История знает немного книг, равных «Акбар-наме» по грандиозности замысла и исполнения. Но немного найдется в истории и личностей, равных по масштабу падишаху Акбару, фактически создавшему государство, известное как империя Великих Моголов. «Акбар-наме» – подробнейшая биография падишаха Акбара, написанная его современником и соратником, советником и другом Абу-л Фазлом Аллами.
Этот грандиозный труд, написанный в конце XVI века, лишь однажды переводился с фарси на европейские языки. Поистине титаническую работу по переводу на английский язык выполнил выдающийся английский востоковед Генри Беверидж. Сегодня мы предлагаем читателю первую попытку перевода книги Абу-л Фазла на русский язык.
В первую книгу «Акбар-наме» вошли 27 глав из I тома, которые охватывают период до момента рождения Акбара. В порядке повествования первых 27 глав можно усмотреть три смысловых блока книги. Первый – это «Вступление» и 1-2 главы – призван разъяснить читателю предопределенность рождения Акбара и предопределенность его правления. Следущий – 3-8 главы – посвящен гороскопам Акбара и их подробному описанию. Здесь точные указания положений планет и звезд подкрепляют идею предопределенности миссии Акбара во вверенном ему господом Государстве.
Последующие главы раскрывают перед читателем родословную Акбара. Абу-л Фазл ведет ее изложение от праотца Адама через поколения мифических тюркских и монгольских царей доведя ее до деда Акбара – Бабура, знаменитого правителя династии Тимуридов, автора известных мемуаров «Бабур-наме». Бабуру наследует его старший сын Хумаюн, отец Акбара, вынужденный с оружием в руках доказывать свое право на верховную власть в Индии.

АБУ-Л ФАЗЛ И “АКБАР-НАМЕ” КНИГА И ЭПОХА
С.Н. ВОРОБЬЁВА

“Акбар-наме”. Название, на первый взгляд, традиционное. Можно вспомнить “Шахнаме” Фирдоуси, и “Кавус-наме”, и “Тути-наме” — знаменитую “Книгу попугая”. И всё же название этой книги символично уже в силу своей традиционности. Своей неоднозначностью: то ли “Книга Акбара”, то ли “Великая Книга” — название подчеркивает значимость её — “Книга”, а не “История” или, скажем, “Деяния Акбара”.

История знает немного книг, равных “Акбар-наме” по грандиозности замысла и исполнения. Но немного найдется в истории и личностей, равных по масштабу падишаху Акбару, фактически создавшему государство, известное как империя Великих Моголов. Провозглашенный падишахом в 13 лет в военном лагере в Каландуре, когда по трагической случайности погиб его отец, он получил власть лишь над районами Агры и Дели и частью Пенджаба. А его наследник Салим, правивший под именем Джахангира, унаследовал страну с территорией от Гуджарата на западе до Бенгальского залива на востоке и от границ Тибета на севере до реки Годавари на юге.

Мальчик, одержавший в 13 лет свою первую победу в битве при Панипате, как и его дед Бабур тридцатью годами раньше, и доказавший впоследствии, что победа его малочисленной армии, хотя бы и случайная, — лишь первый камень в основании великого государства. Юноша, взявший бразды правления в свои руки и стремившийся так организовать государственное управление, чтобы оно действовало как хорошо отлаженный механизм. Зрелый правитель, пытавшийся реформировать экономическую жизнь Индии и строивший города и великолепные дороги, связавшие в единое целое разные концы страны, как, например, знаменитая “шахская дорога” из Агры в Лахор, на всем протяжении которой деревья образовывали тенистую аллею с караван-сараями для путников. Это — один Акбар, стремившийся оставить своим наследникам хорошо управляемое государство, в котором лишь немногое было изменено его потомками.

И другой, настойчиво прилагавший усилия разрешить конфликт, раздиравший Индию, — противостояние людей, исповедующих ислам и исповедующих индуизм, уносящее и в наши дни человеческие жизни, разорвавшее Индию на два государства. Акбар был первым мусульманским правителем, не только мужественно провозгласившим веротерпимость государственным принципом, но и попытавшимся провести религиозную реформу, создав единую для всех подданных “Божественную веру” — дин-и илахи. [6]

Акбар — ребенок, Акбар — подросток, на которого неожиданно свалилось бремя власти, Акбар — воин и зрелый политик, осознающий необходимость перемен для упрочения государства. Все эти образы встают перед глазами читающего “Акбар-наме”. Великий памятник дружбе двух удивительных людей — падишаха Акбара и его везира Абу-л Фазла — был создан не просто придворным историком, а соратником в нелегком государственном труде.

Абу-л Фазл Аллами и сам был неординарной личностью, под стать падишаху Акбару. Его семью можно считать как довольно типичной для Индии первой половины XVI века, так и достаточно необычной. Отец Абу-л Фазла, шейх Мубарак Нагори (1505—1593), был видным деятелем суфийского братства чиштийа и известным ученым. Примкнув в 40-х годах XVI века к движению махдистов, он, после гибели в 1550 году духовного главы движения шейха Алаи, из-за гонений долгие годы скитался с семьей, боясь подолгу оставаться на одном месте и навлечь беду на друзей, давших ему кров. И хотя основные репрессии против махдистов связаны с политикой Ислам-шаха Сура, ставшего наследником Шер-шаха в 1545 году, преследование махдистов продолжалось вплоть до конца 60-х годов XVI века. Судьба повернулась лицом к шейху Мубараку лишь после того, как в 1568 году молочный брат Акбара Мирза Азиз Кокалташ представил ко двору старшего сына шейха — Абу-л Файза Файзи, молодого, но уже известного поэта. Некоторое время спустя Акбару были представлены сам шейх Мубарак и его младший сын Абу-л Фазл.

После постройки “Ибадат-ханэ” (молитвенного дома), где Акбар устраивал диспуты между шейхами суфийских орденов, а впоследствии и представителями различных религий, махдисты — в их числе шейх Мубарак и его сыновья — стали активными участниками этих дискуссий, весьма и весьма горячих. Их поддерживало и сознание того, что “Ибадат-ханэ” возвели по приказу Акбара на месте старой кельи шейха Абдуллы Ниязи, вождя махдистов и любимого ученика главы ордена чиштийа шейха Салима Чишти. Сам шейх Салим к этому времени был духовным наставником падишаха Акбара. Пик политической карьеры шейха Мубарака Нагори пришелся на 1579 год, когда по инициативе его и шейха Шариф-ул Амул, махдиста из персидского ордена нуктавийа, бежавшего в Индию, был составлен “Мазхар” (“Декларация”, “Указ”). Подписанный в августе—сентябре 1579 года всеми высшими мусульманскими авторитетами при дворе Акбара, этот документ провозглашал верховенство власти падишаха как в светской жизни, так и в вопросах веры. Указ гласил: “…Если в вопросе веры, о котором муджтахиды [т.е. духовные авторитеты] спорят между собой, он [Акбар], в своей проницательной мудрости и здравом размышлении избрав одно из числа спорных решений, для обеспечения жизни людей и ради благи устройства мира, издаст соответствующий приказ, то все должны с ним согласиться, и он [приказ] абсолютно обязателен для всех подданных без исключения. Кроме того, если он [Акбар] сочтет нужным и издаст какой-либо приказ, который не противоречит догме и служит для повышения благосостояния людей, то сопротивляться ему нельзя, он [приказ] для всех [7] обязателен. Нарушители его навлекут на себя гнев на том свете и кару религиозную и светскую” 1.

Шейх Мубарак, несмотря на все испытания, сумел дать своим сыновьям блестящее по тому времени образование. Сначала он сам был их наставником и учителем, затем его старший сын Абу-л Файз продолжил обучение у Хаджи Хасана Марвази. Именно Абу-л Файзу принадлежала идея создания “Акбар-наме”. Абу-л Файз Файзи (1547—1595), один из крупнейших поэтов и ученых при дворе Акбара, намеревался, следуя за Низами и Хосровом Дехлеви, написать “Пятерицу” (“Хамсе”). Предполагалось, что она будет состоять из пяти поэм: “Средоточие времен” (“Марказ-е адвар”), “Сулейман и Билкис”, “Наль и Даман”, “Семь стран” (“Хафт кишвар”) и “Акбар-наме”. К сожалению, Абу-л Файз успел завершить только две поэмы — “Средоточие времен” и “Наль и Даман”, созданную на сюжет одного из эпизодов третьей книги “Махабхараты”. Фрагменты “Акбар-наме”, написанные Файзи, впоследствии использовал Абу-л Фазл в своей книге, а одну из касыд, посвященных Акбару, полностью включил в “Акбар-наме”. Энциклопедичность знаний Абу-л Файза Файзи высоко ценил падишах Акбар, назначивший его наставником своих сыновей Данияла и Мурада, а затем и духовным наставником старшего сына, Салима. Но Файзи никогда не был оторванным от повседневной жизни поэтом. Он назначался правителем Агры, исполнял дипломатические поручения Акбара и брата, Абу-л Фазла, принимал участие в военных походах. Вместе с Абу-л Фазлом он возглавлял комиссию по переводам и редактировал переводы с санскрита на фарси “Атхарваведы”, “Махабхараты”, “Бхагавадгиты”. Ему принадлежит перевод с санскрита одного из фундаментальных трактатов по арифметике “Лилавати”, написанного в X веке выдающимся индийским математиком Бхаскарой Ачарьей.

В 1589 году Акбар удостоил Файзи титула “царь поэтов” — малик аш-шуара, выделив его в плеяде таких блестящих поэтов, как Урфи Ширази, Назири Нишапури, Аниси Шамлу. Автор более 100 произведений, он прославился в персоязычной поэзии как мастер изысканного и даже изощренного стиха.

Абу-л Файз Файзи умер от изнурительной астмы в 1595 году, не осуществив многих грандиозных замыслов. После смерти в его библиотеке насчитали около 4000 рукописей на фарси, арабском, санскрите, тюркских и новоиндийских языках. Смерть его, всего два года спустя после смерти отца, была тяжелым ударом для Абу-л Фазла. Враги обоих братьев тогда торжествовали, но мало кто, кроме историков, знает сегодня их имена. А поэт Файзи продолжает жить. В 1926 году в Лахоре был издан на фарси “Диван” Абу-л Файза Файзи 2, включивший около 15 тысяч бейтов, а русский читатель с его поэзией познакомился [8] благодаря переводу В.А. Жуковского поэмы “Наль и Дамаянти” (“Наль и Даман”) 3. Именно перу Файзи принадлежат строки наставления правителю:

Будь справедлив. Судьбу людей решая,
Все “за” и “против” взвесь, не поспешая.
Прославь себя поступками такими,
Чтобы в веках твое сияло имя! 4

Абу-л Фазл был представлен ко двору в 1574 году в первую очередь как ученый и поэт. При этом он преподнес Акбару рукопись “Тафсир-и-Акбари” (“Великие комментарии”) с толкованием аята 256 суры 2 “Аль Бакара”. В общем ряду молодых шейхов, собранных при дворе Акбара, Абу-л Фазл быстро выделился своим умением не только рассуждать об абстрактных проблемах богословия, но и находить конкретные решения повседневных проблем. Вскоре после поступления его на царскую службу была создана, вероятно, при его участии, Летописная канцелярия (Канун-и-вакиа-нависи), в которой было четырнадцать писцов — по два на каждый день недели. В их обязанности входило фиксировать все распоряжения падишаха и главных министров. А позднее туда стали стекаться, по распоряжению Акбара, и указы наместников областей, и даже записи воспоминаний родственников Акбара и приближенных Хумаюна, ставшие впоследствии бесценными историческими документами государства Великих Моголов. Сам Абу-л Фазл так описывает свое состояние перед встречей с Акбаром и эту встречу: “Под воспитывающим оком его духовного и физического отца он [Абу-л Фазл] в свои пятнадцать лет ознакомился с рациональными и традиционными науками. Хотя это и открыло врата знания и дало ему доступ в приемную мудрости, всё же, по несчастью своему, он возгордился . Стопа его усилий пребывала в состоянии восхищения своими собственными совершенствами, а толпа окружающих его учеников лишь усиливала его самонадеянность. Хотя днем его келья была озарена светом обучения наукам, ночью он ступал на путь странствий и обращался к приверженцам Пути поиска”. И далее: “Несмотря на то, что увещевания моего почтенного отца удерживали меня от пустыни безумия, всё же беспокойного вместилища моей души так и не достигло ни одно действенное лекарство. Мое сердце то тянулось к мудрецам страны Катай, то чувствовало тягу к аскетам Ливанских гор. Иногда мой мир нарушало сильное желание общения с ламами Тибета, а иногда меня за полу влекла симпатия к святым отцам Португалии.

Иногда беседы с мобедами персов, а иногда познание тайн Зендавесты лишали меня покоя, ибо моей душе было чуждо общество как трезвых, так и (духовно) опьяненных моей собственной земли. Наконец удача мне [9] улыбнулась, и в святом собрании (религиозные собрания Акбара) упомянули имя того, кто был сбит с толку в водовороте жизни. Мой почтенный брат, мои доброжелательные друзья, мои любящие родственники и мои ученики были единодушны, говоря: “Ты должен достичь благодати служения духовному и мирскому хедиву”. Я не был склонен следовать их совету, а мои желчные страхи мирского служения волновали мою душу, стремившуюся к уединению. Наконец мой отец отдернул завесу незнания и направил меня к истине. По необходимости я предпочел его (отца) удовольствие своим собственным желаниям, и поскольку сокровищница моего сердца, богатая духовно, не имела мирских благ, я написал комментарий на стих о Троне как подношение высочайшему двору и преподнес это произведение как извинение за свои пустые руки. Шахиншах милостиво принял его. Сердцем моим овладела любовь к этой священной особе. В то время его ум занимал поход в восточные области. Мое положение не позволяло мне, сидящему в пыли, рассчитывать на внимание великих вельмож двора, а тем, кто принадлежал порогу почета, поглощенным делами султаната, было недосуг замечать неизвестных и скромных людей. Мне было отказано в поступлении на службу. Несмотря на то, что старые понятия еще таились в моей душе, духовные узы между мной и этим великим человеком государства и религии удерживали меня, и когда властелин земли возвратился, завоевав восточные области, в столицу Фатхпур, он вспомнил меня, затворника” 5.

И действительно, духовные узы крепко связали этих людей на всю жизнь. Акбар высоко ценил способности Абу-л Фазла, доверяя ему дипломатические поручения, а затем и такие ответственные государственные посты, как пост дивана — главы финансового ведомства и вакила — первого советника правителя. Абу-л Фазл считал главной задачей своей жизни не просто поддерживать Акбара в нелегком труде реформатора, но и сохранить его деяния для потомков. Как человек высокообразованный, он прекрасно знал роль слова, занесенного пером на бумагу. Не случайно “Акбар-наме” открывается похвалой Речи и Слову.

Абу-л Фазл далеко не сразу пришел к столь грандиозному замыслу — описать всю жизнь Акбара, от самого момента его рождения. Сохранились документы, указывающие конкретную дату начала работ — середина марта 1588 года 6. Во “Вступлении” к “Акбар-наме” Абу-л Фазл так говорит о подготовке к написанию книги: “…Мне стоило огромного труда и изысканий собирание записей и повествований о деяниях Его Величества, я долгое время расспрашивал служителей Государства и престарелых членов прославленного рода. В провинции были посланы царские указы, чтобы те, кто из старых слуг помнил точно или с незначительными отклонениями, события прошлого, сделали бы копии своих записей или воспоминаний и передали их ко двору”. И далее: “Я получил хронику событий, начиная с 19 года Божественной эры, когда была учреждена Летописная канцелярия… Мне стоило большого труда достать оригиналы или копии указов, которые были изданы для провинции со времени [10] Вступления на престол и до нынешнего дня. Мне также стоило труда включить многочисленные отчеты о делах государства и событиях в других странах…”

Это был грандиозный замысел и грандиозный труд. По сути дела как историк Абу-л Фазл один из первых провел поиск и сбор архивных документов. А традиционное построение начала книги в виде рассказа о предках Акбара требовало соблюдения определенной достоверности. Если биография Бабура была известна по знаменитой “Бабур-наме”, которую великолепно знали и Хумаюн, и Акбар, и многие образованные люди при дворе, то подробного рассказа о жизни Хумаюна не существовало. Хотя были еще живы многие его сподвижники. И именно Абу-л Фазлу, стремившемуся опираться на свидетельства очевидцев, мы обязаны появлением знаменитой “Хумаюн-наме” 7 — воспоминаний тетки Акбара, младшей дочери Бабура Гульбадан бегим. Эта небольшая книга, написанная по просьбе Акбара как материал для “Акбар-наме”, содержит многие интересные сведения о правлении Хумаюна и его женитьбе на матери Акбара — Хамиде Бану бегим. Другая книга, известная как “Тарихи Хумаюн” (“История Хумаюна”), включает свидетельства, продиктованные Баязид Султаном, который был при Хумаюне управляющим на кухне, писарю Абу-л Фазла в Лахоре в 1590 году. Она начинается с событий 1540 года – времени бегства Хумаюна в Персию — и содержит множество интересных фактов и списки военачальников. Известно, что было сделано до девяти копий с этой записи — для личной библиотеки Акбара, для его трех сыновей, а также две для библиотеки Абу-л Фазла. Тогда же были записаны воспоминания Джаухара — водочерпия при Хумаюне, известные ныне как “Тезкере ал-вакийят”. Абу-л Фазл рассчитывал закончить первую часть своего труда к сорок первому или сорок второму году правления Акбара, т.е. в 1596—1597 годах. Но грандиозность предстоящего труда определялась величием поставленной задачи: он надеялся, как сам пишет в “Аин-и-Акбари”, написать историю четырех каранов жизни Акбара (каран — период времени, равный тридцати годам), т.е. от рождения Акбара до 120 лет 8. Ибо Абу-л Фазл твердо верил, что Акбару, как библейским и кораническим патриархам, суждено прожить не менее 120 лет, что считалось нормальной продолжительностью жизни достойных людей, отмеченных Аллахом. Первый том “Акбар-наме” включил родословную Акбара и описание первых тридцати лет его жизни — от рождения до семнадцатого года правления. Во втором томе предполагалось изложить историю до сорок седьмого года правления. Однако повествование обрывается на сорок шестом году, поскольку в 1602 году Абу-л Фазл погиб.

О тщательности работы над текстом “Акбар-наме” говорит короткое упоминание Абу-л Фазла о том, что “при пятом пересмотре своей работы он решил включить в “нее двустишия” 9, чего старался избегать ранее. [11]

Современные исследователи обычно избегают “Акбар-наме” из-за сложного слога, в котором зачастую скрыта замысловатая символика. Да, они могут себе это позволить благодаря тому же Абу-л Фазлу, который не только написал “Великую Книгу”, но и сопроводил ее великолепным дополнением — собранием различных документов, указов, распоряжений и собственных комментариев к ним, названным им “Аин-и-Акбари” (“Установления Акбара”). Именно эта книга, содержащая ценнейшие сведения по экономике, внутренней политике, географии и людях Индии времени правления Акбара, незаслуженно отодвинула в тень более сложную “Акбар-наме”. Но подчеркну — более сложную для нынешнего читателя, но не для того, к кому эта книга была обращена. Ибо современники называли Абу-л Фазла “Низами в прозе”, и в средневековой Индии он считался непревзойденным мастером стиля. Ведь не случайно именно Абу-л Фазла падишах Акбар попросил переработать знаменитую “Тути-наме” (“Книгу попугая”) Зийа ад-Дина Нахшаби 10. Эта книга, завершенная в 1330 году, славилась отточенным языком и блестящим стилем. Но к середине XVI века язык этот стал восприниматься как слишком вычурный, а потому трудный для понимания. Известно, что Абу-л Фазл подошел к этой книге очень бережно: он несколько упростил язык и убрал длинноты, слегка сократив объем, но сохранил основу повествования неизменной. Далеко не всегда интерпретаторы и переводчики “Тути-наме” обращались с ее текстом столь аккуратно. К сожалению, оригинальная редакция Абу-л Фазла не сохранилась, о ней упоминается в одной из рукописей.

Работая вместе с братом и другими учеными над переводами с санскрита на фарси, он подчеркивал, что люди должны читать священные книги на понятных им языках. Ибо “невежественные богословы” искажали их смысл. Эти слова прямо перекликаются с лозунгами европейского протестантизма, выступавшего за право читать Библию не на латыни, а на языках, понятных населению. И хотя Абу-л Фазл не оставил после себя крупных философских трактатов, эта и многие другие идеи сближают его с такими мыслителями, как Эразм Роттердамский, Джордано Бруно, Гольбах. Как и они, Абу-л Фазл считал религиозный фанатизм и религиозную рознь плодами ограниченности и невежества. Призывы Абу-л Фазла к религиозной терпимости, к единству всех жителей Индии, независимо от их вероисповедания, к отказу от деления людей на “истинно верующих” и “неверных” и сегодня актуальны для многих районов Северной Индии и Бенгалии, где противостояние последователей индуизма и ислама продолжает уносить человеческие жизни.

Идеи Абу-л Фазла во многом совпадали с идеями Акбара, которые тот пытался реализовать в своих реформах. И мне хочется обратить внимание на следующий аспект. Нам, избалованным газетами, радио и телевидением, сегодня трудно осознать значение книги в те времена, когда все эти средства массовой [12] информации были еще не известны. Между тем достаточно вспомнить, какой эффект произвело в Европе XV века появление печатной Библии Гутенберга. Библия, а следом за ней и книги вообще становились достоянием широких слоев населения, а значит, и средством влияния на население. Эта способность книги формировать общественное мнение или, по меньшей мере, влиять на него была существенным элементом средневековой мусульманской культуры. Как подчеркивал А.Б. Халидов, “исключительная любовь к книге — одна из характернейших черт этой культуры” 11. Специалисты, работающие с восточными рукописями, знают масштабность изготовления книг в мусульманских странах в средние века. Книга служила и средством сохранения и передачи знания для многих поколений, и средством публицистики, причем независимо от жанра. Давно признано, что “Книга царей” Фирдоуси — “Шахнаме”, в которой гений поэта вдохнул новую жизнь в древние иранские предания, стала опорой национального сознания таджиков и иранцев. А газели Хафиза, воспринимаемые сегодня читателем как лирика, служили предметом серьезнейших споров суфиев о взаимоотношениях человека и Творца.

