Посвящается смерти российского поэта Евгения Евтушенко
Шестидесятые годы в Советском Союзе были упоительным и пугающим временем, и, прежде всего, для его писателей. Одним из величайших, поп-звездой, народным трибуном, неуемным, гибким, лучезарным молодым героем со взглядом горящим и монументальной жестикуляцией, который собирал стадионы и дворцы культуры, позировал с Пабло Пикассо и праздновал день рождения с Робертом Кеннеди, был Евгений Евтушенко.
Последний представитель своего времени
Соня Цекри
Шестидесятые годы в Советском Союзе были упоительным и пугающим временем, и, прежде всего, для его писателей. Одним из величайших, поп-звездой, народным трибуном, неуемным, гибким, лучезарным молодым героем со взглядом горящим и монументальной жестикуляцией, который собирал стадионы и дворцы культуры, позировал с Пабло Пикассо и праздновал день рождения с Робертом Кеннеди, был Евгений Евтушенко. Вероятно, биографы не совсем уверены, он родился 18 июля 1932 года в городе Зима, который находится возле Транссибирской железнодорожной магистрали недалеко от озера Байкал. Он умер в воскресенье в городе Талса штата Оклахома в кругу своей семьи и ближайших друзей, почил с миром после тяжелой раковой болезни. С ним ушел последний из «шестидесятников». Так они себя называли, так ознаменовал Евтушенко себя и своих соратников в стихотворениях, «лучшими из поколения», «легендарными», в это время они только начинали.
Печально короткие годы «оттепели» после смерти Сталина стали временем рождения деятеля искусства, который нес свое время в своем имени и был таким же противоречивым, как вся эпоха. Преемник Сталина Хрущев порвал с наследием тирана, но система осталась нетронутой, и, прежде всего, подозрительной. Люди вздохнули, но лишь немногие отважились на открытый бунт. Те, кто это сделал или впал в немилость по другим причинам, а особенно поэты, заплатили за это высокую цену. Борис Пастернак был вынужден отказаться от Нобелевской премии по литературе за роман «Доктор Живаго» и умер полным горечи и осмеянным. Александр Солженицын смог все-таки опубликовать свое ключевое произведение «Один день из жизни Александра Денисовича», но вскоре после этого также подвергся преследованиям и, наконец, был изгнан из страны. Никто не воспринимал слово поэта серьезнее, чем Кремль. Никто не читал внимательнее, чем цензор. Поэт в России — больше, чем поэт, сказал Евтушенко, и это всегда звучало очень горделиво.
Он писал витиеватые восхваления Сталину, но позднее — предостережения наследникам Сталина
Ведь он, бывший футболист, который оставил спорт ради поэзии, маневрировал искуснее, чем железный бескомпромиссный Солженицын или скрупулезный Пастернак. Хотя Евтушенко был знаком с расплывчатым гуманистическим идеализмом, прежде всего, он был реалистом. В одном из своих известнейших стихотворений «Наследники Сталина» в 1962 году он предостерегал от возвращения диктатора. Напротив, менее распространены те, за девять лет до этого написанные, строки, в которых тогда 20-летний Евтушенко погружается в хвалебную лирику: «Я знаю: Вождю бесконечно близки мысли народа нашего. Я верю: здесь расцветут цветы, сады наполнятся светом. Ведь об этом мечтаем и я и ты, значит, думает Сталин об этом». На похоронах Сталина он был среди толпы скорбящих и едва не был затоптан во время паники.
Евтушенко не участвовал в кампании против Пастернака, он осудил советское вторжение в Прагу, а когда он похвалил литературное сведение счетов со сталинизмом «Не хлебом единым» Владимира Дудинцева, его исключили из Литературного института имени Максима Горького. И, конечно, в 1961 году он написал «Бабий Яр», свое важнейшее стихотворение об убийстве десятков тысяч евреев нацистами в овраге под Киевом. «Я — каждый здесь расстрелянный старик. Я — каждый здесь расстрелянный ребенок. /Интернационал пусть прогремит, когда навеки похоронен будет последний на земле антисемит». В этих строках поэт идентифицирует себя также с Дрейфусом, со всем еврейским народом, наконец, даже с Христом. В другое время, в другой стране его стихотворение посчитали бы самонадеянным. Но в Советском Союзе, где многие не знали, что жертвами были евреи, оно стало неслыханным откровением.
Так, он давно взлетел выше остальных «шестидесятников», выше его первой жены Беллы Ахмадулиной и Андрея Вознесенского. Евтушенко разговаривал с Фиделем Кастро на Кубе, с социалистическим президентом Сальвадором Альенде в Чили. После убийства Альенде Евтушенко посвятил ему стихотворение «Голубь в Сантьяго», которое спустя много лет он зачитал в Сантьяго перед огромным количеством людей. В Чили поэта ценили так же, как и в России. Это не было жестокой жизнью диссидента и то, что он в своей книге «Волчий паспорт» отнес себя к вечно протестующим, некоторые ему не простили. Но другие узнали себя в противоречиях между приспосабливаемостью и мятежностью, радостью и пафосом. Большинство простило ему то, что литературное содержание его произведений часто оставалось позади актуального послания — против расизма, против войны во Вьетнаме.
Российский премьер объявил, что Евтушенко нашел ключ к душам людей Во время перестройки Евтушенко стал депутатом в парламенте, но в начале девяностых переехал в Америку, преподавал русскую лирику в университете в Талсе и ненавидел ставить плохие оценки.
Возникает вопрос, хотел ли он вообще когда-нибудь кого-нибудь обидеть. Не только, как всем известно, чувствительное российское государство скорбит о нем сегодня. Премьер Дмитрий Медведев заявил в социальных сетях, что Евтушенко нашел «ключ к душам людей», пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков сказал, что его наследие принадлежит «российской культуре». Евтушенко, который также снимал фильмы, будет похоронен в поселке деятелей искусства в Переделкино под Москвой возле Бориса Пастернака. Большая серия концертов в его честь в Москве этим летом не должна быть ни в коем случае отменена, на этом он настоял перед своей смертью. Совершенно точно, он соберет залы.
