоты.

И хоть душа в крови порою,
В пустые гнезда жизнь придет.
Колючки сменятся листвою,
И голос правды позовет.
И будут ветхие одежды
Светиться золотом надежды.

Перевод Баходыра Ахмедова