Огромную роль книги прекрасно осознавал Абу-л Фазл. И не случайно он вместе с братом покровительствовал каллиграфам и художникам, воплощавшим слова поэтов и ученых в книги. И потому, говоря о самом любимом и выстраданном детище Абу-л Фазла — “Акбар-наме”, нельзя забывать о той острейшей полемике, которая шла вокруг религиозной реформы Акбара, вокруг провозглашенной им “Божественной веры” — дин-и илахи, с помощью которой Акбар пытался объединить всех своих подданных. О накале страстей можно судить по письмам и посланиям Ахмада Сирхинди, одного из самых известных шейхов ордена накшбандийа в Индии времен Акбара, которые он посылал своим последователям в Кашмире, Бадахшане, Лахоре, Дели и других городах Северной Индии и Афганистана. Одно из таких посланий цитирует в своей книге К.А. Антонова: “Военачальникам следует оказать помощь суннизму и нанести поражение ереси… Улемам… не открывать уст для произнесения еретических слов и не издавать фетвы в подтверждение какого-нибудь новшества” 12. И далее характеризует это рассуждение, как активную программу борьбы с политикой реформ Акбара 13. А ведь на стороне оппозиции был не только Сирхинди, но и многие другие талантливые богословы, ученые, поэты. Шла острейшая политическая борьба, которая не закончилась со смертью Акбара. И несомненно, книга Абу-л Фазла была одним из орудий в этой политической борьбе, причем, если сравнивать с артиллерией, орудием дальнобойным. “Акбар-наме” не традиционная придворная хроника, призванная восхвалить достоинства правителя и умалить его недостатки, а скорее ответ противникам [13] реформ Акбара и разъяснение потомкам. Вчитайтесь во “Вступление” к “Акбар-наме” как в ответ противникам в полемике, и вы увидите за сложной и замысловатой фразеологией стремление ярко и эмоционально обосновать реформы Акбара как единственно возможный путь, предначертанный ему свыше. И становится понятным, что трудные для нашего восприятия, сложно построенные фразы — это обычный для того времени полемический прием, блестяще исполненный.

И тогда “Акбар-наме” предстает не панегириком Акбару, а разъяснением: почему Акбар делает то, что он делает; разъяснением неизбежности его деяний их предопределенностью свыше — весьма понятного для современников аргумента. Предопределенностью из-за присутствия в Акбаре Божественного света, воплотившегося в нем через череду предков (см. главы 13—15). И друг, соратник, сподвижник падишаха Акбара, его везир, ученый, шейх Абу-л Фазл Аллами, видевший в Акбаре воплощение давней мечты многих мусульман о приходе Махди (Спасителя) — праведного правителя, призванного отменить все несправедливые законы и установить справедливость на земле, — становится человеком, взявшим на себя нелегкий труд ответить оппонентам Акбара. Но не растоптать, не уничтожить их хулой или едкой сатирой, а объяснить неизбежность реформ им, заблуждающимся, ибо для них и явлен Акбар в мир. Может быть, кому-то подобное сравнение покажется слишком смелым, но с моей точки зрения, “Акбар-наме” для его автора — это Евангелие от Абу-л Фазла. Не случайно через всю книгу проходит своеобразная перекличка истории Акбара, в ее ключевых моментах, и темы Иисуса Христа, пророка Исы, Мессии 14.

Вполне понятны и скрупулезность собирания фактов и документов — как бы не упустить чего-то высокого, символически значимого, и существование столь любимой всеми исследователями эпохи Акбара книги “Аин-и-Акбари”, которая, фиксируя конкретные цифры и документы, выступала дополнительным подтверждением истинности всего изложенного в “Акбар-наме”.

И становится ясно, почему именно Абу-л Фазл, а не какой-либо другой придворный Акбара, стал жертвой ненависти принца Салима, будущего шаха Джахангира. Ведь Абу-л Фазл — это тот, кто доносил мысль Акбара до самых широких слоев населения, облекая ее в понятную и эмоционально воздействующую форму, а потому именно ему и суждено стать жертвой противостояния рвущегося к власти сына и властвующего отца.

Абу-л Фазл погиб 12 августа 1602 года. Спеша по зову Акбара кратчайшим путем в Агру, он попал в засаду, организованную раджпутским раджой Бир Сингхом Бундела по приказу Салима. Абу-л Фазл был предупрежден о возможном нападении, однако предпочел пойти навстречу опасности, но не потерять драгоценное время на кружном пути. Получив двенадцать ран, он погиб в неравном бою вместе со своей свитой. А его голову Бир Сингх послал Салиму. [14]

Известно, что гибель друга и соратника стала тяжелейшим ударом для Акбара. История сохранила его слова: “Если Салим так спешит сесть на трон, то лучше бы он убил меня, но пощадил Абу-л Фазла”. После гибели Абу-л Фазла Акбар прожил еще три года, пережив смерть двух сыновей и оставив Салиму могучее государство, получившее в истории название “Империя Великих Моголов”.

Предприняв попытку впервые сделать перевод “Акбар-наме” на русский язык, мы стремились увидеть Акбара глазами Абу-л Фазла. Основой нашей работы стал английский перевод “Акбар-наме”, выполненный выдающимся английским востоковедом Генри Бевериджем для серии “Bibliotheka Indica”. Работа Бевериджа продолжалась около сорока лет: перевод первого тома вышел в свет в 1897 году, а третьего — в 1935 году. Причины, побудившие Бевериджа взяться за перевод этой грандиозной книги, он сам объяснил в “Предисловии к I тому”, которое мы сохранили и в русском издании. Но надо заметить, что отношение его к труду Абу-л Фазла менялось с течением времени, и в “Предисловии к III тому” Беверидж писал: “…Его упорное трудолюбие и точность, наконец, взяли надо мной верх, и я оставил его с чувством уважения, гораздо более глубоким, чем вначале”.

Осуществляя перевод, мы стремились сохранить комментарии, которыми сопроводил текст Г. Беверидж. К сожалению, некоторые из них устарели, в частности, географические пояснения, основанные на административном делении XIX века. Поэтому они были уточнены в соответствии с современным административным делением. Мы сочли возможным сократить пространные филологические экскурсы по источникам, недоступным российскому читателю или устаревшим, в свою очередь, дополнив комментарии в соответствии с современными научными представлениями. Все примечания и пояснения, внесенные в текст при русской редакции, заключены в квадратные скобки. Также были составлены именной и географический указатели.

Нам хочется выразить свою благодарность всем тем ученым — историкам и филологам, отечественным и зарубежным, чьи труды по истории Индии и сопредельных государств и работы над переводами источников помогли нам лучше понять эпоху “Акбар-наме” и сделать книгу понятной и интересной читателю. Мы признательны В.Д. Козыдре за помощь в редактировании глав 3—8.

Книга иллюстрирована миниатюрами из собрания Российской национальной библиотеки и миниатюрами к “Бабур-наме” из собрания Государственного музея Востока. Их значение в культуре могольского времени раскрывает завершающая эту книгу статья “Миниатюра эпохи Акбара”, написанная И.И. Шептуновой, заведующей отделом Государственного музея Востока, специалистом по искусству Индии.

Комментарии

1. Цитируется по: К.А. Антонова. Очерки общественных отношений и политического строя Могольской Индии времен Акбара (1556—1605 гг.). М., 1952. С. 249—250.
2. Диван-е Файзи (954—1004), бозоргтарин шаэр-е саде-йе дахом-е сарзамин Хинд ба тасхих-е Эй. Ди. Иршад. Лахор, 1346 (1926).
3. Более точный перевод поэмы был выполнен Германом Плисецким: Абу-л Файз Файзи. Наль и Даман / Пер. Г. Плисецкого: Предисл. Г. Алиева. М., 1982.
4. Цит. по указ. изд. С. 43—44.
5. Акbarnama. Vоl. III, 84-85. Тrans. by H. Вeveridge. Са1cutta, 1935.
6. См. примечание Г. Бевериджа в конце “Вступления”.
7. Гульбадан бегим. Хумаюн-наме. Ташкент, 1959.
8. Аin-i-Аkbari. Vо1. III, 416. Тrans. by Н.S. Jаrrеt. Са1cutta, 1894.
9. Аin-i-Аkbari. Vо1. III, 415.
10. На русском языке “Тути-наме” Нахшаби известна в классическом переводе Е.Э. Бертельса: Зийа ад-Дин Нахшаби. Книга попугая (Тути-наме). М.: ГРВЛ, Наука, 1979.

11. Халидов А.Б. Книжная культура // Очерки истории арабской культуры V—XV вв. М., 1982. С. 15.
12. Ахмад Сирхинди. Мактубат. Рукопись Института востоковедения РАН № 6-1154. С. 126 а. Цит. по: Антонова К.А. Очерки общественных отношений… С. 15.
13. Там же. С. 15.
14. С.Н. Воробьёва. Родословная падишаха Акбара в “Акбар-наме” Абу-л Фазла: создание мифа // Россия — Индия: перспективы регионального сотрудничества (Самара). М., 2001. С. 44-53.

АБУ-Л-ФАЗЛ АЛЛАМИ
АКБАР-НАМЕ

ТОМ I — ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ

Во имя Аллаха милостивого и милосердного!

Вступление

|1|Аллах Велик 1! Какая глубокая и величественная идея в том, что проницательные познаватели истины, чьи светлые умы подобны дыханию утра, и остромудрые, изучающие столпы Творения 2 и искусные в построении 3 диаграмм по таблицам мудрости и познания, не нашли в соединении 4 элементов или в материальных формах 5 ничего, кроме Слова, — которое есть и лишь легкий ветерок, и неистовая буря, — что было бы столь возвышенным или сокровищем столь редким, что его невозможно оценить, которое не взвесить на весах Разума, не вместить в пределы Речи, не охватить Мыслью; да и может ли быть иначе? Без Слова не была бы создана основа внутреннего мира, да и само зло цивилизации внешнего мира не было бы постигнуто.

Что это за Слово 6, произнесение которого
Породило восемнадцать тысяч! 7
Никакой пир не сравнится с его пьянящей силой;
Никакой соперник не превзойдет его.
Оно начало начал в сотворении;
Оно восседает на троне во дворце.
Все, что постигает сердце мудреца,
Сердце сообщает языку, а язык передает слуху.
Его путь — от начала и до конца — в сердце;
Высказывание и слушание — его арена.
В обсерватории 8 Разума язык и слух —
Восход и заход 9 луны речи 10. [18]

Нам не добраться до его возвышенной сути по лестнице небес 11, а разум в быстрой поступи не сможет сделать шаг в таинственные и непостижимые пределы его природы. Его характер 12 — огненный, его состав — воздушный, его сущность — земная, но имеет сходство с водой 13. Его источник — огненный храм сердца; его кульминация — благая обитель атмосферы; оно как вода в потоке своего движения; поверхность земли — место его отдохновения.

Судьи, определяющие ступени славы согласно своим знаниям и проницательности, признали Слово главнокомандующим 14 армии Истины, более того, истинным сыном и наследником ума. Они почувствовали, что Слово — величайший Хранитель 15 знания 16, огненный храм сердца, более того, перворождение рассудка 17. Совершенно исключительно то Слово 18, которое есть прекрасное содержание великолепного свитка; украшающий полог величественного закона, который есть хвала Владыке |2| небес и земли; воспевание Создателя жизни и Творца плоти; ступень восхождения в начале и чарующее сердце украшение в конце; в то же время оно проводник 19 красноречивых и князь красноречия; светильник для пребывающих в темноте; скрашивающий одиночество товарищ затворника; умножающий старания идущих по стезе богоустремления; исцеляющий язвы на ранах пребывающих в плену нетерпимости; волшебный эликсир для пьющих чашу горьких страданий; бальзам 20 для безутешных обитателей приюта молчания; распорядитель храбрецами в состязаниях Божественной любви; светоч любящих 21 во дворце мира; усиливающий жажду 22 жаждущих вопрошать и разжигатель устремлений страждущих сердцем в пустыне поисков. Даже мудрецы с пробужденными сердцами — со всей своей любовью и безостановочным устремлением — задержали руку намерения на краю Божественного полога 23 и с пересохшими от жажды губами и покрытыми мозолями ногами, сдерживая тысячи волнений и воплей, наложили печать молчания на свои уста и, мудро окутывая основу почитания в покровы смирения, не пытались сделать то, на что не было соизволения судьбы.

Буквы и точки 24 пустынный песок на твоем совершенном пути. [19]
Во вселенной Твоей мудрости город речи напоминает лишь рыночную площадь 25.
Стражи ревности 26 у Твоей двери разят рассудок
Порывами удивления спереди и ударами невежества 27 сзади.

Иначе говоря, восхваление несравнимой Божественности находится за пределами возможного, а похвала несравненного Господа — вне границ существования 28

Стремя размышленья 29 к познанию Бога,
Мы все ж восхваленье в хулу обращаем.
Узри, как отвагой бурлит безрассудство!
Способна ли капля вместить океаны?
Не думай, что это из Книги 30 лишь буква —
Муслин 31 она и лунносветная Книга.
Доколе завешивать 32 речь свою будешь?
Замри же, смиренность свою подтверждая 33!

Если нет связи между обитателями Земли и небожителями, а Слову нет пути меж земным и небесным, то как могут сообщаться конечное и беспредельное, чтобы крохотная пылинка обладала толикой чистого, согревающего мир Солнца? Для узника подземелья случайности и сиюминутности что может быть целью на бескрайних равнинах неизбежности и вечности и какие силы нужны для преодоления их? Каков удел ничтожной пылинки в лучах освещающего мир Солнца? 34 Она может лишь метаться по ветру. Что капля росы для бушующего океана или тучи, готовой обрушиться ливнем? Она лишь хвастовство пересохших губ. Достойны сожаленья рассуждения пылинки о Светиле соединения существований, но она должна говорить о нем и стремиться к нему, хотя не знает его и не может к нему обратиться!

Что общего между темным ущельем и дворами света; между небытием и совершенным существованием? Творение может никогда [20] не достигнуть такого знания Творца, чтобы суметь сделать хотя бы несколько вдохов в разреженной атмосфере возвеличивания Его тайн |3| (макнунат) или пройти несколько шагов по полю постижения чудес 35 Его сокровищницы (махзунат). Как же тогда он может быть удостоен чести входа во дворы хвалы Создателя? Ибо для того, кто не допущен к покоям Султана, говорить о них — значит подвергнуть себя осмеянию, стать всеобщим посмешищем.

Хотя поступь речи широка,
Камень, придерживающий у Твоего порога завесу 36, разрушит ее.
Хотя речь богата и полна сил,
Она скудна 37, когда достигает Твоего стола 38.

О Ты! [Который] выше наших воображаемых 39 небес и величественнее звезд и плана стихий, если Ты не одарил нас знанием Твоей сущности и свойств, стало быть, Ты считаешь благодарение Тебе непосильным для нас. Но поскольку Ты даровал нам безграничные милости, значит, Ты не возложил на нас долга подобающей благодарности.

Осознав, что дверь дара речи закрыта [для меня], я сказал себе в порыве вдохновения: “Ты не обладаешь мощью речи и не можешь возносить похвалы, но не повергайся в уныние, ибо лишь сладкоречивые мошенники, не имеющие ничего за душой, торгуют словами по сходной цене. Обязанность восхваления, возложенная на род человеческий 40 властью Разума — этого подвластного миру властелина, — заключается в том, что люди превращают освещающую ночь драгоценность ума — один из величайших даров щедрого Божественного правителя — в яркий светоч и применяют его для исцеления и очищения дворов их физического и духовного Я. Если смотрители 41 мастерской судьбы и облачили сына Адама в одеяние нужды и одиночества, пусть он прежде всего препояшет свои чресла самосовершенствованием и лишь потом стремится к усовершенствованию других. Если они ввели его в толпу связей и столкновений, что неизбежно в устройстве этого пагубного мира, прежде всего, как правитель, пусть он будет готов пожертвовать своим благоденствием ради других, ибо долг пастыря — охранять стадо, [21] а верховная власть — это всеобщее попечительство. Если он чей-либо подданный, то пусть, прежде всего, проявит готовность подчиняться приказам своего законного правителя 42, а затем пусть очистит тайные палаты своего сердца от пыли тяжело ступающей чувственности и быстроногого гнева, так чтобы своей жизнью и речью он был учителем и свидетельством несравненного Дарителя и Хранителя его физического и духовного Я”.

В то время как я беседовал со своим сердцем, где-то вне моего смущенного разума появилась ступень покоя, и мысли мои стали приятны. Мое изумленное сердце поистине было опечалено продолжительностью и трудностью [предстоящей] дороги, но воодушевлено мелодией дорожного саза 43 и приятностью известия об окончании пути. Внезапно вдумчивая поступь моего предвещающего духа преткнулась о камень, ибо восхваление Господа состоит не в постижении Его совершенных свойств и приписывании их Его сущности 44, не в подсчитывании его бесчисленных благ, когда при помощи 45 этих новомодных 46 прославлений пытаются возвысить самого себя; мы также не должны 47 думать, что прославление находится за пределами человеческого понимания, и останавливаться у порога благодарения, как не должны считать самосовершенствованием 48 монотонное произнесение молитв Богу, и, когда сердце 49 начинает изнывать от темноты дороги и дальности пути, считать этот самообман удачей и, оставив благодарение, двигаться в ложном направлении, которое в данный момент представляется нам нашей истинной целью.

Смысл Восхваления заключается скорее в том, чтобы поставить |4| этот любящий похвалы и превозносящий себя самодовольный дух 50 на порог служения, у основания просьб и унижений, и низвергнуть его к подножию 51 самомнения и самолюбования, чтобы его внутренняя нищета могла украситься внешним повиновением, а его внешняя и внутренняя сущность прикрылась покорностью и смирением, до тех пор пока 52 готовность не украсит оправу его цели и не обратится в прославление Всемогущего Создателя.

Когда товары благодарения 53 столь обильны в лавках людей и особенно многочисленны в моей собственной, как я воздержусь от Божественного прославления и помедлю с восхвалением Вечного? [22]

Во всяком случае мне лучше избегать суетного самоудовлетворения и обратиться к высотам молитвы благодарения.

Долго пребывал я в недоумении, не в силах ни говорить, ни молчать; внезапно дверь света была распахнута разумом, этим триумфом жизни, и мое смущенное сердце оперлось на шею надежды, снаряженной решительностью. И [внутреннего] слуха достигло послание: “Художник в картинной галерее Истины! Не пишешь ли ты книгу, фронтиспис которой ты можешь украсить прославлением? Твое искусство, запечатлевающее историю Властителя времени и пространства (замин у заман) и драгоценного венца монархов и восхваление Господа, должно превратиться в письмена, а благодарение Всемогущему будет частью картины! Славить славу неверно; труды Мастера есть совершенная похвала бескорыстного Господа и выражение признательности ему на безъязыком языке.

Труды творчества, принося это знание, даруют внутренне развитым людям с пробужденными душами владения чистого Света и приводят их в обширную тень хвалы, которая неразлучна с их восхищениями, являются высочайшим положением (мансаб — должность) небесных существ 54.

Теперь ясно, что не может быть в мире стихий 55 никакой более благородной и возвышенной ценности, чем величественное присутствие могущественных правителей, которые своей священной силой упорядочивают, объединяют и укрепляют внешний мир 56. Несомненно, вверить мир одному человеку и поручить ему важнейшие дела мира — значит воплотить в нем мир реальности или, скорее, сделать его душой этого мира. Особенно если он мироукрашатель, охваченный желанием вдыхать благоухающий весенний ветер Истины и возведенный на величественный трон Удачи. Более того, если он Владыка Века, который кроме этих двух даров 57 обладает сердцем и разумом, питаемыми из сокровенного источника. Превыше всего, если он — тот алтарь благочестия, который Божьей милостью был поднят над этими ступенями 58 |5|и стал расцвечивателем Здания Истины, светочем зала Реальности, наперсником палат Настоящего, доверенным лицом чистого дворца единения, и волей благоприятной судьбы возведен на трон удачи. В нем заметна власть над внешним и внутренним миром и способность [23] распутывать узлы как духовные, так и мирские. Поэтому он является украшением верховного трона, возвышателем знамени тени Господа в наш счастливый век, воплощением художников мысли и мудрости, еще вернее — великим творением предвечных мастеров. Обладая таким обилием истинных достоинств, почему пребываешь ты в безрассудных поисках?”

После того как было услышано это обновляющее душу послание, повеял утренний ветерок счастья и был собран запас вечного блаженства; взор надежды стал ярче; внешний мир потерял свою значимость, внутренний мир ликовал; край удачи опустился в мою руку, и пришло желанное умиротворение.

Великий Боже! Какая удивительная тайна, что в исторических трудах хвала Чистейшему Подателю 59 привнесена лишь как украшение книги, наша же книга сама является прославлением Создателя. На страницах рукописей мирского содержания славословие — лишь вспомогательный элемент замысла книги, но в этой великолепной истории замысел подчинен восхвалению. Согласно старому обычаю, хвала Господу возносилась словесно; ныне же в новом месте встречи на высоком пути Разума прославление Господа вершится действием. Мои предшественники полагались на речь для прославления Бога; во вступлении к этой необычной работе мы прибегли к помощи Совершенного человека 60, почитающего Бога монарха, т.е. владыки мира, который на основании Богоискательства и Богопостижения убрал завесу между внешним и внутренним миром и упрочил любовь между отшельниками и мирянами 61, а также поднял занавес перед кажущимся и реальным 62.

Необдуманность, которой всегда было не по пути с благоразумием, обратила стопы и стала одной из слуг мудрости. Формализм 63, отвергавший сферу понимания истины и раздувавший мятежи, теперь носит на своих плечах перевязь постижения истины и стал служителем храма. Слепое самопочитание, отказавшееся от почитания Аллаха во имя поклонения созданному, теперь обрело глаза, чтобы видеть, и, устыдившись, опустилось к храму Божественного почитания.

Зависть, унылая, с затуманенным взором 64, с помутившимся разумом, боровшаяся против Мудрейшего Подателя Закона, теперь обретает мудрость, чтобы признать его водительство, и будучи зачисленной [24] в ряды прощенных обители милосердия 65, заняла место среди помощников государства. Страстное желание — безусловно жизненная сила Вечности, — пройдя через страдания, стало посыльным и оказалось как бегуном, так и финишным столбом. И почему бы этому не случиться, если мы, в наш просвещенный век, обладаем светочем мира, славой расы Адама, открывателем сокровенных тайн, проявляющим безупречные формы? И удивится ли дальновидный и мудрый, что он (в то же время) является восстановителем (назим) института верховной власти, дарителем 66 богатств служителям Бога, различателем мельчайшего в тончайших хитросплетениях, великим гранильщиком драгоценных камней и выявителем качеств благородных металлов?

С того времени как духовное превосходство над отшельниками, именуемое Святостью, и управление мирянами, именуемое Верховной |6| Властью, были явлены в мире, среди детей Ноевых 67 (человечества) были борьба и смута. Ныне, благодаря его [Акбара] величию, предвидению, всеобъемлющей мудрости, вселенской щедрости, наполненной проницательностью и совершенным знанием Бога, эти два великих достоинства (мансаб), которые являются путеводной нитью духовного и преходящего миров, были дарованы открывателю запасов мудрости и хранителю Божественных сокровищ, малая часть которых (если его священная природа дарует необходимое право) может быть принесена из тайного укрытия в приют известности. Знаешь ли ты, что это за согревающее мир светило и сияющий дух? Чей царственный приход даровал эту милость? Это тот, кто, благодаря своему просветлению и истинности, является оберегающим мир владыкой нашего века, а именно: Повелитель (Шахиншах) множества наук, — поприще мощи Бога, — удел неограниченной щедрости, неповторимый вечно существующий храм, наперсник 68 помоста соединения, драгоценность царского прииска, грань печатки перстня Господнего, слава семейства Гурган 69, светоч рода Тимура 70, владетель несравненной тайны, наследник трона Хумаюна, источник 71 законов мироуправления, создатель всеобщего покорения, сияющее чело утра водительства, средоточие 72 солнечной святости, величественное 73 сосредоточение человечности, истинный наследник солнца, собрание книг судьбы и рока, главный герой победоносных армий, квинтэссенция соединения ночи и дня, лучшее порождение стихий 74 [25] и небесных тел, глаз мира (солнце) благожелательности и щедрости, родимое пятно на щеке верховной власти и счастья, спинной хребет 75 Халифата 76, радость правосудия и милосердия, полирующий (фарузанда) драгоценный камень удачи и счастья, возвеличивающий (фаразанда) трон и корону, знаток самоцвета мудрости, ценитель жемчуга возвышенной одаренности, распутывающий 77 узлы препятствий в деле, бальзам для покрывшихся язвами сердец, — ясно мыслящий стоик 78, — украшающий мир даритель жизни, — изображенная [на картине жизни] душа и воплощенный разум, — мир жизни и жизнь мира, — просветленный правдовидец, — друг пути, — избиравший истину, — осмотрительность поступи и постоянство ума, — пробужденный обладатель утреннего трона, — единственный обитатель святилища 79 света, — озаритель Палаты Настоящего, — знающий границы путей, — достигший всеобщего 80 мира, — местопребывание чудесных даров, — великий шейх 81 степеней святости, — посвященный в тайны света и тьмы 82, — поприще Божественной и мирской истин, — постигатель связей между видимым и невидимым 83 мирами, — знающий духовные и преходящие тайны, — источник для жаждущих свежей воды общения, — цель для сбившихся с пути совершенства, — поприще изысканной утонченности и возвышенных наук, — место отдохновения проявленного знания и вдохновенных тайн, — украшающий дорожный паланкин 84, еще пребывая на родной земле, — свет уединения в обществе, — постигающий стремительно, — помнящий долго, — дающий много, получающий мало, — дозорный корабля 85 вселенной, — ковчег безбрежного океана, — зоркий страж правил чести, — проницательный даритель титулов, — обладатель счастливого гения и предсказывающего благо взгляда, — имеющий счастливый гороскоп и возвышенную звезду, — несущий тяжкую ношу, — блестящий учитель возвышенного понимания, — украшение мудрости, — охранитель мудрых, — украшающий мир победитель, — опора друзей, — разбивающий недругов, — связывающий врагов, — открывающий страны, — возвышатель 86 трона величия и благоговения, — созидатель великолепия и процветания, — страж веры и государства, — защитник трона и печати, — сделавший прекрасными семь стран, — украшатель трона и короны, — разрушающий ряды царственный наездник 87, бросающийся тигром сокол, победитель [26] битвы Священной Войны 88, — воин, шествующий по семи мирам, — строитель оплота верховной власти и правления, — основание столпа поучения и дисциплины, — крепко держащий могучую рукоять совершенного разума, — соединитель [звеньев] массивной цепи мирового |7| правосудия, — сами глаза в пиршественном зале, — само сердце на поле битвы 89, — на радостном празднике освежающее облако 90, — в победоносной битве кровопьющее море, — на полях мужества обнаженный меч, — на турнире безупречное копье, — катящий вал океан в мире даяния, — мечущее молнии облако 91 в битве; — его дыхание — аромат благовоний на празднике души, — его приятность — развевающееся опахало начавшегося утра, — его правосудие уравновешено, как фарвардин 92, и способно проникнуть [в суть] в минуты; — его характер — ласкающий ветерок ардибихшита 93, стремящийся вверх с улыбками 94; — его природа — опыт и дисциплина в решении проблем; — его безупречный разум — верный советник в решении трудных задач; — его внешнее величие — как у Джамшида 95, а его слава — как у Фаридуна 96; — внутренне он Сократ в мудрости и Платон в осознании; он подготовлен внешне и внутренне; — его глаза и сердце — источники щедрости; — он установил согласие языка и сердца и объединил участника с множеством 97; — его бдительность стоит на страже над страстями; — его гениальность попирает вожделение; — его честность 98 уничтожила мелкие прилавки обмана и мошенничества; — пробный камень его мудрости отделил позолоченный комок 99 от цельного золота.

Он разрывает покров неповиновения 100, который окутывает облики долгов 101, но раскрывает мантию снисхождения над головами проступков; величие силы исходит с чела его доброжелательности; молния доброты извлекает сияющий свет из огней его гнева 102. Его ярость побеждает несокрушимую храбрость врагов; его ужас превращает в воду мужество железнодушных; уменьшение человеческого века — отпечаток морщин на его челе; увеличение его — отражение его расцветшей сущности.

Молитвы за нерушимость его [власти] поселились на устах малых и великих; любовь и вера в него покоятся в сердцах молодых и старых; благородство его славы умалило славу местных королей; [27] величие его власти отодвинуло на второй план правителей четырех сторон света; эхо его счастья достигло слуха князей небосклона; снизу вверх взирали цари провинции 103 на знамя 104 его славы; его могущественная слава слилась с небесными сферами; звук его славы прошел от берега до берега 105; провозглашение его щедрости переступило границы мира 106; его славный двор стал родной землей избранника семи стран; его всевозрастающая власть стала шедевром эпох и веков; его величественное восшествие — благоприятное начертание звезд и планет.

Это Царь Царей, опора небес!
Балдахин его счастья — небесная тень;
Украшающий сад мудрости и знания;
Возвеличивающий трон и корону;
Царский трон его власти изобилует великодушием;
Его очертание судьбы имеет открытое чело;
Его присутствие — путеводная звезда ищущих истину;
Его сострадание — источник для жаждущих;
По единой мысли 107, он разместил под пятой
Царский диван 108 и коврик дервиша.
Девять небес вращаются ради его цели;
Семь звезд 109 движутся ради его деяний;
По мудрости своей он обеспечивающий [кормилец] эпохи;
По бдительности своей он страж мира;
Его любовь и ненависть, и на пиру и в битве,
Наполняют до краев чаши вина и крови;
Каган 110 боится его гнева; |8|
Кесарь 111 взволнован его суровым взглядом;
Небеса в славе, Земля в равновесии;
Владыка всемирного разума 112, Джалал-ад-дин 113.
Субстанция солнечного света и тень Аллаха,
Жемчужина короны и трона — это Акбар-шах.
Пусть он обновит этот старый мир!
Пусть его звезда станет лучами солнца! [28]

Нищий, который, из-за недостатка главного в прославлении, не имел ни комнаты, чтобы сидеть, ни подпорки, чтобы стоять, благодаря упомянутому выше замыслу и твердому решению стал сокровищницей, полной хвалы Создателю; чудодейственной кладовой, запасы которой увеличивались расходами и уменьшались накоплениями. Силой искренности я стал алхимиком, и обогатилась моя убогая душа. Я протянул вперед руку удачи и открыл дверь сокровищницы. Я был счастливым, стал богатым. Я был велеречивым оратором, стал возносящим хвалу. Я перешагнул порог иносказаний и открыл дверь истины. Я был наивным, стал проницательным. Дверь успеха, которая была закрыта предо мной, торжественно распахнулась. Мое уныние обратилось в восторг, мое бездействие — в прилив деятельности, мое безмолвие — во впечатляющую речь. Я был проведен от общего входа к царским покоям; мне, безъязыкому, был дарован искусный язык, и право говорить было дано мне.

Я хотел бы, приступая к основной теме своего труда, сделать так, как это прежде было в обычае у писателей всех наций — украшать вступление 114 к своим книгам (после восхваления Аллаха) общепринятыми и особыми приветствиями тем великим святым и учителям Божественных тайн, которые, после возжигания светильника водительства и преображения темной палаты мира, ушли в могилу, — я тоже хотел бы украсить это собрание Божественной хвалы и возрадовать свое сердце приветствием Общества, которое благодаря высокому положению и знанию Бога заняло мыслящий передний двор 115 моей скромной особы. Но тот, кто оставляет путь поверхностного и следует за истиной, знает, что если безумный, найдя дорогу к царскому двору, начнет возносить хвалу придворным военачальникам или способствовать тому, чтобы благосклонность Властелина Века обратилась к великому везиру 116, он лишь доказывает свою глупость и безумие.

Какую силу имеет Саха 117, чтобы восхвалять сияющую Луну перед блистательным Солнцем? Это большая честь и слава — описать себя незначительным атомом в таком Присутствии, при котором и привилегированные придворные, кому не было дано право рекомендации даже крошечного муравья, не получили разрешения выражать свои желания. Подобает ли мне, пребывающему лишь у порога и не [29] имеющему права входа, просить милости и благосклонности для избранных царедворцев и ходатайствовать о прощении и рае 118 для них? Если он будет, по необдуманности, удлинять язык дерзости, то как его назовут в судебном зале проницательности, и какой только упрек он не услышит от Изыскателя Правосудия? Потому я оставил эту мысль и приготовился к тому, что, если мои способности позволят и я буду удостоен Божественной помощи, я смогу приступить к созданию сулящего благо описания Повелителя проявления и истинности, — главы религии и царства 119, — и я мог бы соединить его прекрасные 120 и внушающие трепет качества и прославление его величия и совершенства; |9| а именно: чудесные празднества, удивительные войны, возвышенную благочестивость и приятные манеры этого избранника Аллаха, без противной примеси 121 поэтического у скучных писателей. Таким образом я мог бы проявить себя в своем долге (1) поклонения, (2) преданности, (3) признательности и мог также установить требования к вновь пришедшим в этот мир и будущим путешественникам каравана жизни.

Каждый из этих четырех моментов 122 был достаточной причиной для того, чтобы приступить к выполнению этой великой задачи. Но так как моя цель была возвышенной, а способности малы, ни успех не был достигнут, ни желание не было удовлетворено до тех пор, пока этот свет не засиял в преддверии моего размышляющего об истине сердца: “Этим почетным начинанием, тогда, когда ты выполняешь свой долг перед творением, ты также выполняешь свои обязательства перед Творцом. Когда ты отдаешь дань уважения и благодарности, ты воистину непоколебимо возносишь похвалу Господу, Создателю мира”. День за днем мое намерение усиленно подкреплялось и составные успеха обретали существование в собранном, пока, наконец, из общей доброжелательности к разделяющим его счастье и из особой благосклонности ко мне, плененному им 123, знак сообщения со двора щедрости предсказал — как внимание его искренности — этому предвестнику долгий путь, но как забота о достижении желаемого 124, — самое последнее место в караване счастья. И великий наказ был дан Абу-л Фазлу, сыну Мубарака, на венце 125 чьего сердца — четырехклинная 126 шапка ученичества 127 и чей семь раз вышитый рукав преданности знаменит среди [30] 18 000 существ 128: “Напиши пером искренности рассказ о славных событиях и наших увеличивающих владения победах”. Является ли все, что я скажу, результатом этого приказа описать случившееся? Было ли это даром позволения взять на себя эту задачу, ниспослав при этом необходимые мне способности? Или, может, наградив блаженством мое сердце, он возложил на меня обязанность запечатлеть великие события? Или одарил красноречием мою грубую речь 129? Нет! Нет! Этот приказ даровал крылья моим словам и опору моему перу. Это был невидимый ангел, сообщивший из высшего мира дарующие жизнь вести радости. Это был Архангел 130 Гавриил 131, принесший откровение из преддверий Всемогущего.

Несомненно, мне стоило огромного труда и изысканий собирание записей и повествований о деяниях Его Величества, и я долгое время расспрашивал служителей Государства и престарелых членов прославленного рода 132. Я опросил как благоразумных и правдивых пожилых мужей, так и поступающих праведно молодых людей с живым умом и заставил записать их рассказы [букв.: “заставил записать их показания”]. В провинции были посланы царские указы, чтобы те, кто из старых слуг помнил, точно или с незначительными отклонениями, события прошлого, сделали бы копии своих записей или воспоминаний и передали их ко двору. Ввиду того, что это благородное начинание не нашло широкого отклика и мое пожелание не было полностью выполнено, был издан второй указ святейшей Приемной, а именно: все собранные материалы должны быть переписаны набело и прочитаны в царском присутствии (царскому слуху), а то, что будет написано после, следует включить в почетный том как приложение. Такие детали, как подробнейшие отчеты на запросы и мелочи дел, могут тогда не быть изученными до конца, и должны быть включены позже 133, в свободное время. Будучи освобожден царским повелением — истолкователем Божественной воли — от тайной тревоги своего сердца, я начал превращать в запись первоначальные наброски, лишенные следов композиции |10| и стиля. Я получил хронику событий, начиная с 19 года Божественной Эры, когда просветленным разумом Его Величества была учреждена Летописная Канцелярия 134, и с богатых страниц этой хроники я собрал отчеты о многих событиях. Мне стоило большого труда [31] достать оригиналы или копии указов 135, которые были изданы для провинций со времени Вступления на престол и до нынешнего дня, который стал рассветом утра Удачи 136. Их священное содержание предоставило значительный материал для грандиозного труда. Мне также стоило труда включить многочисленные отчеты о делах государства и событиях в других странах 137, которые были представлены на рассмотрение министрами и высокими чиновниками. И моя трудолюбивая душа была насыщена вопросами и поисками. Я также энергично принимал усилия, чтобы собрать черновые записи и заметки проницательных и знающих людей. Таким образом, я создал запасы для орошения и увлажнения розового сада счастья 138. Но из-за того, что, несмотря на все эти старания и богатую сокровищницу сведений, Дом Истории 139 ветшает с течением времени, существуют противоречия и несовершенства в описаниях, и нет достаточных средств для прояснения трудностей, и я обратился к Его Величеству с просьбой внести поправки, так как он, благодаря своей совершенной памяти, помнит каждое происшествие в целом и в подробностях с тех пор как ему исполнился один год — когда вступил в действие материальный разум 140 — до настоящего дня, когда он, благодаря своей мудрости, является путеводной звездой искателей истины. Повторив расспросы, я пришел к правильности и соскоблил неясности и помехи скальпелем изыскания и установления. Когда мир овладел моей душой, я сделал честность и напряженный труд проводниками высокого начинания. Я верю, что, с помощью чистосердечия, выполню свою задачу и, сорвав подобный дивный новый плод в саду творений и перечислив шедевры Создателя, в меру моего понимания, сумею показать их так, что лампа проницательности сможет быть помещена на Пути Мудрости для затемненных сердцем, а количество просветленных может быть увеличено. Хвала Аллаху! Как благословенно то, что я возношу свои молитвы Господу за завесой служения моему повелителю и, излагая закон управления внешним и внутренним миром и обязанности верховной власти и служения для всего человечества, от царя до нищего, обретаю запас вечных заслуг для себя.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Как я полагаю, было бы непочтительным упоминать по каждому случаю в этой книге, которая является свидетельством Божественного восхваления, величественное имя этого Владыки Горизонтов, поэтому называю его Хазрат 141 Шахиншахи — Его Величество, Царь Царей, а для покойного 142 монарха — прославленного отца Его Величества, во избежание многословия, использую фразу Джаханбани Джаннаташияни 143. Я называю почтенную мать этого благословенного титулом Мириам-макани 144, |11|величественным эпитетом, который пришел в просветленный ум Его Величества, Царя Царей. Я величаю почтенного деда Повелителя Мира Хазрат Гити-ситани-и-Фирдус-макани 145 и, таким образом, ограничиваю его именование.

Комментарии

1. Аллах Акбар (араб. Аллаху Акбар) — Бог Велик. Это выражение называется такбир — восхваление и обычно произносится перед началом каких-либо свершений.
2. Форма множественного числа слова джадвал — столбец, колонка. Слово часто используется для обозначения астрономических таблиц или каталогов.
3. Букв, “открыватели пределов”.
4. Тараккуб унсури — букв, “соединение стихий (элементов)” или “проникновение одного элемента в другой”. Тараккуб используется в “Акбар-наме” в противопоставление таджарруд — букв. “единство” или “обнаженность”.
5. Пайкар хайюлани — материальная форма. Я думаю, что это выражение синонимично или близко по значению к тараккуб унсури. Материальные формы также должны быть комбинацией элементов.

6. Имеется в виду слово из двух букв каф и нун — к и н: кун — “Да будет!”. Это Аллах произнес при сотворении мира.
7. Это ссылка на высказывание Мухаммеда: количество созданных Аллахом существ было равно 18 000.
8. Расадгах.
9. Букв, “его запад и восток”.
10. Эти строки принадлежат Файзи и в его “Марказ-е адвар” (“Средоточие времен”) являются песнью, восхваляющей Слово. [Абу-л Файз ибн Мубарак Нагори Файзи Файзази (1547—1595), сын известного ученого шейха Мубарака Нагори и старший брат Абу-л Фазла Аллами, автора “Акбар-наме”. Автор более 100 произведений, его “Диван” включает более 15 000 бейтов. Прославился как поэт, переводчик, крупный ученый-энциклопедист, политический деятель. Ему принадлежит идея написания “Акбар-наме” — эпической поэмы об Акбаре. На русском языке известна его поэма “Наль и Даман” (“Наль и Дамаянти”), переведенная В.А. Жуковским.]

11. По-видимому, ссылка на представление о девяти небесах, расположенных одно над другим.
12. Ссылка на четыре элемента. Речь сравнивается с огнем (сила огня), с воздухом (дыхание), с землей (язык принадлежит к видимому миру) и с водой (плавность и изменчивость).
13. Абнума — проявляющееся или выглядящее, как вода. Аб также означает “блеск”. Но Абу-л Фазл явно имеет в виду элемент воды.
14. [Ср. с высказыванием Хамид-ад-дина Кирмани (X—XI вв.): “Огонь, например, со своим жаром и сухостью противоположен воде с ее холодом и влажностью, и оба они появились в бытии в силу [имеющегося] между ними воздуха, который обладает жаром и влажностью: он соотнесся с огнем своим жаром и связался с ним, а с водой соотнесся своей влажностью и связался и с ней. Так вода, противоположность огня, оказалась связанной и совмещенной с ним таким образом, чрез соответствие и соотнесенность. Так же и воздух с землей соединились через обоюдное соответствие тому, что соединило их, связав две их стороны, а именно соответствие воде. Если же между одним и другим нет соответствия, то одно питает вражду к другому, не ищет его и не влечет необходимости его бытия”. Цит. по: Успокоение разума. М., 1995. С. 61.]
15. Сипах-салар — букв, “полководец”.

16. Мубид мубидани-даниш. [Мобедан мобед — верховный жрец, глава духовенства в зороастризме. Даныш (дониш) — букв, “знание”, “познание”.]
17. Абу-л-абаи — праотец, но значение заключается не в том, что Слово — праотец или прародитель разума, а в том, что оно есть Адам или первоначальный предок, порожденный разумом.
Отрывок от слова “судьи” до слов “перворождение рассудка” — военная метафора для суфуф (шеренги), означающая линии солдат, а анджуман может обозначать армию. Фраза, которую я передал как “истинный сын и наследник” — это халаф-ас-сидк или халаф сидк и означает “преемник” или, возможно, “наместник, достойный своего предшественника”.
18. Суфии передают неоплатоническое logos словами акл-и-кулл — Всемирный Разум. Язык Абу-л Фазла можно сравнить лишь с обращением Низами к Речи (Сухан) в начале “Махзан-ал-асрар”. [Низами Гянджеви. Речь о превосходстве слова // Низами Гянджеви. Сокровищница тайн. Баку, 1991. С. 216-217.]
19. Смысл этого параллелизма не совсем ясен, но, по-видимому, некоторые подобные различия, как, например, различия между воинствующей церковью и церковью торжествующей, и имеются в виду. В то время как красноречивые двигаются, т.е. шествуют как восхваляющие Бога, и еще не достигли своей цели, слово является их главой, и когда они прибыли в место своего отдыха, т.е. совершенства, речь становится их повелителем.
20. Слово в тексте — момиай, от которого и образовано слово “мумия”. Можно, следовательно, было перевести как “средство мумификации”. [Момиай, возможно, мумие, природный бальзам, широко используемый в медицине Востока.]

21. Машук мизаджан — вероятно, полный любви или чрезмерно любящий.
22. Истискабахш — букв, “вызывающий водянку”. Жажда часто сопровождает водянку. Саади говорит о том, что страдающий водянкой человек не мог утолить жажду даже Евфратом (Гулистан, II. Предание 33). Значение слов Абу-л Фазла заключается в том, что малое знание в Божественном прославлении только усиливает жажду. Истиска также обозначает молитву о дожде, и, таким образом, эпитет может означать, что Бог вкладывает молитву о дожде в уста томимых жаждой или что он вознаграждает их молитву дождем. Следующий эпитет джу-афза может означать “усилитель жажды”.
23. Хаудадж (ховдах) означает “полог из верблюжьей ткани”.
24. Под точками имеются в виду диакритические знаки. Строки принадлежат Файзи.
25. Руста — рыночная площадь или деревушка.

26. Или, возможно, “страж твоей ревности”. Абу-л Фазл говорит (I. 42) о сохранении Божественной ревности из всеобщего знания истинной сущности гороскопа Акбара.
27. Значение заключается, вероятно, в том, что человеческое понимание наталкивается на удивление, когда пытается вникнуть в Божественные тайны, и поражается своему собственному невежеству.
28. Акван. В языке хинди существует слово акван, обозначающее “вычисление”. Но здесь акван, вероятнее всего, является формой множественного числа слова кун — существование или мир.
29. Хадис может означать “традиция”, или просто “упоминание”, или “рассуждение”. Оно также означает “новый” или “современный”, и автор этих строк, возможно, хотел воспользоваться этими значениями. Строки принадлежат Файзи.
30. Это трудное рифмованное двустишие иллюстрируется в начале письма шаху Аббасу в Персию в первой книге “Инша”. Там говорится, что, если все точки нашего интеллекта и все планы наших мыслей были бы собраны в армию знания и отряды наук, их общее число не превзошло бы одной буквы Книги Восхваления или одного луча Солнца. И затем, в явном намеке на знаменитое двустишие Саади о листьях деревьев, говорится, что творческие деяния прославляют Бога без слов. Тогда становится ясно, что слово “книга” (китаб) используется в приведенном выше стихотворении в мистическом смысле для обозначения таинственной Скрижали Божественной Молитвы.

31. Катан обычно переводят как “льняной”. Все словари сходятся во мнении, что этот материал чрезвычайно тонок, до такой степени, что рвется, когда попадает под лучи лунного света, — это муслин. Абу-л Фазл называет его катан-и-фаранги, т.е. европейский катан. Очевидно, катан — это наше слово “хлопок”.
32. Махмил означает “полог из верблюжьей ткани”. Это также термин для обозначения ткани, которая ежегодно присылается из Египта как покрытие для Каабы. Строки эти принадлежат Файзи. [Махмил (махмал) — установленный на верблюде паланкин, в котором обычно перевозили женщин. Махмил аш-шариф — пустой паланкин, богато украшенный, который символизировал политическое покровительство над святынями ислама — Меккой и Мединой. Посылался правителями с караваном паломников ко дню празднования ид ал-адха — ежегодного праздника жертвоприношения (Курбан-байрам), отмечаемого 10 числа месяца зу-ль-хиджжа.]
33. Даставиз. Это слово обычно используется в Индии в значении “документ”, “ручательство” или “доказательство”.
34. Предполагается, что пылинка влюблена в Солнце. [Образ суфийской поэзии, символизирующий отношение суфия к Аллаху.]
35. Аджаиб. Этого слова нет в тексте после идрак, но оно обнаружено в нескольких других рукописях.

36. Камень, помещаемый на краю занавески, чтобы она не развевалась от ветра. Возможно, простой камень у порога.
37. То есть оскудевает от долгого пути.
38. Оба эти двустишия из “Махзан-ал-асрар” Низами. Низами был любимым автором Акбара.
39. Курси-и-акул у авхам. Курси, или трон, — это Восьмое Небо, расположенное под арш — небесной твердью, — Девятым Небом, или Небом Небес. На курси, как полагают, восседает Аллах во время суда, но автор, вероятно, имел в виду, что Аллах выше любого воображаемого трона. Абу-л Фазл цитирует изречение Мухаммеда, что эти семь небес и земных твердей, расположенные около курси, не что иное, как кольцо, брошенное на пустынную землю; и таков курси по отношению к арш (небесная твердь).
40. Ханвада-и-имкани — букв, “совокупность возможных существ”.

41. Мантаз иман — букв, “устроители” или “управляющие”.
42. Авамиру маллаху ал амру — арабская фраза, обозначающая “приказы того, кто имеет на это право” — строки из Корана (4:62). [В русском переводе Г.С. Саблукова эта фраза звучит так: “Верующие! Повинуйтесь Богу, повинуйтесь посланнику сему и тем из вас, которые имеют власть”. В переводе И.Ю. Крачковского дан вариант: “О вы, которые уверовали! Повинуйтесь Аллаху и повинуйтесь посланнику и обладателям власти среди вас”.]
43. Аханг-и-саз-и-рах. [Саз — струнный музыкальный инструмент, популярный в странах Востока. Использовался для аккомпанемента пению и из-за небольших размеров (длина 70—80 см) был неотъемлемой частью снаряжения караванов. Отсюда саз-и-рах — дорожный саз. Аханг-и-саз-и-рах — мелодия пути, символ движения к цели.]
44. Букв, “соединение их с Его двором”.
45. Букв, “рядом” или “в одном ряду”.

46. Хадус-алуд — испорченные новизной.
47. Я прочитал йа вместо та, т.к. это, по-моему, передает более точный смысл. Слово та может быть правильным, и значение тогда будет заключаться в том, что результат попытки перечислить даваемые Богом блага и т.д. таков, что некоторые находят это невозможным и, отчаявшись, прекращают восхваления.
48. Хвештан-араи-и худра. Я думаю, что это скорее всего означает “самоусовершенствование”, а не “самопрославление”. Слово может, однако, означать “карьеризм”, т.е. стремление “делать успехи”, не думая о высшем.
49. Афгар-хатир — букв, “покалеченные сердца”.
50. Нафс-и-сипас. Слово нафс имеет много значений, но обычно передается как “дух” или “дыхание”. Здесь, возможно, оно означает что-то более материальное и могло бы переводиться как “тело”, иначе как автор может говорить, что оно разрушено, и т.д.?

51. Такт. [Слово воспроизведено Г. Бевериджем на фарси и может читаться как таг — низ, подножие.]
52. Я пропускаю изафат после шайистаги. Если это слово сохранить, то перевод будет следующим: “до тех пор пока (или “и”) это не будет соответствовать духу его цели”.
53. Мата-и-сипас — товар прославления. Я полагаю, что это “прославление”, как и мата-и-ситудаги, должно означать слова, которых у автора, без сомнения, большой запас.
54. Ваджуб-и-ваджуд — необходимые существа. Имеются в виду прославленные души святых и пророков. Ср.: отрывок в письме уже упомянутому шаху Аббасу; залл махамид кибрия худаванди — тень прославленных качеств Всемогущего.
55. Алам-и-унсур — мир стихий, т.е. мир, созданный из четырех элементов. Значение заключается в том, что в мире материи нет ничего столь же ценного, как царь; но гораздо выше тот, кто не только царь, но и святой, и т.д.

56. Эта мысль, вероятно, означает, что деяния Творца — величайшая похвала Его, и что величайшим Его творением на земле является царь, следовательно, описание великого монарха — величайшая форма Божественного прославления.
57. Означает любовь к истине и благоприятную судьбу; последняя считалась бесценным благом на Востоке.
58. [Параллель со ступенями небес в Коране (40:15).]
59. [Речь идет об Аллахе, даровавшем мир людям и сотворившем каждое слово, сказанное о Нем.]
60. Букв, “владыка абстракции (или явленного) и мастер соединения”.

61. У Чалмерса “между телесным и духовным”, и значение может быть таковым, но есть выражение “перед обоими”.
62. Инсан-и-камил — Совершенный человек — суфийский термин, обозначающий не просто безупречный человек, а скорее сущность или высочайший тип человека. Он также объясняется как первый разум или, как в арабской фразе, — источник книги. [Ал-инсан ал-камил — Совершенный человек — сложный и многозначный термин в мусульманском богословии, в частности в суфизме. В основе его лежит представление о параллельности строения человека и Вселенной и о человеке как образе бога. Концепция ал-инсан ал-камил занимала ведущее место в учении Ибн Араби и его последователей. Учение о Совершенном человеке было широко распространено в суфизме.]
63. Таклид — подражание, а также лицемерие и суеверие.
64. Махолийя — от греч. “меланхолия”.
65. Атийят — дар или благодеяние.

66. Значение заключается не в том, что Акбар раздавал милостыню служителям Бога, к чему он в самом деле, согласно Бадауни, имел склонность, а в том, что он раскрывал духовные тайны, а также создавал законы для мирского управления. Слово касим, букв, “тот, кто что-то делит”, напоминает изречение Св. Павла: “верно преподающим слово истины” (2 Тим., 2:15). В этой группе элементов первый и третий явно относятся к преходящим материалам, а второй и четвертый — к духовным.
67. Нуха (Ноя) мусульмане называют вторым Адамом.
68. Мукарраб, считается, что происходит от того же корня, что и черуб, и означает, как и последнее, того, кто допущен или близок к Богу. [Черуб родственно “херувим”. В иудаизме и христианстве стражи — ангелоподобные существа, на которых восседает Господь (1 Цар., 4:4).]
69. Гурган означает у монголов “зять” или “близкий родственник”. Этот титул принял Тимур, чтобы указать на родство с Чингиз-ханом. [Титул был принят Тимуром в 1361 г. после женитьбы на Улджай Туркан-ага, внучке Чингизида Казагана.]
70. Сахиб-и-киран, Господин Соединения — имя, данное Тимуру по причине того, что планеты [Марс и Юпитер, Солнце и Марс, Солнце и Меркурий] были в соединении в момент его рождения. Три следующих друг за другом эпитета используются для того, чтобы указать, что Акбар был, во-первых, славой дома Чингиз-хана, во-вторых, светочем дома Тимура, в-третьих, наследником Хумаюна; и они постепенно подводят к описанию того, кем он был сам по себе.

71. В персидском тексте стоит следующая фраза: мубди каванин-и-джаханбани, и она рифмуется со следующим предложением: мухтари каваид кишвар ситани.
72. Букв, “глазной зрачок”.
73. Возможно, гармоничное сочетание человечности. В оригинале стоит гарами саз-и-гухар-и-адам.
74. Элементы названы земными матерями, а планеты — небесными отцами.
75. Букв, “сила спины”. Она противопоставляется следующему эпитету, который относится к слову садр — грудь или лоно.

76. Т.е. “быть наместником Бога”.
77. Т.е. “решающий трудности”. Абу-л Фазл относит эту фразу к Файзи (Акбар-наме, III. 673), когда говорит, что все, кто запутался в лабиринтах дел, были убиты горем из-за смерти Файзи, потому что некому было больше разъяснить их затруднения.
78. Сахиб-дил часто используется в значении “суфий”: букв, “хозяин своего сердца или страстей”.
79. [Адитум — святая святых (греч. “недоступное”) — помещение в храмах Древней Греции, куда могли входить только жрецы или избранные и лишь в определенное время.]
80. Сулх-и-кулл. Состояние мира со всеми, которое Абу-л Фазл считал совершенным достоинством. Ср.: Послание к Евреям, 12:14: “Старайтесь иметь мир со всеми…”.

81. [Великий Шейх (Хазрати Шейх) — глава суфийского ордена.]
82. В издании, выполненном в Лакхнау, это переводится как “день и ночь”; у Чалмерса переведено: “знакомый с тайнами добра и зла”.
83. Такиди у итлаки — неподвижность и свобода, означает преходящий и духовный мир.
84. Махмил — верблюжий паланкин. Абу-л Фазл настаивает на дуализме природы Акбара и, кажется, имеет в виду, что у Акбара были все качества путешественника, когда он еще находился на родной земле, и многие достоинства отшельника, когда он всё еще вращался в обществе.
85. В обоих случаях присутствует слово сафина, но я отношу использование эпитета во втором случае к Ноеву ковчегу. Однако сафина может также означать “памятная книга”, и в первой части предложения оно может использоваться в этом смысле. В таком случае дидахбан будет означать “наблюдатель”, и фраза будет переводиться как “наблюдатель книги Вселенной”.

Вступление

86. Саад от сад является суфийским определением для власти вообще.
87. В “Аин-и-Акбари” Акбар назван “царским наездником (шахсавар), благополучным на поле брани”. См. также объяснение Абу-л Фазлом слова шахсавар в его предисловии к “Аин-и-Акбари”.
88. Джихад-и-акбар — Великая Священная Война, т.е. борьба против своих страстей; а крестовый поход, или война против неверных, — джихад-и-ас-гар, или Малая Война.
89. Букв, “перед лицом пиршественного зала — сами глаза; в сердце поля битвы — сама отвага” — дар ру-и-базамгах тамам хазар, дар дил-и-размгах тамам джигар.
90. Букв, “океан дождя”.

91. Найсан — сирийский месяц, соответствующий апрелю и являющийся седьмым месяцем в сирийско-македонском календаре, т.е. греческая эпоха у Абу-л Фазла. Это нисан или абиб у евреев и первый месяц в их священном году, месяц еврейской пасхи. Есть предание, что когда капли дождя в месяц найсан попадают в раковины, они превращаются в жемчужины, а когда они попадают в рот змее, то образуется яд.
92. Фарвардин — первый месяц года у иранцев [и зороастрийцев], соответствующий марту—апрелю. Он начинается со дня весеннего равноденствия, и, вероятно, здесь присутствует намек на его уравновешенность.
93. Ардибихишт — второй месяц года у иранцев [и зороастрийцев], соответствующий апрелю—маю.
94. Намек на множество молний весной.
95. Древний персидский царь, знаменитый своей чашей или зеркалом (джам), показывающим мир (миф.).

96. Другой древний персидский царь, сын или внук Джамшида, предполагается, что он был первым укротителем слонов (миф.).
97. Т.е. примирил уединение и общество. Ср.: Книга премудрости Соломона, 7:22: “единородный, многочастный”.
98. Айяр-даниш — испытание мудрости.
99. Калб-и-зарандуд аз зар-и-гохарамуд.
100. Таджаббур. Слово также означает “возвращение” или “восстановление собственности”, и мы могли бы использовать это значение здесь и перевести фразу в том смысле, что Акбар освобождает должников от обязательств возвращения, которые покрывают их лица, как вуаль. Но я думаю, что перевод “неповиновение” верен, и здесь присутствует антитеза между этим и следующим предложением. Абу-л Фазл имеет в виду, что Акбар заставляет непокорных выполнять свои обязательства, т.е. платить штрафы, налоги, возмещение за повреждения и другие долги, но в то же время снисходителен к обидчикам.

101. Штрафы, наказания или долги. Даже сановников штрафовали, а погонщиков слонов за определенные проступки подвергали смертной казни.
102. Букв, “языки света”. Две части предложения противопоставлены друг другу: несмотря на свою благожелательность, он ужасен; несмотря на свой гнев, он прекрасен. На востоке молния считается скорее чем-то прекрасным, нежели ужасным.
103. Мулук-и-таваиф — цари племен. Это может относиться к царям-язычникам, а также являться титулом сатрапов, учрежденным во времена Александра и Тимура (Бируни. Памятники минувших поколений). Ср.: Книга пророка Исайи, 14:9.
104. Каукаба — стальной шар, подвешенный к шесту и носимый как знамя.
105. [Соответствует русскому “от края до края”.]

106. Аксаи шаш джихат — букв, “шесть сторон поверхности”, означающие шесть сторон куба, т.е. мира. Обычное арабское выражение для этого: мус-садаси алам — шесть сторон мира, т.е. сверху и снизу, впереди и сзади, справа и слева. Это также соответствует шашдари — шестидверный.
107. Или, может быть: “Он объединил в единое целое”. Значение заключается в том, что в нем соединились верховный правитель и святой.
108. [Диван — букв, “собрание”. Здесь: высший совет при правителе.]
109. Т.е. пять планет: Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн, а также Солнце и Луна.
110. Великий хан — звание правителя Китайской Татарии, или Китая. [Каган — титул верховного правителя у тюрков и монгол.]

111. Эти два титула относятся к правителям Востока и Запада. Турецких султанов, например Баязида Ильдерима, величали Кайсар-и-Рум и до захвата Константинополя. Строки, вероятно, принадлежат Файзи. Букв, перевод этих строк: “Хакан боится жара его пота. Кесарь взволнован морщинами на его челе”.
112. Акл-и-кулл [Всеобщий Разум] — фраза, используемая суфиями для определения Логоса, или первой эманации Бога.
113. Одно из имен Акбара — Слава веры.
114. Анван — титульный лист или фронтиспис.
115. [Т.е. первое место в мыслях других.]

116. Багларбеги — тюркский титул, означающий “бей беев”, т.е. “вождь вождей”. Очевидно, здесь должно быть баги. Это слово относится к амиру-л-умара и было титулом верховного правителя Румелии и Анатолии, а также любого верховного главнокомандующего.
117. Саха или Суха — слабая звезда созвездия Большая Медведица, по ней проверяли остроту зрения. Ее также называют Аль Садик, арабы — Эль Анак, “Коза”. Саха называют еще Алькор. Сообщается, что имя Саха происходит от слова сахо, “забытый”, но согласно Аль-Бируни (Бируни. Индия, 195), Ас-Суха была благочестивой женщиной, собеседницей семи Риши.
118. Ризван — страж у врат в рай, а также сам рай. Это слово обозначает и “блаженство” или “молитва” и здесь может использоваться в этом значении.
119. [Дин-у-дунья (араб.) — вера и мир (Вселенная), духовное и материальное.]
120. Сифат-и-джамал у джалал — на языке суфиев “прекрасные и величественные свойства”.

121. Абу-л Фазл говорит, что при пятом пересмотре своей работы он включил в нее некоторые двустишия, так как признанные писатели считают примесь стихов солью (букв, “солонкой”) для прозы. На него также повлияло замечание Акбара, что тот, кто включает стихи других авторов в свой труд или удачно их цитирует, показывает достоинства как свои, так и их авторов.
122. Почти во всех рукописях — ирадат у нимат. Таким образом, по нашему мнению, три обязанности или достоинства — это служение Богу, преданность и признательность, которые, вместе с долгом перед последующим поколением, образуют четыре достоинства.
123. Ин назаркарда-и-худ — букв, “тот, на кого упал его взор”, т.е. находящийся под пристальным взглядом, подопечный.
124. Вероятно, грандиозность его стремлений — изз-и-мурад. Значение может заключаться в том, что его деяния не равны его вере, т.е. что его дух был готов, но плоть слаба.
125. Тарак — строго говоря, макушка головы.

126. Кулах-и-чахартарки — кулах из четырех частей. Ссылка, вероятно, на символические шапки дервишей. Сущность тарк заключается в отказе, и дервиши говорят при помощи тарк об отказе от мира и т.д. Члены ордена кадири носят шапку, состоящую из четырех частей, т.е. с четырьмя тарк. Это может означать отказ от этого мира, от ближних, от почитания человека и каждой вещи, кроме Бога. Абу-л Фазл может также иметь в виду четыре степени посвящения, которые заключаются в отказе от четырех вещей: благ, жизни, славы, веры. Следовательно, чахар-тарки уместно толковать как “четыре отказа, или ограничения”. Слово ирадат может означать желание и склонность, а также посвящение себя или приверженность. И вся фраза, таким образом, может означать “шапка отказа от четырех желаний”.
127. [Конические шапки из разного числа клиньев были отличительными деталями костюмов разных орденов в суфизме. Ученичество — первая ступень посвящения.]

128. Астин-и-хафт-тараз-и-акидат бар хашда хазар алам афшанда — букв, “чей семь раз вышитый рукав посвящения пролил свет на 18 000 существ”. Семь — мистическое число. Семь украшений могут означать узор из семи различных цветов, типичных для семи Путей, и т.д. Астин афшандан означает “аплодировать, хлопать в ладоши”, “танцевать” и “раздавать подарки”. Оно также имеет противоположное значение — “отказ” или “отречение”. Абу-л Фазл, вероятно, обыгрывает здесь эти значения, но его основная цель, вероятно, — показать, что он был известен по всему миру своей преданностью. Простейшим переводом целого отрывка может быть следующий: “Сын Мубарака, Абу-л Фазл, в чьем сердце пребывают четыре отречения, и чья похвала семи видов преданности дошла до пределов земли”. Я думаю, что здесь имеется в виду именно это, хотя фраза может также означать: “Что мне сказать? Был ли это приказ для меня написать воспоминания?”
129. Аджами. Абу-л Фазл говорит о том, что обладает запинающимся языком — кадж-мадж забан.
130. Намус-и-акбар — букв, “главный наперсник Бога”. Абу-л Фазл также использует эту фразу, имея в виду разум. Без сомнения, оно использовано здесь частично для обыгрывания слова “Акбар”.

131. [В исламе — Джибрил (Джабраил).]
132. Принцесса Гульбадан, сестра Хиндала [Абу-н-Насир Мухаммад Хиндал, сын Бабура (925 г.х. (1519)—958 г.х. (1551)], тетка Акбара и вдова Хизр Ходжи, написала свои “Воспоминания” по просьбе Акбара как материал для “Акбар-наме”. Она упоминает, что ей было 8 лет, когда умер ее отец Бабур [См.: Гульбадан бегим. Хумаюн-наме. Ташкент, 1959].
133. Фару гузаштан здесь может означать “завершить” или “довести до конца” либо наоборот “забросить” или “оставить без внимания”. Автор, вероятно, подразумевал трудности в получении топографических деталей. Он, возможно, имеет в виду собственное беспокойство по поводу того, что не получит полных ответов на свои запросы относительно местной информации, но Акбар успокоил его, велев приступить к работе с тем материалом, который у него был, а все оставшиеся факты включить туда после.

134. Канун-и-вакиа-нависи. В канцелярии было 14 писцов: два на каждый день недели. Ее организовали в 19 год правления Акбара, в 982 г.х. (1574). В том же году Абу-л Фазл поступил на царскую службу, и мы можем предположить, что Летописная канцелярия была создана частично благодаря его предложению.
135. Дастур-ул-амал — циркуляр для местной власти.
136. Мы могли бы ожидать, что Абу-л Фазл использует это выражение в отношении вступления на престол и не отложит “рассвет утра Удачи” до тех пор, пока не прошло 40 лет правления. Но он явно относит это ко времени написания своего труда. Есть подобный отрывок в письме Акбара Абд-ал-лах-хану из Турана, и эта фраза относится к 41 году правления и времени окончания завоевания Декана и установления всеобщего мира.

137. Этот отрывок можно кратко передать как “внутренние и внешние отношения”. Акнаф-и-вилайят — фраза, используемая для обозначения зарубежных стран, “границы зарубежных стран”.
138. Имеется в виду “Акбар-наме”.
139. Хана-и-накл – [Дом истории как повествования, летописания].
140. Акл-и-хаийюлани — [материализованный разум (суфийский термин)].

141. [Хазрат (араб.) употребляется в значении “господин”, “высокочтимый”, “святой”.]
142. Гуфран-кибаб — букв, “купол прощения или отпущения грехов”.
143. Страж мира, чей дом в раю. Абу-л Фазл использует то один, то несколько эпитетов, когда говорит о Хумаюне.

144. Мирийам — это Мириам, или Мария, и эпитет переводится по-разному — “та, которая пребывает с Марией”; “из семейства Марии”; “которая равна Марии”, т.е. Деве Марии (Дева Мария — по Мухаммаду одна из четырех совершенных женщин). Не Акбар придумал этот титул, а его прабабка, мать Бабура. Мать Джахангира, Джодх Бай, также называли Мирийам-и-замани, Мария Времен. Я думаю, слово макани в титуле Хамиды Бану должно быть переведено как “ранг”, “положение”, а не “семейство”, так как звание было дано ей при жизни. Всё свидетельствует о том, что Акбар любил этот титул, потому что он обыгрывал его сходство с Мессией. Говорили, что истории их рождения были похожими. См. сообщение о чуде, совершённом младенцем Акбаром, чтобы ободрить Джиджи Анага (Акбар-наме, I. 187). Ссылаясь на это происшествие, Абу-л Фазл называет Акбара Масихавар — “равный Мессии”.
145. Завоеватель мира, ожидающий в раю. Примечание переводчика.

В одной из рукописей есть любопытное добавление к наказу, который Абу-л Фазл получил, чтобы написать историю достижений Акбара: “На 22 исфан-дармаз 33 Божественной эры был издан указ”. Ниже, где говорится об издании второго указа, в той же рукописи значится: “На 26 день ардибихишта 34 года (или 3 день раджаба 997 года) был издан второй указ”. Я не нашел эти предложения в какой-либо другой рукописи, но маловероятно, что их вставил туда переписчик, а первая дата согласуется с другими утверждениями Абу-л Фазла, т.к. в “Аин-и-Акбари” (Джарретт, III. 416) он говорит, что семь лет был занят историей, которая, вместе с годом сбора материала, предположительно окончилась к 41 или 42 году жизни Акбара.

ГЛАВА 16
Господин Великих Соединений, Третий Полюс 1 Вселенной, Полюс царства и религии, Амир Тимур Гурган 2.

Вечный указ и неизменная воля Аллаха украсили мир, предопределив тысячи промыслов для всего сущего. Таким образом, Всемогущий, наделив пятьдесят два человека, которые составляют величественный род Царя |78| Царей и являют собой наставление для мудрецов, властью, мудростью, независимостью, благосклонностью, щедростью и многими великими добродетелями и прославленными качествами, украсил и отшлифовал редкостную жемчужину верховного наместничества (Халифата). Начиная с Качули Бахадура Он повелел семерым героям священного рода спуститься с положения видимого верховного правления и наградил их титулами главнокомандующих и правящих царей (шахиншахи), так чтобы, испытав подчиненное положение в одеждах повиновения, они смогли бы наилучшим образом приблизиться к инструменту всемирной мастерской. И что касается возвышенных предков, проведших дни свои в Ирганакуне, хоть мы и не имеем никаких сведений о них, все они, поколение за поколением, преисполнены величия. Хотя звания верховного правителя тогда не было, они владели истиной и провозглашали ее, сохраняя свою честь, к тому же лишенные частого общения с другими людьми. И теперь, когда ступени уединения и пребывания в обществе были пройдены, а подготовка грядущего прихода редчайшей жемчужины, Его Величества, Царя Царей, полностью завершена, Аллах, Создатель мира, сорвал маску зависимости, которая, по-видимому, была введена в роду по заветам Тумана-хана, и явил достойного и способного [132] к великому правлению героя. Так появился Его Величество, Господин Соединения, Украшатель Семи Климатов, Возвышатель Трона и Короны, Амир Тимур Гурган. Этот великий явился и утвердил основу своего существования в окрестностях Кеша, больше известного как Шахр-и-сабз 3 (Зеленый город) и один из городов Ирана 4, ночью, во вторник, 25 шаабана 736 г.х. (9 апреля 1336 г.), в год Мыши (первый год тюркского цикла), под [восходящим] знаком Козерога, из прекрасного чрева и чистой завесы Ее Величества, совершенства скромности и благодеяния, славы высоких достоинств и чистоты, хранительницы царства и религии, Тагины Хатун 5. Эта ось сферы великого наместничества и центр океана возвышенного верховного правления — восьмая по счету звезда счастья, которая вырвалась из груди Качули Бахадура.

По мнению одного историка 6, истинное видение Качули Бахадура исполнилось таким образом, но, как уже было замечено, этот день явился, согласно прозорливым предсказаниям мудрых и дальновидных, лишь началом восхождения созвездия и вспышкой первой звезды.

В счастливый век рождения Господина Соединения в Мавераннахре правил Тармаширин-хан 77, сын Дава-хана, сына Барак-хана, сына Бисутавы, сына Бисукана [Маваткана], сына Чагатай-хана. В Иране четыре месяца спустя после смерти Султан Абу Саида 8 царил полный хаос.

Амир Сахиб Каран[и] с ранних лет до расцвета юности упражнялся в охоте и обучался военному искусству 9. В год Мыши — 762 г.х. 10 (1361 г.) Амир Тарагай покинул этот мир. У него было четыре сына и две дочери, а именно: Сахиб Карани, Алам Шейх, Сиюргтамыш, Джуки, Кутлаг Тархан-ага 11 и Ширин Беги-ага.

Когда Сахиб Карани достиг возраста 34 солнечных лет 12, благодаря благоприятному гороскопу, возвышенной судьбе и вразумлению Богом данной ему мудрости, в которой пребывает Божественное вдохновение, в среду, 12 рамадана 771 г.х. (9 апреля 131370 г.), соответствующего году Собаки (Ит), он водрузил на свою голову венец правления и корону всемирного завоевания и возвысился на троне верховной власти и мироуправления. И за 36 лет 14, пока он царствовал и украшал мир, с помощью своей покоряющей мир храбрости и разностороннего ума взял под свое правление и в постоянное владение страны Мавераннахра, Хорезм, [133] Туркестан, Хорасан, два Ирака 15, Азербайджан, Персию, Мазандаран, Керман, Диярбакр, Хузистан, Египет, Сирию, Малую Азию (Рум) и др. и поднял знамена власти и правления в четырех частях света и в семи климатах.

Для того, кто заботился о Спасении 16 и поступью повиновения выходил навстречу, роза благополучия расцветала на вершине судьбы. Тот, кому сопутствовали несчастья, чьи одежды тронуло омерзительное тление, кто отвратил свою голову от воротника подчинения, тот рвал на себе волосы 17, и прибывал на судное место Вершителя (Кахраман) Правосудия, и созерцал в собственной груди шипы, порожденные собственными поступками.

В понедельник месяца зу-ль-каада 789 г.х. он перебил всех жителей мятежного Испахана, поднявших восстание 18. Отсюда он направил поводья решимости к столице (Ширазу) Персии (Фарса), где превратил род Музаффара (Ал-и-Музаффар) 19 в своих слуг. Когда пришли новости о противостоянии Тохтамыш-хана 20, правителя Дашти-Кипчака (пустыня кипчаков, т.е. Киргизская степь), одного из тех, кого Его Величество (Тимур) некогда поддерживал 21, он дважды водил свою армию против него и возвращался с поднятыми знаменами победы. Он пересек Дашти-Кипчак, которая тянется на тысячу фарсангов в длину и шестьсот в ширину, и очистил ее от сора мятежей 22. В другой раз он пошел против Ирана в 795 г.х. (1393 г.) и принес смерть шаху Мансуру 23, надевшему шапку упрямства, и искоренил род Музаффара.

И в той стране он совершил подвиги, которые затмили доблесть Рустама 24 и Афрасиаба 25, и ради отдыха министров своего победоносного правления 26 превратил Персию в сад без шипов (гульзар-и-бихар). После того, благодаря силе своего владычества и удаче, он покорил Багдад 27. Он несколько раз ходил в Грузию и привел туда как своих товарищей победу и завоевание. 12 мухаррама 801 г.х. (23 сентября 1398 г.) он построил знаменитый мост 28 через Инд и, обладая властью и удачей, покорил Индостан 29. В 803 г.х. (октябрь 1400 г.) он совершил поход против Сирии и тем вызвал утренний ветерок судьбы. Огни звездных побед осветили миропокорителя. |80| Был взят Алеппо 30, и затем армия пошла на Дамаск, и пролилась кровь правителей Сирии, которые были заключены в темницу несчастий 31.

[134] В следующем году он поднял свои знамена, желая подчинить Рум, и в пятницу, 19 числа месяца зу-ль-хиджжа 32 804 г.х. (20 июля 1402 г.), выстроив армию и украсив флаг сражения полумесяцем победы, вступил в бой около Ангоры (Анкары), ставший славным сражением с Ильдеримом (Удар молнии), кайсаром Рума, и благодаря незримой помощи, которая всегда сопровождала этого царственного всадника равнины превосходства, собранные армии победы и завоевания находились у его стремян, и предзнаменование успеха 33 звучало в имени покоряющего мир властителя. Ильдерим Баязид (Баязет) был взят в плен, и когда его доставили к подножию возвышенного трона, по совершенной доброте и из благородства ему предложили сесть на место выше принцев 34.

Отсюда Тимур пошел в Азербайджан и провел там восемнадцать месяцев 35, верша правосудие. Цари и сыновья царей из разных стран приходили засвидетельствовать уважение. Правитель Египта отчеканил множество красных и белых монет в его честь и послал к охраняющему мир двору. Другие правители близлежащих стран подняли флаг доброжелательности на равнине повиновения. И с минбаров Мекки, Медины и других святых мест в его честь читалась хутба. В месяце зу-ль-каада 806 г.х. (мае 1404 г.) он пошел против Фируза-куха 36, и одержал победу, и в тот же день без промедления направился в Хорасан. В начале мухаррама 807 г.х. (9—10 июля 1404 г.) он прошествовал от Нишапура в Мавераннахр и здесь, в родной стране, устроил великое торжество 37, поразившее властителей размахом и блеском.

Вознаградив человечество щедростью и любовью, он отправился покорять земли Китая (Хита).

Ночью в среду, 17 шаабана 807 г.х. (18 февраля 1405 г.), в городке (мауза) Утрар 38, расположенном на расстоянии 76 фарсахов от Самарканда, он, повинуясь непреложному указу Аллаха, обратил лицо к вечному городу и повернул коня жизни к прекрасному обиталищу непреходящего мира. Его величественное тело доставили в Самарканд с должным для столь великого человека уважением. Следующие строки содержат запись о событиях жизни этого мироукрашателя.

Султан Тимур — тот, кому не было равных среди правителей; [135]
В 736 году он пришел в этот мир;
В 771 году он взошел на трон;
В 807 году он простился с миром.

Этот благородный Господин Соединения имел четырех сыновей. Первый — Гияс-ад-дин Джахангир мирза. Он умер в Самарканде в 776 г.х. 39 (1375 г.) в начале правления отца. Он оставил двоих сыновей: |81| Мухаммад Султана, которого Тимур объявил своим преемником, однако умершего после завоевания Малой Азии (Рума) 17 шаабана 805 г.х. [1403 г.] в Сури 40, крепости Рума; и Пир Мухаммада, назначенного наследником после смерти его брата и в пользу которого Его Величество Сахиб Карани сделал завещание в конце жизни. В то время он (Пир Мухаммад) являлся правителем Газни и границ Индии. Но его зверски замучил 14 рамадана 809 г.х. (22 февраля 1407 г.) Пир Али Таз 41, один из его военачальников, и клеймо вечного проклятия отпечаталось на лбу этого предателя.

Второй сын Его Величества Сахиб Карани — мирза Омар Шейх, управлявший Персией. Он также умер при жизни отца в раби ал-аввале 796 г.х. (январе 1394 г.) под крепостью Хармату 42.

Третьим сыном был Джалал-ад-дин Миран Шах мирза, тоже принадлежавший к этому знатному роду, и краткий рассказ о нем впереди.

Четвертый сын — мирза Шахрух, правивший Хорасаном и сопровождавший стремя своего отца во многих сражениях. Вскоре после его смерти он стал законным верховным правителем; и Иран, и Туран, и другие страны, бывшие под отцовской властью, находились под его благотворным влиянием в течение сорока трех лет. Он родился в четверг, 14 числа месяца раби ал-ахира 779 г.х. (21 августа 1377 г.), и умер в первый день нового года (персидской эры), в воскресенье утром, 25 числа месяца зу-ль-хиджжа 850 г.х. (13 марта 1447 г.).

ДЖАЛАЛ-АД-ДИН МИРАН ШАХ

Джалал-ад-дин Миран Шах — шестой предок Царя Царей. Его благородное рождение свершилось в 769 г.х. [1368 г.], и при жизни отца [136] он управлял арабским и персидским Ираком, Азербайджаном, Диярбакром (Месопотамией) и Сирией.

Когда Его Величество Сахиб Карани пошел на Индию, все эти страны находились под его (Джалал-ад-дина) властью 43, так что ни разу не были нарушены устои правосудия и верховного правления.

Однажды, во время охоты на косуль 44, его лошадь вдруг понесла (видимо, испугавшись), и он был выброшен из седла на землю, серьезно повредив при этом голову и лицо 45. Искусные врачи и хирурги сделали всё возможное и восстановили его физическое здоровье, но сознание его осталось помутненным (букв, “туман окутал уравновешенный центр его сознания”). После смерти Тимура старший сын Миран Шаха — Абу Бакр мирза прочитал хутбу и отчеканил монеты с именем отца. |82| Его Высочество царевич (Миран Шах) жил преимущественно в Табризе 46, и все дела верховной власти продолжал мирза Абу Бакр 47. 24 числа месяца зу-ль-каада 810 г.х. (21 апреля 1408 г.) он был убит в сражении с Кара Юсуфом Туркменом в окрестностях Табриза. У него было восемь сыновей: Абу Бакр, Аланкар мирза, Усман Калби мирза, Умар Халил, Султан Мухаммад мирза, Иджиль мирза, Сиюргтамиш.

СУЛТАН МУХАММАД МИРЗА

Султан Мухаммад мирза — власть имущий 48 сын Миран Шаха. Его благородная мать Михр Нуш 49 была из рода Фулад Кия. Мирза всегда жил со своим братом мирзой Халилом в Самарканде, и когда последний перебрался в Ирак, мирза Шахрух сообщил мирзе Улугбеку (своему сыну) всё, что он знал о достойных качествах Мухаммад мирзы, и похвалил его благородный характер; и царевич (Улугбек) всегда проявлял братскую (т.е. родственную) доброту. Мухаммад мирза имел двух сыновей: Султан Абу Саид мирзу и Манучехр мирзу. Когда он заболел и находился при смерти, прибыл мирза Улугбек, чтобы справиться о нем, и последний [Мухаммад мирза] настоятельно рекомендовал своего сына Абу Саида мирзе Улугбеку. Вот почему Абу Саид вырос в неге и холе на попечении Улугбека и ежедневно продвигался вверх по ступеням власти и счастья под его руководством. Однажды один из близких людей Улугбека, наблюдавший за ним [Абу Саидом], сообщил: “Ваш племянник [137] (Абу Саид) служит вам очень рьяно”. На что мирза ответил: “Он не служит нам, но узнаёт искусство завоевания и победы благодаря нашей дружбе”. Мирза говорил это по своей совершенной проницательности и интуиции.

СУЛТАН АБУ САИД МИРЗА

Благоприятное рождение Султан Абу Саид мирзы произошло в 830 г.х. (1427 г.), он стал султаном, когда ему было двадцать пять лет. В течение восемнадцати лет он управлял Туркестаном, Мавераннахром, Бадахшаном, Кабулом, Газни, Кандагаром и пределами Индостана, а в конце его правления Ирак тоже вошел в его владения. Такое благосостояние и обладание огромными землями могли бы стать источником опьянения, но он был благоразумен, не терял широты восприятия и искал просвещения у дервишей и отшельников. В 872 г.х. (1468 г.) мирза Джахан Шах, сын Кара Юсуфа, правителя Азербайджана, пошел войной на Узун Хасана Ак Коюнлу 50, но, исполненный великой беспечности и чрезмерной жажды власти, был убит им 51. Султан (Абу Саид) повел армию против него |83| (Узун Хасана). Хотя Узун Хасан заговорил о мире, предложение не было принято, и, доведенный до крайности, он перекрыл снабжение зерном. Это привело к большому голоду в лагере Абу Саида, в течение 14 дней царским лошадям не давали ячменя, солдаты разбежались. Узун Хасан одержал победу, и 22 раджаба 873 г.х. (4 февраля 1469 г.) судьба отдала Султана в руки людей Узун Хасана. Через три дня после этого он был передан его союзнику — Ядгар Мухаммад мирзе, сыну Султан Мухаммад мирзы, сына Байсункар мирзы, сына Шахрух мирзы. И этот недостойный зловещий человек убил могущественного царя в отместку за убийство Гаухар Шад бегим 52, жены Шахрух мирзы. Слова мактал-и-Султан Абу Саид (кровавое пятно Султан Абу Саида) дают дату 873 г.х. (1469 г.).

УМАР [ОМАР] ШЕЙХ МИРЗА

Омар Шейх мирза был четвертым сыном 53 Абу Саид мирзы, младше, чем Султан Ахмад мирза, Султан Мухаммад и Султан Махмуд мирза, и старше, чем Султан Мурад мирза, Султан Валад мирза, Улугбек мирза, Абу Бакр мирза, Султан Халил мирза и Шахрух мирза. Он родился в Самарканде в 860 г.х. (1455 г.). Султан Абу Саид мирза [138] сначала дал царевичу Кабул и послал его под опекунство Бабаи Кабули, но затем отозвал из Дарагаза 54 на праздник 55.

После того как праздник закончился, он дал ему страну Андижан и Тахти Озджанд 56 и, предоставив в его распоряжение беков, послал туда под опекунство 57 Тимур Ташбека 58. Причиной того, что он отдал эту страну лучшему из своих сыновей, было чрезвычайное желание сохранить наследственную территорию, и поскольку Его Величество Сахиб Карани отдал ее своему необычайно одаренному сыну Омар Шейх мирзе, то Абу Саид, по сходству имени, отдал ее своему сыну Омар Шейху. Сахиб Карани, как сообщают, неоднократно отмечал: “Мы побеждали мир благодаря силе меча Омар Шейх мирзы, благодаря тому, что он пребывал в Андижане и являлся надежным барьером между нашей территорией и Дашти-Кипчаком, и благодаря защите им проходов люди Дашти-Кипчака были покорны, не смея поднять мятеж, а мы могли спокойно готовиться к завоеванию мира”.

И этот мудрый правитель (Омар Шейх) также предпринимал чрезвычайные меры, чтобы никакая враждебная армия не могла вторгнуться на эту территорию, бывшую границей Мугулистана. И хотя Юнус-хан пытался, он не мог завладеть ею и нанес ее благополучию самый |84| незначительный ущерб 59. Этот удачливый и звездно-возвышенный царевич взвешивал слова и обладал красноречием, он очень любил поэтов и читал стихи. У него был поэтический склад характера, но при этом он не пытался писать стихи, а большую часть своего времени тратил на чтение книг — исторических и поэтических. Перед ним часто декламировали “Шахнаме”, и он был превосходным слушателем, поскольку обладал живым умом и добрым нравом и являлся глубоким ценителем хорошей поэзии. Высокий гений смягчал его душу, и красота счастья была проявлена на его челе. Он не имел равных среди современников в способности управлять, заботе о своих подчиненных и утверждении справедливости. Он был настолько храбр, насколько и великодушен, и его энергия питала его талант. Он украшал трон верховной власти 60.

Например, однажды караван из Китая (Хита) прибыл в горную страну к востоку от Андижана. Была ужасная метель, и караван пострадал так, что только двое людей спаслись. Когда этот справедливый человек услышал о катастрофе, несмотря на нужду в деньгах, он не прикоснулся [139] к товарам, но назначил заслуживавших доверия людей охранять имущество, пока не созвали наследников погибших, для того чтобы отдать им товары, права на которые были удостоверены 61.

Этот правитель всегда помнил о дервишах, чувствовал склонность к обществу религиозных людей и просил мудрости у дверей сердец знающих Бога. Особенно у святого Насир-ад-дин Ходжа Абдаллаха, известного под именем Ходжа Ахрар 62.

Наследовав своему отцу, он управлял Андижаном, столицей Ферганы; Ташкент, Шахрухия и Сайрам также были в его владении. Он несколько раз направлял армию против Самарканда и неоднократно обращался за помощью к Юнус-хану, который владел землями Чагатай-хана, был ханом мугулов и его родственником. Всякий раз, когда Юнус-хан оказывал мирзе помощь, тот отдавал ему какую-нибудь провинцию, а затем, когда приходило время, Юнус-хан возвращался обратно в Мугулистан. В последний раз Омар мирза отдал ему Ташкент, и до 908 г.х. (1502—1503 г.) он и Шахрухия были во владении правителей рода Чагатая. Тогда верховная власть в мугульском племени принадлежала Махмуд-хану, старшему сыну Юнус-хана. Этот Махмуд-хан и Султан Ахмад мирза, брат Омар Шейха, правитель Самарканда, заключив союз, повели свои войска против мирзы (Омар Шейха). Султан Ахмад мирза шел с юга от реки Ходжанд, а Султан Махмуд-хан с севера от нее. Именно в это трудное время с мирзой произошел случай, о котором следующий краткий рассказ. |85|

Ахсикат, известный как Ахси, является одним из семи городов Ферганы. Мирза Омар Шейх сделал его своей столицей. Город располагался над крутым ущельем, и все дома находились на его краю. По воле судьбы в понедельник, 4 рамадана 899 г.х. (9 июня 1494 г.), он сидел около голубятни, одного из крайних строений, наблюдая за полетом птиц, когда слуга сообщил, что обрыв рушится. Мирза тотчас вскочил и надел на одну ногу туфлю, но не успел надеть другую, как пропасть разверзлась, и уступ обрушился. Тело мирзы упало на дно, но душа его вознеслась на небеса. Ему было тогда 39 лет. Родился он в 860 г.х. в Самарканде. (Об этом уже говорилось.) Да будет известно, что Фергана принадлежит к пятому климату и является границей цивилизованного мира. К востоку от нее — Кашгар, а к западу — Самарканд; на юге — горы на границе Бадахшана. [140] На севере прежде были города Алмалиг, Алмата, Янги, известный как Утрар, но в настоящее время никаких следов или руин их не осталось. На западе, где находятся Самарканд и Ходжанд, нет гор. Кроме этого направления здесь нет другого входа для чужестранцев. Река Сейхун, известная как Аби Ходжанд, течет с северо-востока на запад. Затем бежит севернее Ходжанда и южнее Финаката, известного как Шахрухия. Далее, отклоняясь на север, она течет к Туркестану и, не встречая никакой другой реки в этом направлении, исчезает в песках. В этой стране семь городов (касба): пять на юг от Сейхуна и два на север. Южные города — Андижан, Уш, Маргинан 63, Асфара (Исфарадж) и Ходжанд. Северные — Ахси и Касан.

У этой редкостной жемчужины верховной власти было три сына и пять дочерей. Старший сын — Его Величество Фирдус-макани Захир-ад-дин Мухаммад Бабур Падшах. Джахангир мирза, младше Бабура на два года, был сыном Фатимы Султан, которая происходила от Туманбека (букв, “командир 10 000 человек”) из мугулов. Третьим был Насир мирза, младше Джахангира на два года. Его целомудренная мать родом из Андижана была наложницей по имени Уммед. Старшая дочь [Омар Шейха] Ханзада бегим, родная сестра Его Величества Гити-ситани Фирдус-макани, была старше его на пять лет. Когда шах Исмаил |86| Сефеви победил узбеков (Шайбани) в Мерве, эта целомудренная была там, и шах Исмаил послал ее со всеми почестями к Его Величеству Гити-ситани Фирдус-макани в Кундуз 64.

По истечении десяти лет разлуки между ними состоялся разговор, и Его Величество Гити-ситани Фирдус-макани вспоминал: “Когда они прибыли, я и Махмуда Кокалташ (молочный брат) пошли, чтобы встретить их, но бегим и ее слуги не узнали нас, хотя мы известили о себе. Через некоторое время они признали нас” 65.

Следующим ребенком была Михр Бану бегим, родная сестра Насир мирзы, на восемь лет младше Фирдус-макани. Еще одна дочь — Ядгар Султан бегим, матерью которой являлась наложница по имени Ага-султан. Следующей была Разия Султан бегим. Ее мать — Махдума Султан бегим известна как Каракуз (Черноглазая) бегим. Эти две дочери родились после смерти Омар Шейха. Также была дочь, рожденная Ануш-агой, дочерью Ходжа Хусейна, умершая в младенчестве 66.

Комментарии

1. Салису-ль-кутбин. Вероятно, это означает, что он — полюс, дополняющий два полюса и составляющий с ними Троицу. Но это может означать судью или арбитра между этими двумя полюсами либо то, что он заключал в себе все три вида полюсов, т.е. полюс кутбу-ль-миллат (религии), кут-бу-д-дуния (мира), кутбу-д-дин (веры). Руи Гонсалес де Клавихо говорит: “Герб Тимурбека был подобен трем кругам, нарисованным так: °о°, и это должно означать, что он — господин трех частей мира” [Клавихо Г. История Великого Тамерлана // Тамерлан. М., 1992. С. 301]. Он добавляет, что Тимур повелел, чтобы эта эмблема была изображена на его монетах и на всём, что у него было, он также приказал своим данникам использовать ее на своих монетах. Возможно, эпитет, использованный в тексте, является ссылкой на эту эмблему.

2. Тимур никогда не принимал титула более высокого, чем титул эмира (военачальника). Этим он подчеркивал, с одной стороны, свою фиктивную подчиненность ордынским ханам, с другой стороны, наследственное право его рода на титул главнокомандующего (монг. нуян (нойон) соответствовало тюрк. эмир), которым Чингиз-хан облек одного из предков Тимура, Карачар Нуяна (см. гл. 15). [Титул гурган (зять) Тимур принял после женитьбы на Сарай-Мульк-ханум, дочери хана Казана, Чингизида, в 1370 г.]

3. Приблизительно в 40 милях к северо-востоку от Самарканда. Он назывался Зеленым городом из-за зелени его садов (см.: Зафар-наме, I. 301). Бабур писал, что он расположен в пятом климате [см.: Бабур-наме, 49 а]. Обычно говорят, что он расположен в дне пути от Самарканда. [Шахрисабз — город в Кашкадарьинской области Узбекистана, примерно в 70 км к югу от Самарканда, был центром древнего оазиса Кеш — исторической области, располагавшейся в верхнем течении реки Кашкадарьи.]

4. В некоторых источниках, например, у Абд-ал-Хамида (Бадшах-наме, Bibliotheca Indica I. 43) — Туран. Кеш находится в месте, которое обычно зовется Трансоксиана, или Маварао-н-нахр (Мавераннахр).

5. Хафи-хан называет ее Нагина. [По “Зафар-наме” Йезди, мать Тимура звали Текина-хатун.]

6. Шараф-ад-дин Али-и Йезди (“Зафар-наме”). Абу-л Фазл уже осудил Шараф-ад-дина (см. конец гл. 1) за идентификацию семи звезд, которые появились из груди Качули, с этими семью потомками, находившимися между Качули и Тимуром. Абу-л Фазл считает, что неверно называть звездами людей, которые не правили, и полагает, что Тимур был первой из этих восьми звезд, а не последней. Но такая интерпретация тоже заслуживает возражения. Достоверно известно, что Акбар был в восьмом поколении от Тимура через третьего сына Тимура, Миран Шаха, но ни Миран, ни его сын Мухаммад мирза (который также не был старшим сыном) никогда не были правителями. Конечно, они никогда не были теми, кого Абу-л Фазл называет “украшающими мир монархами”, и не могут сравниваться, например, по царским качествам, степени власти и продолжительности господства с Шахрух мирзой (четвертым сыном Тимура) или по возвышенности интеллекта с его прославленным сыном Улугбеком. Действительно, из тех шести, кто находился между Тимуром и Акбаром, только трое были правителями: Абу Саид, Бабур и Хумаюн.

7. Это, видимо, ошибка. Тармаширин был убит в 1334 г. Согласно Шараф-ад-дину, большому авторитету, которого подобострастно копирует Масуди, Султан Казан был условным правителем, когда родился Тимур, и его правление продолжалось с 733 по 747 г.х. (1332—1346 гг.), но реальной властью обладал эмир Казаган [который не относился к роду Чингизидов].

8. [Абу Саид, сын Ульчжайту, ильхан, потомок Хулагу-хана, правил с 1316 по 1335 гг.]

9. В “Зафар-наме” (15) сообщается, что Тимур с 10-летнего возраста обучался охоте и военному искусству.

10. Очевидно, он умер в 761 или в начале 762 г.х., иначе соответствующий год цикла должен быть годом Вола. “Зафар-наме” также, хотя и не совсем ясно, говорит, что отец Тимура умер в 761 г.х. — это год, когда Туглак Тимур вторгся в Мавераннахр, и Хаджи Барлас, дядя Тимура, бежал в Хорасан.

11. Она умерла в 785 г.х. [1383 г.].

12. Согласно Абд-ал-Хамиду (Бадшах-наме, 43) — 35 лет и 17 дней.

13. Очевидно, в день его рождения.

14. Согласно Абд-ал-Хамиду — за 35 лет, 11 месяцев и 5 дней.

15. [В средневековье различались Ирак Араби (арабский) и Ирак Аджами (не-арабский). Диярбакр — современный город Диярбакыр, в юго-восточной части Турции.]

16. Букв, “для кого Спасение не было другом его счастливого дня”.

17. Муи-кашан — букв, “волосы тянущий”, но здесь, возможно, “тянущий себя за волосы”.

18. Это произошло 6 числа месяца зу-ль-каада (6 ноября 1387 г.). В то время как шли переговоры о сдаче города, жители поднялись против Тимура и убили много его воинов. Тимур сообщает: “И я победил город Испахан. И я доверял людям Испахана, и я отдал замок в их руки. И они восстали, и дарага, которых я поставил над ними, они также убили вместе с тремя сотнями солдат. И я также отдал приказ перебить людей Испахана”. [Уложение Тимура // Тамерлан. М., 1992. С. 178—179. Исфахан — город в центральной части Ирана, на реке Зайендеруд. В конце XVI—XVIII вв. столица государства Сефевидов.]

19. Эта династия, основанная в 718 г.х. (1318 г.), была известна под именем Ал-и-Музаффар и управляла Керманом [область на юго-востоке Ирана]. Была свергнута Тимуром в 795 г.х. (1393 г.).

20. [Тохтамыш — сын Туй Ходжи-оглана, эмира Белой Орды. Правил в Белой Орде с 1379 г., в Золотой — с 1380 г. Разгромлен Тимуром в 1395 г. Умер в 1406 г.]

21. Тохтамыш был обязан Тимуру своим царствованием. Он был потомком Чингиза через его сына Джучи.

22. Хас у хашак — сорняки и колючие кустарники.

23. [По Гияс-ад-дин Али, Мансур был убит в 795 г.х. (1393 г.) в битве около Шираза.]

24. Вероятно, имеется в виду взятие Рустамом известной Белой крепости (Калаи-Сафед). [Согласно Фирдоуси (см.: Шахнаме. Т. II, стихи 486—794) Белая крепость была взята Сухрабом].

25. Афрасиаб — владыка Турана [временно владевший престолом Ирана]. Впоследствии был убит Залем и его сыном Рустамом.

26. Аулия-и-давлат, но часто эта фраза является только почтительной формой упоминания правителя.

27. Это было первое взятие Багдада в сентябре 1393 г. Во второй раз он был взят 20 июня 1401 г.

28. По велению Тимура переправу устроили там, где Джалал-ад-дин Мангбарни переплыл реку. Мост был сооружен за два дня из лодок и плотов и едва ли может быть назван джаср-и-али.

29. [Поход в Индию продолжался год — с марта 1398 г. по март 1399 г.]

30. Видимо, это ссылка на жестокое уничтожение пленных в Алеппо после первого сражения близ Дамаска (см.: Зафар-наме, II. 314). Среди казненных были Шадун, губернатор Дамаска, и, очевидно, много правителей других сирийских городов, собравшихся в Алеппо по приказу правителя Египта. Ахмад Араб-шах сообщает, что ряд вождей Дамаска сдались Тимуру после того, как правитель Египта покинул город, и многие из них были впоследствии преданы смерти.

31. Я не уверен в том, что верно передал значение слов залль-и-кайд. Известен город Зиллах в Малой Азии, рядом с которым Цезарь одержал свою победу (“Veni, Vidi, Vici”), но я не нашел сведений о том, что сирийские эмиры были заключены там, или что Тимур бывал в тех местах. Возможно, залль — вариант написания слова зилль — тень.

32. По Ахмад Араб-шаху, в четверг, 27 числа месяца зу-ль-хиджжа (Тамуз).

33. Имеются в виду известия о победе, посланные в Персию, Татарию, и др. (см.: Зафар-наме, II. 447).

34. В тексте зир-и-даст-и-шахзада.

35. Это ошибка. Тимур пошел на Азербайджан до Ангорской битвы, и “восемнадцать месяцев” относятся, кажется, к интервалу между взятием Дамаска в январе 1401 г. и Ангорским сражением в июле 1402 г. Абу-л Фазл ничего не говорит о взятии Смирны, которое произошло после Ангорского сражения в 805 г.х. (декабре 1402 г.) и было одним из самых больших достижений Тимура. Весь рассказ Абу-л Фазла о Тимуре очень скуден и несет на себе следы поспешности.

36. Город в Мазандаране на Каспии. Он именуется по названию соседней горы, где добывается бирюза. Согласно другой версии, его название означает “Холм победы”. [Город в отрогах хребта Эльбрус, к востоку от Тегерана.]

37. Грандиозный пир, когда было отпраздновано шесть свадеб внуков Тимура. Это произошло в сентябре— октябре 1404 г. в Самарканде. [См.: Клавихо Г. История Великого Тамерлана // Тамерлан. М., 1992. С. 319—327.]

38. Город Утрар, 44°с.ш. 67°в.д., приблизительно в 300 милях к северо-востоку от Самарканда на правом берегу Сейхуна (Яксарта). Бабур [1 б] говорит, что он назывался также Янги. [Сейхун — средневековое название Сырдарьи. Утрар — средневековый Отрар, располагавшийся в 360 км к северу от Самарканда, близ впадения в Сырдарью реки Арысь (Южный Казахстан).]

39. В мемуарах Тимура и “Зафар-наме” — 777 г.х. См.: Зафар-наме, I. 271, где говорится, что 777 г.х. соответствует году Крокодила. Смерть наступила в начале 777 г.х. (июнь 1375 г.).

40. В “Зафар-наме” упомянут Сари Хисар, но не говорится, что Мухаммад Султан умер там, сообщается лишь (II. 492), что он умер в трех привалах от Кара Хисара (Черная крепость) при переносе его на походных носилках — очевидно, из Кара Хисара для перемены воздуха. “Зафар-наме” дает дату смерти 18 шаабана (11 марта 1403 г.) — примерно через две недели после смерти Баязида.

41. Пир Али был впоследствии предан смерти Шахрухом.

42. Или Харману. Это небольшая крепость в Курдистане. Принц был вызван из Персии Тимуром и находился в пути, чтобы присоединиться к нему в Диярбакре. Он был убит во время разведки стрелой, пущенной из крепости.

43. Сирия была завоевана после окончания индийской экспедиции.

44. В тексте сар-и-куч, но в “Зафар-наме” — куч. Сар-и-куч не встречается в словарях, и возможно, это написано ошибочно вместо сай-куч — сайгак, антилопа пустыни.

45. [Это произошло осенью 1396 г.]

46. Клавихо видел Миран Шаха в Султании и описывает его как человека в возрасте сорока лет, высокого, тучного и страдающего подагрой. Он рассказывает о его дурном поведении, а также о том, почему он был лишен власти своим отцом.

47. [Клавихо пишет о пленении Абу Бакра его братом Омаром после смерти Тимура и о заключении Абу Бакра в крепости Султании.]

48. Это сказано только ради благозвучной фразы фарзанд-и-давлат-пайванд. Фактически Султан Мухаммад никогда не правил. Можно предположить, что он умер прежде своего отца и деда, т.е. до 807 г.х., поскольку он не назван в “Зафар-наме” среди тридцати шести выживших сыновей и внуков Тимура. Клавихо также не упоминает о нем.

49. Возможно, это та женщина, которую Шараф-ад-дин, Клавихо и др. называют Ханзада и которая отправилась в Самарканд и сообщила о безумии своего мужа Тимуру. Клавихо говорит, что она была матерью Халила, и кажется вероятным, из-за их совместного проживания, что Халил и Султан Мухаммад были родными братьями. Клавихо (147) называет ее Ханзадой. Он говорит: “Она происходила из рода старых императоров, и по этой причине Тимурбек относился к ней с большим уважением”. Это указывает на то, что она и есть Михр Нуш, на чей высокий род ссылается Абу-л Фазл. Кия, видимо, тот самый Кият, которого Абу-л Фазл упомянул в рассказе об Ирганакуне, но я не знаю рода Фулад (Пулад). [Женой Миран Шаха была внучка хана Узбека, правителя Золотой Орды, из рода Джучи.]

50. Белая овца. Правильное написание, кажется, Ак-каян-лу [Ак Коюнлу]. Черная овца — Кара-каян-лу [Кара Коюнлу]. Узун Хасан, т.е. Хасан Длинный, был дедом по матери Шах Исмаил Сефеви, царя Персии.

51. В 861 г.х. (1457 г.) Абу Саид находился в плохом настроении из-за того, что потерпел неудачу при захвате цитадели Герата, а в это время некоторые склонные ко злу люди сказали ему, что Султан Ибрахим мирза (внук Байсункара и правнук Шахруха) направил посыльных к султанше Гаухар Шад и тайно общался с ней. Поэтому Абу Саид торопился предать ее смерти. Она была вдовой Шахруха, прадеда Ядгара, и жила в Герате, который был столицей владений ее мужа, где он и умер в 850 г.х. (1447 г.). Абу Саид вошел в город, но не сумел овладеть цитаделью.

52. Гаухар Шад (Драгоценный камень восхищения), видимо, была любимой женой Шахруха. Бабур рассказывает о посещении ее могилы [см.: Бабур-наме, 191 а]. Она была предана смерти 10 рамадана 861 г.х. (31 июля 1457 г.).

53. Список сыновей Абу Саида, составленный Абу-л Фазлом, не согласуется с Хонд-е Миром и неверен. Султан Махмуд был вторым, а Султан Мухаммад третьим сыном. Абу Саид оставил одиннадцать сыновей, и это значит, несмотря на утверждения Бабура, его отец был шестым, а не четвертым сыном, пятым являлся Улугбек. Одиннадцатым сыном был, очевидно, Султан Омар — не Омар Шейх. [Среди сыновей Абу Саида, упоминаемых Бабуром, отсутствуют Валад мирза и Шахрух мирза.]

54. [Дарагаз — долина реки Балх (Балхаб) в северной части Афганистана.]

55. Известный шестимесячный праздник в честь обрезания сыновей Абу Саида, отмечавшийся в Мерве в 1465 г.

56. Очевидно, Узканд в Восточной Фергане. [Город Узгенд (Узген) — древний город Ферганы. В X в. был столицей государства Караханидов. Ныне районный центр в Ошской области, Республика Киргизия.]

47. Омар Шейху было тогда только десять лет от роду. Многое здесь — из “Бабур-наме”.

58. [В “Бабур-наме” приводится полное имя – Худай Берди Тугчи Тимур Таш (см.: Бабур-наме, 6 б).]

59. Это описание поступков Юнус-хана едва ли справедливо. Омар Шейх, передав Юнусу свою столицу Ахси, затем пожалел об этом, развязал войну против него, но был побежден, пленен и своей жизнью обязан великодушию Юнуса (см.: Тарих-и-рашиди, 96). [Юнус-хан — дед Бабура по матери, хан мугулов, потомок Чагатая, умер в 892 г.х. (1487 г.).]

60. Всё это из Бабур-наме [5б —7б].

61. Эта история рассказана в Бабур-наме [7а – 7б]. Акцент, поставленный на этом простом акте честности Бабуром и Абу-л Фазлом, показывает его моральную значимость для того времени. Вероятно, честность Омар Шейха, проявленная в этом случае, вдохновила его сына Бабура на подобные действия по отношению к индийским торговцам в Калат-и-Гильзай [см.: Бабур-наме, 207 б].

62. [Ходжа Убайд Аллах Ахрар (умер в 895 г.х. (1498 г.) — представитель среднеазиатского дервишества, сыгравший значительную роль в жизни Самарканда во второй половине XV в.]

63. Современное название — Маргилан. [Древний город области Ферганы, расположен в предгорьях Алайского хребта, к северу от города Ферганы.]

64. Город севернее Кабула и к востоку от Балха. Иногда пишется Хундуз. [Кундуз — река в северо-восточном Афганистане, приток Амударьи, а также название орошаемого ею оазиса.]

65. [См.: Бабур-наме, 9а. Бабур называет молочного брата Мухаммад Кукельташ.]

66. Рассказ о семействе Омар Шейха, также как и о Фергане (Коканд), почти дословно взят из воспоминаний Бабура [см.: Бабур-наме, 8б—9б]. Абу-л Фазл опускает имя третьей дочери Омар Шейха, Шахр Бану бегим, которая, была родной сестрой Насир мирзы, сына наложницы по имени Уммед. Фактически Абу-л Фазл перепутал Михр Бану и Шахр Бану. Первая родилась на два года раньше Бабура, а Шахр Бану, неверно названная Абу-л Фазлом Михр Бану, — на восемь лет моложе Бабура. Бабур дает младшей дочери имя Рукия (Рукайя), а не Разия, как пишет Абу-л Фазл.

Жену, названную в тексте Ануш-ага, Бабур называет Улус-ага. Она была удалена из гарема через несколько месяцев после того, как родила дочь.

ГЛАВА 17
Его Величество Гити-ситани Фирдус-макани Захир-ад-дин Мухаммад Бабур Падшах Гази 1 .

Повелитель престола семи миров 2; небесный владыка; венец возвышенного трона; величайший из гениев и дарующий величие; повелитель удачи; превосходящий всех предначертаниями гороскопа; небеса во всей полноте; земля в равновесии; львиносердечный; бесстрашный завоеватель стран; великий в славе; с действующим разумом; исследующий истину; грозный лев, разбивающий армии; укрепитель власти; с сердцем [необъятным], как океан; выдающегося происхождения; святой носитель верховной власти; возведенный на трон в царстве земном и духовном, Захир-ад-дин Мухаммад Бабур Падшах Гази. Его жемчугоподобная душа была явлена со знаками величия и необыкновенной возвышенности, свободы и независимости вместе с великой сдержанностью и величественной силой, освещающей его сущность, в аскетизме и погруженности (факр у фана) 3 Джунида и Баязида 4. Великолепие и одаренность Искандера и Фаридуна сияли с его чела.

Святое рождение этого великого произошло 6 числа месяца мухаррам 888 г.х. (14 февраля 1483 г.) из священного чрева и чистого покрова девственной славы благородно рожденной Кутлук Нигар ханум. Драгоценный камень океана судьбы и сияющая звезда (дурри) небес славы — он появился на свет из счастливого источника. Эта вершина чистоты и образец целомудрия была второй дочерью Юнус-хана и старшей сестрой Султан Махмуд-хана. Ее родословная такова: Юнус-хан — сын Ваис-хана, сына Шир Али Оглана, сына Мухаммад-хана, сына Хизр Ходжа-хана, сына Туглак Тимур-хана, сына Исаи Буга-хана, сына Дава-хана, [142] сына Барак-хана, сына Исун Тувы 5, сына Мутакана, сына Чагатай-хана, сына Чингиз-хана. Маулана Хисами Каракули написал о дне благородного рождения следующие строки:

Шестого числа месяца мухаррам был рожден щедрый повелитель,
Хронограмма его рождения также шестой день месяца мухаррам (шаш-и-мухаррам).

Несмотря на то, что хронограмма появилась при неизвестных обстоятельствах и ее значение |87| непостижимо, было что-то странное в том, что она состоит из шести частей, а число шесть учителями вычислений считается очень счастливым. Фразы (лафз) шаш харф и знаки (накш) адад-и-хаир также указывают на это число 6. Другим чудесным совпадением было то, что единицы, десятки, сотни числа одинаковы (8-8-8), таким образом указывалась уравновешенность характера. Его жизнь соответствовала этим вехам рождения. Сам великий святой Ходжа Ахрар щедро одаривающим языком дал этому благословенному имя Захир-ад-дин Мухаммад, но оно, столь возвышенное и величественное, было неудобопроизносимым на тюркском языке, поэтому его также нарекли Бабур. Его Величество был старшим законным сыном Омар Шейх мирзы. Он в двенадцатилетнем возрасте, во вторник, 5 рамадана 899 г.х. (10 июня 1494 г.), взошел на трон Андижана. Немногим правителям довелось преодолевать такие трудности, какие выпали на его долю. Ему пришлось проявить сверхчеловеческую смелость, уверенность в своих силах и стойкость на поле битвы и в других опасностях. Когда в Ахси произошло несчастье с Омар Шейх мирзой, Его Величество Гити-ситани Фирдус-макани был в Чарбаге (дворце), в Андижане. На следующий день, во вторник, 5 рамадана, вести пришли сюда. В одно мгновение Бабур вскочил на свою лошадь и помчался в цитадель Андижана. Едва он оказался у врат 7, Ширам Тагай 8 взял коня под уздцы и направился в сторону намазгах (место богослужения), чтобы доставить его [Бабура] в Озканд, к подножию гор. Он опасался, что поскольку Султан Ахмад мирза пришел с большим войском, то беки-предатели могли сдать страну ему; и если по вероломности они так поступили бы, священная [143] особа Его Величества была бы спасена от этой угрозы и доставлена к дядям по материнской линии — Иланджа-хану 9 и Султан Махмуд-хану.

Военачальники, узнав о его намерении, послали Ходжа Мухаммада Дарзи, чтобы успокоить его. Процессия достигла намазгах, когда Ходжа Мухаммад догнал их. Он успокоил Его Величество и уговорил вернуться. Когда он (Бабур) возвратился к цитадели Андижана, все |88| беки вышли навстречу и были удостоены знаков его внимания. Как уже говорилось, Султан Ахмад мирза и Султан Махмуд-хан объединились и выступили против Омар Шейх мирзы. Теперь же неизбежное, начертанное на скрижалях судьбы, случилось, и все воины, малые и великие, соединились для обороны крепости. Султан Ахмад мирза, овладев Уротеппой, Ходжандом и Маргинаном — округами Ферганы, разбил лагерь в 4 косах от Андижана. И хотя они направили послов и постучались в дверь мира, он их не послушал и продолжил наступать. Но поскольку таинственная помощь всегда была явлена этому роду, она проявилась и в усилении крепости, и в сплочении военачальников, и в том, что на лагерь напала чума, вызвав гибель лошадей 10. Султан Ахмад оказался в затруднении и решил изменить свои первоначальные замыслы. Он смирился [с положением] и убрался восвояси.

Перейдя реку Ходжанд с севера, Султан Махмуд-хан окружил Ахси. Джахангир мирза, брат Его Величества, и большинство преданных воинов были там. Хан много раз штурмовал крепость, но ее защитники упорно сопротивлялись, и хан не достиг своей цели. Он внезапно заболел, и ему пришлось отказаться от собственных тщетных замыслов и направить свои поводья в родной край. Одиннадцать лет 11 Его Величество провел в великих сражениях в Мавераннахре против чагатайских эмиров и узбеков. Трижды завоевывал Самарканд: первый раз в 903 г.х. (конец ноября 1497 г.), когда, придя из Андижана, он отбил его у Байсункар мирзы 12, сына Султан Махмуд мирзы; во второй раз у Шайбак (Шайбани)-хана в 906 г.х. (осень 1500 г.); и в третий, после того как убили Шайбак-хана в 917 г.х. (октябрь 1511 г.). Аллаху было угодно раскрытие этой удивительной жемчужины, Его Величества, Царя Царей, и Он замыслил всё так, чтобы землю Индостана присоединили и Его Величество направился в эту неизведанную страну и добился там величия и счастья, — Он повелел вратам беды раскрыться в родном краю Его Величества — месте встречи [144] с преданными служителями, чтобы для него [Бабура] более не было туда дороги. Ему пришлось продолжать путь с небольшой армией в Бадахшан и Кабул. Когда он достиг Бадахшана, все люди Хусру-шаха, местного правителя, поступили к нему на службу. И правитель Бадахшана был вынужден самолично сделать то же, несмотря на то, что [он] этот негодяй был |89| повелителем неверных, предал мученической смерти Байсункара и ослепил Султан Масуд мирзу 13, а оба принца были братьями Его Величества. И он (Хусру) проявил все признаки бесчеловечности и безжалостности в трудную пору, когда армия Его Величества продвигалась к Бадахшану 14.

Теперь же, когда он [Хусру] увидел отражение своих деяний в зеркале возмездия и удача отвернулась от его низкой натуры, Его Величество из совершенной человечности и высочайшей мудрости не стал воздавать ему по заслугам, а лишь приказал, чтобы тот, взяв с собой столько из своей собственности, сколько сможет увезти, убирался в Хорасан. И он, взяв пять или шесть мулов и верблюдов, груженных драгоценностями и золотыми украшениями, бежал в Хорасан 15. А Его Величество Гити-ситани Фирдус-макани, наведя в Бадахшане порядок, направился в Кабул.

В это время Мухаммад Муким, сын Зу-н-нуна Аргуна, отвоевал Кабул у Абдар-Раззак мирзы, сына Улугбек мирзы, сына Султан Абу Саид мирзы, приходившегося двоюродным братом Его Величеству 16. Услышав о приближении победоносных знамен, он возвел укрепления, но через несколько дней добился мира и получил позволение уехать к брату Шахбеку в Кандагар, забрав свое имущество. Кабул попал в руки слуг Его Величества в конце месяца раби ал-аввал 910 г.х. (начало октября 1504 г.). После того как Его Величество добился сдачи Кандагара в 911 г.х., был завоеван зависимый от Кандагара Килат (Калат). После этого, из соображений государственной политики, он отказался от взятия Кандагара, двинулся на юг и атаковал афганские племена Сава-Санга и Ала-Тага 17, а затем возвратился в Кабул.

В начале того года в Кабуле и его окрестностях случилось сильное землетрясение 18. Крепостные валы и множество строений в цитадели и городе были разрушены. Все дома в деревне Пемган 19 сровнялись с землей, и в один день здесь произошло тридцать три толчка, а в течение месяца земля колебалась трижды в сутки. Многие люди погибли. Между Пемганом и Бактубом [Бектутом] огромная глыба земли, размером с [145] расстояние полета брошенного камня, отделилась и обрушилась вниз на расстояние полета стрелы, и потоки хлынули из расщелины. От Истиргача 20 до Майдан 21 на расстоянии 6 фарсангов (около 24 миль) земля так искривила свою поверхность, что часть ее поднялась до высоты спины слона. В начале землетрясения тучи пыли поднимались из-за вершин гор. В том же году сильное землетрясение произошло в Индии.

Важнейшим событием явилось то, что Шайбак (Шайбани)-хан собрал армию и направился в Хорасан. Султан Хусейн мирза созвал всех своих сыновей и выступил против него. Он также направил Сайид Афзала, сына мира Султан Али Хаббина (провидца), настоятельно просить помощи Его Величества Фирдус-макани. Таким образом, он выступил в Хорасан в мухарраме 912 г.х. (конец мая 1506 г.). |90| По пути, около Кахмарда, он получил известие о смерти Султан Хусейна 22. Несмотря на политические соображения, Его Величество Фирдус-макани решил, что тем более необходимо продолжить путь в Хорасан. Еще до того, как его армия достигла Хорасана, недальновидные и неопытные люди посадили на трон сразу двух сыновей мирзы — Бади-аз-Замана и Музаффар Хусейн мирзу 23.

В понедельник, 8 числа месяца джумада ал-ахира, Его Величество встретился с мирзами в Мургабе и по их просьбе двинулся на Герат. Но так как он не увидел в них способности к руководству и управлению, то отправился назад в Кабул 8 шаабана (24 декабря 1506 г.). В это же время в Хазарейские горы пришла весть о том, что Мухаммад Хусейн мирза Даглут и Султан Санджар Барлас 24 переманили на свою сторону всех моголов, оставленных в Кабуле, свергли Хан-мирзу 25 и осадили город. Они также распускали слухи, что сыновья Султан Хусейн мирзы замышляли погубить Его Величество Фирдус-макани 26. Мулла Бабаи Башагари 27, амир Мухибб Али Халифа 28, амир Мухаммад Касим Кохбар 29, Ахмад Юсуф и Ахмад Касим, которым была поручена защита Кабула, заботились об обороне. Узнав эти новости, он передал имущество Джахангир мирзе 30, который, будучи нездоров, в сопровождении немногочисленного отряда с большими трудностями пересек сильно заснеженный перевал Хинду Кох 31 и однажды ранним утром спустился к Кабулу. Все мятежники скрылись, услышав о приближении Его Величества. Сначала он направился к Шах-бегим 32, мачехе своей матери, которая, [146] к слову, способствовала выдвижению Хан-мирзы, и, преклонив колени, обратился к ней со скромностью и великодушием. Хорошо зная, каково было ее душевное состояние, он сказал ей такие успокаивающие слова: “Если мать больше привязана к одному ребенку, то зачем же обижать другого? Нет пределов ее власти”. Потом произнес: “Я долгое время провел без сна и преодолел трудный путь”, и положив голову ей на колени, заснул. Таким образом, чтобы утешить бегим, которой было очень нелегко, он по-доброму отнесся к ней 33. Не успел он полностью погрузиться в сон, как вошла его тетка, Михр Нигар ханум 34, и Его Величество поспешно встал и поприветствовал ее (ишан-ра дариафтанд). Потом арестовали и привели Мухаммад Хусейн мирзу. Его Величество, будучи сокровищницей доброты, даровал ему жизнь и позволил уехать в Хорасан. После этого ханум (Михр Нигар) привела Хан-мирзу и сказала: “О жизнь твоей матери! Я привела твоего провинившегося двоюродного брата (бирадар), каким будет твое соизволение?” Его Величество |91| обнял его [Хан-мирзу] и доброжелательно заговорил с ним. Затем он предоставил ему самому выбирать — уйти или пребывать здесь 35. Хан-мирза был очень смущен этим — и не смог решиться остаться. Он ушел и направился в Кандагар. Это произошло в тот же год.

На следующий год он (Бабур) отправился в Кандагар и сразился с Шахбеком, сыном Зу-н-нуна Аргуна, и Мухаммад Мукимом, его младшим братом. Хан сослужил здесь великую службу. Его Величество даровал Кандагар Насир мирзе, младшему брату Джахангир мирзы 36, а затем возвратился в Кабул. Он позволил Шах-бегим и Хан-мирзе проследовать в Бадахшан. После многих происшествий Хан-мирза предал смерти Забир Раги 37 и утвердил высшую власть в Бадахшане, сохранив преданность (Бабуру).

В 916 г.х. (начало декабря 1510 г.) гонец 38 доставил новости о том, что Шайбани-хан убит, и самое время Бабуру двинуться в этом направлении. Поэтому тот проследовал 39 туда в шаввале и одержал несколько побед в сражениях с узбеками и завоевал Самарканд в третий раз в раджабе 917 г.х. (октябрь 1511 г.). Он правил там восемь месяцев, а в сафаре 918 г.х. (апрель 1512 г.) произошла большая битва с Убайд-ал-лах-ханом при Кул-Малике. Поначалу он [Бабур] одерживал верх, но всё же по воле небес потерпел поражение и возвратился в Хисар. [147]

Потом он и Наджмбек участвовали в крупном сражении с узбеками ниже крепости Гадждиван 40. Наджмбека убили, и Его Величество возвратился в Кабул 41. Более того, по тайному наитию, он был готов отложить поход в Мавераннахр и отправиться покорять Индостан. Четыре раза начинал он это предприятие и всегда возвращался под действием обстоятельств, начиная всё сначала. Первый раз он вышел в шаабане 910 г.х. (январь 1505 г.); тогда он пошел через Бадам Чашма 42 (Миндальный источник) и Джагдалик, прошел через Хайбар и остановился в Джаме 43 (Джамруд). В “Вокиат-и-бобурий”, тюркской книге, написанной Его Величеством, он признавался, что никогда не видел жаркие страны и Хиндустан до того, как в шесть переходов прошел путь от Кабула до Адинапура. “Когда я достиг их, то увидел новый мир. Трава была иная, деревья другие, дикие животные — новых видов, птицы иного оперения, обычаи и нравы народа (аил у алус) совершенно другие. Я был изумлен, и в самом деле это место вызывало восхищение” 44. Насир мирза приехал из Газни и засвидетельствовал свое почтение. Он (Бабур) остановился в Джамруде и советовался о переправе через реку Инд [Синд в месте], известном как |92| Нилаб. Из-за алчности Баки Чаганиани 45 переправа через Инд была отложена, и он выступил против Кохата. После взятия Кохата напал на Бангаш и Нагз 46. Затем направился на земли [племени] исахайль и остановился в окрестностях Тарбила 47 — селения, расположенного на реке Инд в земле Мультан. Затем он совершил несколько походов вниз по реке. Потом прошел к границам Дуки 48 и спустя несколько дней — в Газни. В месяце зу-ль-хиджжа (май 1505 г.) он вернулся в Кабул.

Во второй раз прославленная армия отправилась в месяце джумада ал-аввал 913 г.х. (сентябрь 1507 г.) через Малый Кабул (Хурд Кабул) на завоевание Индостана 49. Сначала они прошли от Мандраура 50 через Атар и Шивех и затем вернулись назад из-за разногласий среди военачальников. Они переправились через Кунер и Нургил 51, и от Кунера он (Бабур) на плотах (джала) достиг лагеря, а потом [вернулся] через Бадидж 52 в Кабул. По приказу Его Величества дата его перехода была запечатлена на камне выше Бадиджа. Диковинная надпись существует до сих пор 53. До того времени благородные потомки Господина Соединения звались “мирза”. Его Величество приказал, чтобы в этой надписи его именовали Падшах. [148]

Во вторник, 4 числа месяца зу-ль-каада этого благоприятного года (6 марта 1508 г.), в цитадели Кабула произошло счастливое рождение Его Величества Джаханбани Джаннат-ашияни (Хумаюна), описание жизни которого будет дано ниже.

В третий раз, в понедельник 54, 1 числа месяца мухаррам 925 г.х. (3 января 1519 г.), когда армия выступила против Баджаура, произошло большое землетрясение, которое длилось половину звездного часа. Султан Ала-ад-дин Сивади (из Свата) приехал в качестве посла на территорию Султан Ваиса Сивади 55. В короткое время крепость Баджаур была захвачена и дарована Ходжа Калан-беку, сыну мауланы Мухаммада Садра, который был одним из лучших военачальников у Омар Шейх мирзы. Ходжа был связан с Его Величеством необычным образом, ибо шестеро его братьев отдали свои жизни на службе Его Величества. Сам он стал советником Его Величества благодаря своей мудрости и проницательности. Когда Его Величество обдумывал в Сиваде (Свате) план похода и завоевания юсуфзаев, Таус-хан, младший брат шаха Мансура, который был вождем племени юсуфзаев, принес известие о дочери последнего 56 и произнес слова смирения и покорности. Кроме того, в той стране диких животных были трудности с запасом зерна. К тому же он (Бабур) был решительно настроен предпринять поход в Хиндустан. Он повернул свои поводья от Сивада. Хотя надлежащие приготовления к походу в Индию еще не были сделаны и его военачальники были против этого, он зажег факел смелости и устремился в сторону сокрытых мраком областей Хиндустана. Утром в четверг, 16 числа месяца мухаррам 57, он перешел через реку (Инд) с лошадьми, верблюдами и снаряжением, в то время как обоз (урду-базар) переправился на плотах. Они остановились около [реки] Качакот.

В семи косах на север от Бхиры 58 находится гора, |93| называемая в “Зафар-наме” и других книгах холмом Джуд. Здесь они разбили лагерь. Его Величество писал в “Записках”: “Поначалу причина такого наименования была мне неизвестна, но потом я узнал, что на этом холме жили два племени, которые произошли от одного предка. Первое называлось Джуд, а другое Джанджуха”. Он послал Абд-ар-Рахима Шагавала [Шигаула] в Бхиру с указаниями предупредить народ и предостеречь каждого от совершения насилия. В конце дня он остановился на востоке Бхиры на берегу реки Бихат (Джелам, древн. Гидаспа). Он собрал 400 000 [149] шахрухи 59 с Бхиры как плату за защиту и даровал страну Хиндубеку, установив эти доходы в качестве содержания. Хушаб он даровал Шах Хасану 60 и распорядился, что тот будет помогать Хиндубеку. Он отправил муллу Муршида с дипломатическим поручением к Султан Ибрахиму, сыну Султан Сикандара [Искандера] Лоди, который пять или шесть месяцев назад 61 унаследовал от своего отца владение Индостаном, — передать ему полезные советы. Давлат-хан, правитель Лахора, воспрепятствовал послу и безрассудно отправил его обратно, не дав выполнить надлежащее поручение. В пятницу, 2 раби ал-аввала (4 марта 1519 г.), пришла весть о счастливом рождении благословенного сына. И хотя завоевание Индостана тогда еще не завершилось, по таинственному побуждению и предзнаменованию его назвали Хиндалом 62. В понедельник, 5 числа месяца раби ал-аввал, управление Бхирой было передано Хиндубеку 63, и он (Бабур) по государственным соображениям пустился в обратный путь в Кабул. В четверг, последний день месяца раби ал-аввал (31 марта), он прибыл в Кабул. 25 числа месяца раби ал-ахира (25 апреля) Хиндубек, по своему легкомыслию оставивший Бхиру 64, также приехал в Кабул. Дата начала четвертого похода неизвестна, но исходя из того, что он (Бабур) возвратился после взятия Лахора, и из хронограммы взятия Дипалпура, о которой будет рассказано далее, становится ясно, что поход имел место в 930 г.х.65 (1524 г.). Так как каждому событию свое время, этот блестящий замысел (покорения Индии) был отложен. Видимой причиной того явилась лень военачальников и разобщенность его братьев. Наконец, в пятый раз, под руководством Аллаха и водительством удачи, в пятницу, 1 числа месяца сафар 932 г.х. (17 ноября 1525 г.), когда Солнце находилось в Стрельце, были развернуты знамена света, которые могли бы рассеять тьму во Вселенной, и, поместив ногу в стремя надежды на Аллаха и воздержанности от грехов 66, он продолжил поход на Индию. Мирза Камран оставался в Кандагаре, и ему доверили также заботу о Кабуле. В начале этого похода победа следовала за победой, а удача за удачей. Лахор и другие крупные города Индии были завоеваны, и 17 числа месяца сафар (3 декабря) Его Величество Джаханбани Джаннат-ашияни Насир-ад-дин Мухаммад Хумаюн прибыл со своей |94| армией из Бадахшана в лагерь, который располагался в Баг-и-вафа (Саду преданности) 67. Ходжа Калан-бек в это же время подоспел из Газни. [150]

Первого раби ал-аввала (16 декабря) он [Бабур] переправился через Инд близ Качакота 68 и устроил смотр своей армии. Двенадцать тысяч — конница, тюрки, таджики, купцы и прочие 69 — собрались там. Затем они переправились через Бихат (Джелам) выше [города] Джилум (Джелам) 70. Около Бухлулпура они перешли Чинаб и разбили лагерь.

В пятницу, 14 числа месяца раби ал-аввал (29 декабря), они остановились около Сиалкота, и Его Величество разработал план переселения жителей в Бухлулпур. В то же время пришло известие, что враг приготовился, а когда Его Величество достиг Каланура, Мухаммад Султан мирза, Адил султан и другие беки, оставленные защищать Лахор, прибыли туда и засвидетельствовали свое почтение.

В субботу, 22 (в тексте — 24) раби ал-аввала, была захвачена крепость Милват 71. Имущество, а также книги Гази-хана перешли к Бабуру. Некоторые из них достались Его Величеству Джаханбани, а другие переданы в дар Камрану в Кандагар. Из докладов стало известно, что Хамид-хан, правитель 72 Хисар-Фирузы 73, сделал уже два или три перехода; в воскресенье, 13 числа месяца джумада ал-аввал, армия выступила из Амбалы и остановилась на берегу водоема (куль), и Хумаюна отправили против Хамид-хана.

Амир Ходжа Калан-бек, амир Султан Мухаммад Дулдай, амир Вали Хазин, амир Абд-ал-азиз, амир Мухибб Али, Ходжа Халифа и другие военачальники, оставшиеся в Хиндустане, такие, как Хиндубек, Абд-ал-азиз, Мухаммад Али Джанг-Джанг, были назначены сопровождать его. Бибан, один из правителей Хиндустана, прибыл в этот же день и засвидетельствовал ему свое почтение. Его Величество Джаханбани одержал легкую победу.

В понедельник, 21 числа того же месяца, он вернулся в лагерь. Его Величество даровал ему город Хисар-Фируза с зависимыми и подчиненными территориями (лавахик), приносившими доход в один крор, а также один крор деньгами 74 как вознаграждение за эту победу, первую из бесчисленных военных успехов. Армия продолжала свой поход. Неоднократно приходили новости о том, что Султан Ибрахим наступает со стотысячной кавалерией и тысячей боевых слонов. Армия расположилась лагерем около Сирсаваха (Сирса). Здесь Хайдар Кули (Али), слуга Ходжа Калан-бека, которого послали в разведку, принес весть, что Дауд-хан [151] и Хатим-хан продвигаются впереди армии Султан Ибрахима с пятью или шестью тысячами всадников. Таким образом, в воскресенье, 18 числа |95| месяца джумада ал-ахира (1 апреля), Чин Тимур Султан, Мухаммад Султан мирза, Махди Ходжа, Адил султан с левым флангом под командованием Султан Джунаида, Шах Мир Хусейна и Кутлук Кадама, часть центра под руководством Юнус Али, Абд-ал-лаха, Ахмади, Китабека и других должны были противостоять вражеской армии. Эти герои, быстро выдвинувшись на поле битвы, победили, сразив большое число врагов молниями своих мечей и дождем стрел. Хатим-хан и семьдесят его воинов были схвачены и доставлены в величественный лагерь, где их казнили. Затем по приказу собрали повозки 75, а Устаду Али Кули поручили соединить их вместе османским (румским) способом — цепями 76 и плетьми из воловьей кожи, из которой делали веревки. Между каждыми двумя повозками ставилось шесть или семь тур 77, поэтому стрелки из фитильного оружия могли стрелять из надежного укрытия. Через несколько дней эти приготовления были закончены.

Наконец в четверг, последний день месяца джумада ал-ахира (12 апреля), феникс (хума) победы распростер над городом Панипат свои крылья. Боевые порядки были выстроены превосходно. Правый фланг располагался около города, повозки и туры — впереди центра. Левый фланг был защищен деревьями и рвами. Султан Ибрахим подошел на расстояние шесть косов к городу, и в течение недели молодые воины и испытанные ветераны бились с многочисленными врагами на границах враждебного лагеря и всегда выходили победителями. Далее, в пятницу, 8 числа месяца раджаб (20 апреля), Султан Ибрахим начал наступать большим войском и боевым порядком слонов. Его Величество Гити-ситани также послал вперед свои силы и украсил поле брани следующим образом.

БИТВА МЕЖДУ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВОМ ГИТИ-СИТАНИ ФИРДУС-МАКАНИ И СУЛТАН ИБРАХИМОМ И ОПИСАНИЕ БОЕВЫХ ПОРЯДКОВ

Поскольку Защитник и Созидатель пожелал возместить былые поражения и обратить прошлые несчастья в удачу и блага, Он принял предварительные меры для этого и привел все дела в порядок. Среди [152] таких приготовлений было решение Султан Ибрахима о начале битвы и выступление армии Его Величества Гити-ситани. Так как Божественная помощь сопутствовала ему и всегда поддерживающая судьба пребывала с ним, он — с невозмутимым разумом и твердой душой — несмотря на большие трудности и отсутствие благоприятных знаков обратился за помощью к неизменному Судье и встал во главе своих войск.

Центр украшался личным присутствием Его Величества. На правом фланге центра, который тюрки называют унк-гул 78, находились [Чин] |96| Тимур Султан, Сулейман мирза, амир Мухаммад Кокалташ, амир Шах Мансур Барлас, амир Юнус Али, амир Дервиш Мухаммад Сарбан, амир Абд-ал-лах Китабдар. На левом фланге центра, который тюрки называют сул-гул, располагались амир Халифа, Ходжа Мир Миран Садр, амир Ахмади Парваначи, амир Тардибек, брат Кучбека, Мухибб Али Халифа, Мирзабек тархан. Правым крылом командовал Его Величество Джаханбани Джаннат-ашияни; амир Ходжа Калан-бек, Султан Мухаммад Дулдай, амир Хиндубек, Вали Хазин, Пир Кули Систани были в его свите. На левом крыле находились Мухаммад Султан мирза, Сайид Махди Ходжа, Адил султан, Султан Джунаид Барлас, Ходжа Шах, Мир Хусейн, амир Кутлук Кадам, амир Джанбек (в тексте — хан), амир Мухаммад Бахши и другие герои. В авангарде стояли Хусрау Кокалташ и Мухаммад Али Джанг-Джанг 79; амир Абд-ал-азиз заботился о резерве. Правое крыло замыкали Вали Казил, Малик Касим, Баба Кашка со своими моголами, сформировавшими фланговый отряд (тулакма). Во фланговый отряд левого крыла были назначены Кара Кузи, Абу-л Мухаммад Найзабаз (играющий копьем), Шейх Али, Шейх Джамал, Тенгри Кули Могол. Таким образом, храбрецы меча, стоявшие твердыми ногами на поле брани с подстерегающими жизни стрелами (сахам) и выпивающими кровь клинками (шамшам), показали отвагу и бесстрашие.

Бесстрашные стояли твердо,
У них деревья научились так стоять.

В ходе грандиозного столкновения небесная помощь поддерживала центр и оба крыла армии, и с Божьей помощью они победили и разгромили врага. Великая победа служителей, всегда ищущих прибежища у Аллаха, была явлена. Султан Ибрахима убили неузнанным, а многочисленные [153] афганцы стали урожаем царского меча, и караваны города смерти проследовали в обитель уничтожения в сопровождении воинов-победителей и факелов освобождающих мир мечей. Около тела Султан Ибрахима лежали пять или шесть тысяч погибших. Солнце взошло высоко в начале битвы, и в полдень подул ветерок победы и северный ветер нового завоевания.

Может ли эта великая победа, которая явилась вершиной удачи, быть постигнута? И как может язык описать то, что находится за пределами постижения? Когда султан Махмуд Газнави покорил Хиндустан, он обладал Хорасаном, владыки Самарканда, Дару-л-марза и Хорезма находились в зависимости от него, и он имел армию более 100 000 человек. |97| Но не было в Индостане подчинения одному монарху. Раи и раджи правили здесь, однако не подчинялись друг другу. Султан Шихаб-ад-дин Гури приходил завоевывать Индию со 120 000 латников, восседавших на защищенных кольчугами лошадях 80. Тогда тоже не было единого правителя на всей громадной территории, и даже его брат Гияс-ад-дин, глава Хорасана, не зависел от него. Его Величество Господин Соединения (Тимур) во времена завоевания Индостана 81 дал приказ устроить смотр своей армии на равнине Самана 82, и маулана Шараф-ад-дин Али-и Йезди отметил (Зафар-наме, II. 83), что расстояние между флангами той армии (тул-и-есал) составляло шесть фарсахов, а мужи, опытные в военных делах, подсчитали, что один фарсах занимают 12 000 лошадей, следовательно, помимо прислуги (наукар-и-наукар), там насчитывалось более 72 000 всадников. Прислуга занимала 2 коса 83. Его противник, Маллу-хан 84, имел 10 000 лошадей и 120 слонов. Даже при такой силе многие в лагере Господина Соединения были охвачены страхом, и Его Величество заметил тревожное состояние солдат и услышал от них панические высказывания. Для ободрения воинов он приказал соорудить ограждение из деревьев и кустов перед линией войск, выкопать ров, а позади него уложить друг против друга буйволов и волов, связанных по ногам ремнями. Приготовили также много треугольных железных зубьев, чтобы пехота могла их бросать на дорогу перед атакой слонов [противника]. Его Величество Гити-ситани Фирдус-макани, являвшийся четвертым мирозавоевателем (гити-наваз) Индии, в той славной победе, которая стала одним из величайших даров Аллаха, имел не более 12 000 человек, как солдат, так и слуг. Еще более удивительно, что его владения включали Кандагар, Бадахшан, [154] Кабул, но не было никакой помощи от этих стран для его армии, наоборот, расходы на охрану границ от врага и другие государственные нужды превышали денежные поступления. А воевал он с Султан Ибрахимом, обладавшим стотысячной кавалерией и тысячей боевых слонов, правившим от Бхиры до Бихара и не имевшим при этом [никакого другого] врага.

Только Божественной помощью и поручительством небес свершилось это славнейшее дело. Люди, обладающие здравым смыслом и жизненным опытом, чувствуют себя бессильными достойно воспеть это событие всех времен. Славься, Всевышний, создавший всеосвещающий Свет Его Величества, Царя Царей, чудо стольких подвигов сотворено Тобой! |98| И когда зажглись огни победы, Его Величество Гити-ситани Фирдус-макани обратил к небу подобное зеркалу чело, смиренно вознеся благодарственные молитвы. Он преподнес дары всему человечеству, разослав своих слуг во все страны.

Деянием, превосходившим величественные замыслы завоевывающих мир принцев, покоривших Индостан, явилась победа Его Величества Джаханбани Джаннат-ашияни на равнине Сихринд 85, ниспосланная благословенным существованием Его Величества, Царя Царей (Акбара). Рассказ о том, как он [Джаннат-ашияни] с 3000 воинов освободил Индию от Сикандара Сура, имевшего более 80 000 человек в своем войске, будет приведен далее. Еще более удивительным является свершение удачи Тени Аллаха (Акбара), с Божьей помощью избавившего вместе с несколькими людьми Индию от рук многочисленных мятежных 86 вождей, которое невозможно описать современным языком. Краткий рассказ об этом — в надлежащем месте.

Если Судьба подарит мне надежду,
Небеса — звездный час и благую возможность,
То, воодушевив собрание праведных,
Я буду приукрашивать рассказ за рассказом 87.
На этой скрижали бессмертных
Я напишу картину для пользы потомков.

В славный день победы Его Величество Джаханбани Джаннат-ашияни, амир Ходжа Калан-бек, амир Мухаммад Кокалташ, амир Юнус [155] Али, амир Шах Мансур Барлас, амир Абд-ал-лах Китабдар, амир Али [Вали] Хазин по приказу царя отправились с войсками в Агру, столицу владений Султан Ибрахима, для захвата сокровищ. Распространив лучи справедливости, они придали уверенности жителям, которые уповали лишь на Господа. Сайид Махди Ходжа, Султан Мухаммад мирза, Адил султан, амир Джунаид Барлас, амир Кутлук Кадам поехали в Дели с поручением сохранить сокровища и тайные запасы и одарить подданных и жителей царскими милостями. В тот же день провозглашения победы были написаны и отправлены с посыльными в Кабул, Бадахшан и Кандагар. А сам он [Бабур] остановился в Дели в среду, 12 раджаба (25 апреля 1526 г.). В пятницу, 21 раджаба (4 мая)88, он раскрыл зонт удачи над Агрой и рассеял тьму в стране.

Каждый в Индостане, малый и великий, испытал на себе царскую благожелательность и милость. Его всеобъемлющая доброта пролила дождь щедрости — матери, детям и слугам Султан Ибрахима были назначены специальные пособия. Матери Ибрахима на содержание имущества выделялось семь лаков танка 89. Соответственно положению были выделены пенсии и другим родственникам. |99| Встревоженный мир успокоился. Его Величество Джаханбани Джаннат-ашияни, который заранее прибыл в Агру, преподнес [Его Величеству Гити-ситани Фирдус-макани] алмаз весом 8 мискалей 90, который оценивался ювелирами в половину ежедневных мировых расходов. Говорили, будто этот алмаз принадлежал к сокровищам Султан Ала-ад-дина (Хилджи). Он (Хумаюн) получил его от семьи Бикрамаджита, раджи Гвалиара. Его Величество, благородный по натуре, сначала принял его, а потом вернул ему (Хумаюну) в качестве подарка 91.

В субботу, 29 раджаба 92, он начал осматривать и раздавать сокровища и запасы, собранные многими царями. Он даровал Его Величеству Джаханбани 70 лаков сикандарских танка и сокровищницу, богатство которой не было сосчитано. Амирам, в соответствии с их положением, он жаловал от пяти до десяти лаков танка, и каждому солдату и слуге — подарки, превосходившие их чины. Каждый ученый муж, малый и великий, был осчастливлен дарами. Ни один человек в лагере или обозе (урду-базар) не остался непричастным к этому радостному событию. Наследники царской семьи 93 в Бадахшане, Кабуле и Кандагаре [156] тоже получили подарки соответственно их положению, а именно: Камран мирза — 17 лаков танка; Мухаммад Заман 94 — 15 лаков и также Аскари мирза, Хиндал мирза, и все женщины из гарема и сияющие звезды 95 Халифата, и все беки и слуги, которых не было на возвышении, получили, согласно их положению, драгоценные камни и различные богатства, а также всех родственников и приближенных Его Величества в Самарканде, Хорасане, Кашгаре и Ираке одарили ценными подарками. Дары отправили также к святым гробницам (машахид) и в священные мечети в Хорасан, Самарканд и т.д. И был издан указ о том, что каждому жителю Кабула, Саддара, Вараска, Хуста и Бадахшана 96, мужчине и женщине, малому и великому, будет послан шахрухи. Таким образом, все — и элита, и простой люд — угощались досыта со щедрого стола Его Величества.

От потока с льющей драгоценности руки
Радость вновь вспыхнула в мире.
Приятен дар, что, ниспосланный издалека,
Как Луна, проливает на землю свет со своей сферы.

|100| Это непреложный закон: когда украшающий мир Творец желает извлечь редчайшую жемчужину из ее оболочки, он приводит к свершению удивительные события, чтобы человек, пройдя таким образом испытание словом и делом, мог прославиться в умах всех [людей] своей твердостью и дальновидностью. Среди таких удивительных событий было следующее: несмотря на победу и щедрые дары, не было взаимопонимания (киллат-и-муджапасат) с народом Индии, что вызвало необходимость сближения (иллат-и-адам-и-муванасат).

Солдаты и крестьяне (Индии) избегали общения (с захватчиками). Несмотря на то что Дели и Агра уже были завоеваны и противник удерживал страну в своих руках, многие из соседних крепостей оставались во власти мятежников. Касим Санбали удерживал Санбал [Самбхал] (Рохилканд), в крепости Биана (Бхартпур) Низам-хан бил в барабан сопротивления. Хасан-хан Мевати обосновался в Мевате (южнее Дели) и поднял знамя восстания. Мухаммад Зайтун обосновался в Дхолпуре [Дулпуре] (Раджпутан) и дышал враждебностью. Татар-хан Сарангхани (Фиришта, сын Саранг-хана) засел в Гвалиаре; Хусейн-хан [157] Лохани [Нухани] — в Рапри [Рапари] (на Джамне); Кутб-хан — в Этаве [Итаве], Алам-хан — в Калпи. Маргуб, раб Султан Ибрахима, удерживал Махаван (Матхура), что возле Агры. Канаудж и другие города за Гангом были в руках афганцев под предводительством Насир-хана Лохани [Нухани] и Мааруфа Фармули, который соперничал и с Султан Ибрахимом. После его смерти они овладели многими другими областями и постепенно наступали, сделав Бахар-хана [Бихар-хана], сына Дария-хана, государем и назвав его Султан Мухаммад 97.

В течение этого года, пока резиденция Его Величества находилась в Агре, горячие ветры были очень тягостными. Пыльный самум и болезни поселили трусость в лагере. Очень многих охватили малодушные мысли, из-за мятежей, суровой погоды, непроходимых дорог, задержки торговцев возникла нехватка продовольствия и необходимых запасов. Состояние людей ухудшалось. Многие военачальники решили уйти из Индостана в Кабул и его окрестности, а множество солдат дезертировали. Некоторые старые военачальники и солдаты-ветераны допускали недостойные высказывания в Присутствии [диване], и втайне выражалось несогласие с Его Величеством, в то время как Его Величество Гити-ситани, единственный, кто сохранил дальновидность и терпение, не обращал на это внимания, а приступил к управлению страной. Наконец элита и те, кто был обучен Его Величеством и от кого ожидалось совсем иное, вспомнили старые времена. Особенным был случай с Ахмади Парваначи и Вали Хазином. Еще более изумляет, что Ходжа Калан-бек, |101| который на всех полях сражений и в походах, особенно в экспедиции в Индостан, являл образец воспитанности и вел речи, приличествующие храброму человеку, сейчас изменил свои взгляды и открыто и намеками высказывался в пользу ухода из страны. Наконец Его Величество созвал своих военачальников и мудро поговорил с ними об их тайных мыслях (мак-турат) и опасных идеях (махзурат). Он объявил свое твердое решение: “Мы завоевали эту прекрасную страну трудом и лишениями, и сдаваться из-за незначительных противоречий и усталости — не выход для завоевателей мира и не достойно мудрых. Радость и печаль, благополучие и страдания неразрывно связаны. Сейчас все труды и тревоги подошли к концу. Несомненно, отдых и покой последуют за ними. Вы должны твердо держаться за прочный канат доверия Аллаху и более не [158] произносить пустых и ведущих к расколу слов. Кто бы ни думал вернуться в Кабул (вилаят), признавшись в собственной беспомощности, пусть уходит. Но мы, уверенные в великой отваге, покоящейся в Божественной помощи, укрепили Индию в своем сердце” 98. Наконец все военачальники после обсуждения и раздумья согласились и признали, что сказанное Его Величеством было истиной, и что “слово царя — это царское слово”. Сердечно и по велению души они склонили головы покорности к земле власти и обязались остаться. Ходжа Калан, который сильнее всех желал возвратиться в Кабул (вилаят), получил разрешение вернуться 99, с ним также отправили всевозможные подарки для князей и других. Газни, Гардез и хазарейцев Султан Масуди 100 присоединили к его землям. В Индостане к ним был добавлен округ [паргана] Гурам (Гхурам). Мир Миран также получил разрешение уехать в Кабул. Ходжа получил разрешение вернуться (в Кабул) в четверг, 20 числа месяца зу-ль-хиджжа (28 августа) 101. Это служит доказательством того, что каждый здравомыслящий счастливец, разбирающийся в делах с проницательной рассудительностью, становится всё более удачливым, ибо достигает высокого положения. Отражение этого — великая история Его Величества Гити-ситани Фирдус-макани, который при этом недовольстве военных и при таком серьезном противостоянии прибегнул к помощи мирозавоевывающего мужества, и, положившись на Божественную поддержку, поставил целью завершить начатое дело, достичь исполнения своих желаний и сделать город Агру — центр Индостана — собственной постоянной резиденцией, и твердыми приказами, храбростью, щедростью и справедливостью успокоил в стране раздоры. И многие военачальники Индостана и правители страны постепенно начали поступать к нему на службу. Среди них был шейх Гуран 102, который |102| привел с собой более 3000 лучников 103. Каждый из них удостоился более высоких милостей, чем это соответствовало их положению.

Это были также Фируз-хан, Шейх Баязид, Махмуд-хан Лохани [Нухани], Кази Джиа — известные сирдары, которые поступили на службу и осуществили свои желания. Фируз-хан получил джагир из земель Джаунпура размером в один крор танка 104. Шейх Баязид получил один крор 105 из Аудха; Махмуд-хан — девяносто лаков 106 из земель Газипура. Кази Джиа было назначено двадцать лаков из [159] Джаунпура. В короткое время воцарились мир и покой, радость, довольство и процветание, свойственные временам твердого правления. Через несколько дней 107 после Ид-и шаввал во дворце Султан Ибрахима в Агре состоялся великий праздник, во время которого сокровища и дары сыпались на полы одежд присутствующих. Самбал передали Его Величеству Джаханбани в дополнение к саркару Хисар-Фируза как вознаграждение за доблесть. Амир Хиндубек был назначен его представителем, контролирующим все районы. Как только Бибан осадил крепость Самбал, вышеупомянутые амир [Хиндубек], Китабек, Малик Касим, Баба Кашка со своими братьями, мулла Апак, шейх Гуран со своими воинами из Дуаба были срочно посланы туда. Бибан вступил с ними в бой и потерпел поражение, и так как этот мятежник и предатель (харам-нимак), испытавший сладость служения, затем повернулся [к нему] спиной, будучи низменной натурой, он [Бибан] никогда больше не видел лица удачи.
.

Комментарии

1. Мировой завоеватель, постоянно находящийся в блаженном состоянии, Защитник Истины, Мухаммад Бабур (Лев), святой повелитель воинов. Принято считать, что Бабур обозначает “лев” или “тигр”, хотя “лев” — “бабр”, а не “бабур”.

2. Хафт манзар означает, вероятно, семь климатов или семь планет.

3. Другое известное выражение фана у бака. [Фана используется суфиями по отношению к “стиранию” личностных качеств суфия во внешней реальности, его смерти в ней, и бака — для обозначения “пребывания в божестве”, созерцания Бога.]

4. [Ал-Джунайд — Абу-л-Касим ал-Джунайд бек Мухаммад ал-Каварири ал-Хаззад ал-Багдади (ум. в 910 г.) — родоначальник одного из двух основных течений в мусульманском мистицизме — “учения о трезвости” и полном самоконтроле. Баязид — Абу Йазид Тайфур бек Иса ал-Бистами (умер в 375 г.) — прославленный персидский мистик, эпоним суфийского направления тайфурийа.]

5. В тексте Бисун Тава [Йесук Тува.]

6. Имеется в виду “бросание костей” [вычисления]. Я полагаю, что суммы числовых эквивалентов букв, составляющих как Шаш-харф так и адад-и-хаир равны 888, т.е. 2 ш = 600, х = 8, р = 200 и ф = 80, в сумме 888. Далее а = 70, 2 д = 8, х = 600, и = 10, р = 200, а вместе 888. Главное знамя называлось шаш тугджи. Хронограмма состоит из шести элементов: ш, ш, м, х, р, м.

7. У врат мирзы [см.: Бабур-наме, 15б].

8. Вариант его имени — Ширим Тагай. Тагай (тагаи) — дядя по материнской линии [у монголов].

9. Его настоящее имя было Султан Ахмад-хан, а Ильчех (Алача) — прозвище, обозначающее “убийца” [см.: Бабур-наме, 11 б]. Он был сыном Юнус-хана и сводным братом матери Бабура.

10. Много лошадей утонуло еще при переправе через реку Каба [Куба (Кува) — река Кувасай — в южной части Ферганской долины Узбекистана], а большинство оставшихся погибли от болезней.

11. Возможно, это ошибка переписчика, т.к. описывается период с 899 по 917 г.х. — восемнадцать лет. В некоторых рукописях говорится о пятнадцати годах.

12. [Байсункар — двоюродный брат Бабура, был выбит Бабуром из Самарканда в 1497 г. (903 г.х.).]

13. [Байсункар был вторым сыном Султан Махмуд мирзы, третьего сына Султан Абу Саид мирзы (деда Бабура). Байсункар погиб 10 мухаррама 905 г.х. (17 августа 1499 г.) от рук Хусрау-шаха в Айвадже (см.: Бабур-наме, 68 а, б). Султан Масуд мирза, старший брат Байсункар мирзы, был по приказу Хусрау-шаха ослеплен в 1498 г.]

14. То же самое можно сказать о грубом обращении Хусрау-шаха с Бабуром, когда тот пришел к Хисару (Хисар-и-шадман) после бегства из Самарканда в 906 г.х. [1500 г.]. [Отзывы Бабура о Хусрау-шахе отличаются нелицеприятностью и резкостью (см.: Бабур-наме, 28 б—29 а, 35 а, 68 а и т.д.).]

15. [См.: Бабур-наме, 124 б.]

16. [Имеется в виду Абд-ар-Раззак мирза — сын дяди Бабура Улугбек мирза Кабули.]

17. [Сава-Санг и Ала-Так — области в окрестностях Калата, города в юго-восточной части Афганистана.]

18. Год 905 начался в июне, землетрясение произошло в июле. Из мемуаров Бабура видно, что это случилось через 40 дней после смерти его матери в начале года. [Речь идет о событиях 911 г.х. (1505 г.). См.: Бабур-наме 157 а-158 а].

19. Другое название — Памган [см.: Бабур-наме, 157 а, б]. Он находится на юге или юго-западе от Кабула.

20. Ныне Сиргач [в “Бабур-наме” — Истаргач].

21. [Современный Майданшахр, западнее Кабула.]

22. [В тексте “Бабур-наме” нет точного указания, где и когда Бабур узнал о смерти Султан Хусейн мирзы.]

23. Вся нелепость заключается в том, что на трон посадили сразу двух человек. Абу-л Фазл и его школа утверждали, что власть монарха, являющегося тенью Господней, должна быть единоличной. [Бабур писал: “Диковинное это было дело: никогда не было слыхано, чтобы два царя правили совместно. Случилось противоположное тому, в чем смысл слов шейха Саади, который сказал в “Гулистане”: Десять дервишей спят на одном коврике, / А два царя не уместятся в одном климате” (Бабур-наме / Пер. М.А. Салье. Ташкент, 1993. С. 190).]

24. [Мухаммад Хусейн мирза Дуглат (см.: Бабур-наме, 197 а) был женат на родной сестре матери Бабура] и являлся отцом двоюродного брата Бабура Хайдара. [Султан Санджар — племянник Шах бегим, жены Юнус-хана.]

25. Двоюродный брат Бабура, сын Султан Махмуд мирзы, третьего сына Султан Абу Саида, и Султан Нигар ханум, дочери Юнус-хана и Шах бегим. Он был, таким образом, двоюродным братом Бабура [и по линии отца, и по линии матери]. Точное имя Мирза-хана было Султан Ваис мирза. Хусрау-шах, убив его брата Байсункара и ослепив его другого брата Масуда, стал впоследствии правителем Бадахшана.

26. Слухи были о том, что они заточили Бабура в замок Орла, рядом с Гератом. [В “Бабур-наме” (197 а) крепость называется Ихтияр-ад-дин, или Ала-Курган.]

27. См.: Тарих-и-рашиди, 1. 356. Оба, Бабаи и Мухаммад Ахмад Кохбар, впоследствии восстали против Бабура. [В “Бабур-наме” фигурируют только Ахмад Касим Кухбур и Абу-л Касим Кухбур, сыновья Хайдар Касим бека. Абу-л Касим погиб в шаввале 906 г.х. (мае 1501 г.). Об Ахмад Касиме последнее упоминание датировано 912 г.х. (1506 — 1507 гг.). Предательство Бабаи Пашагири произошло в месяце раби ас-сани 933 г.х. (январь 1527 г.). (См.: Бабур-наме, 308 б).]

28. [В “Бабур-наме” Мухибб Али Курчи и Халифа (Низам-ад-дин Али Халифа Маргинани, сына Джунаида) — разные люди.]

29. Один из родов Чагатаидов также носит имя Кохбар. Может быть, имеется в виду поэт Мухаммад Касим Кохбар. [В “Бабур-наме” — Кухбур.]

30. [В тексте “Бабур-наме” (192 а—199 б) Джахангир не фигурирует.]

31. [В “Бабур-наме” (195 а) перевал назван Кутал-и Заррин.]

32. Дочь правителя Бадахшана и вдова Юнус-хана, деда Бабура по материнской линии. Настоящей бабкой Бабура была Исан Давлат бегим [см.: Бабур-наме, 10б].

33. [В “Бабур-наме” (200 а и б) этот эпизод передан иначе. Вероятно, Абу-л Фазл опирался на другой источник.]

34. Старшая дочь Юнус-хана [родная тетка Бабура].

35. Бабур разрешил ему отправиться в Хорасан [см.: Бабур-наме, 202 а].

36. [Бабур, Джахангир и Насир мирза были сыновьями Омар Шейх мирзы от разных жен (см.: Бабур-наме, 8 а).]

37. Раг, горный район на северо-востоке Бадахшана. [Зубайр Раги — один из бадахшанских беков.]

38. Гонец был послан Мирза-ханом из Бадахшана, пересек Гиндукуш по снегу и приехал чуть живой. Он прибыл в начале рамадана, который в том году начался 3 декабря.

39. Букв, “он повернул поводья своего пересекающего мир коня”. Убайд-ал-лах звался также Султаном. Он был женат на сестре мирзы Хайдара и являлся правителем Бухары. Он приходился племянником Шейбани-хану.

40. Гидждеван — район к северу от Бухары. Видимо, битва произошла 3 рамадана 918 г.х. (12 ноября 1512 г.). Наджм означает звезду, а настоящее имя военачальника было Яр Мухаммад. Он был министром финансов. Кажется, его жестоко убили в отместку за разгром в Карши.

41. Он не сразу направился в Кабул, а сначала в Хисар, где его чуть не убили мятежные моголы. Оттуда в Кундуз, и, “наконец, совсем отчаявшись отвоевать Хисар, он возвратился в Кабул”. Дата его возвращения неизвестна, но, возможно, это произошло в 920 г.х. (1514 г.).

42. Бадам Чашма — переход через реку Кабул между Малым Кабулом и Барик-абом [притоком Баран-су].

43. Из Джама Бабур отправился в Беграм (Пешавар) [см.: Бабур-наме, 145 б].

44. [См.: Бабур-наме, 145 а, б].

45. В тексте “некий Чагатаи”. Под алчностью подразумевается склонность Баки к разбою. Он был младшим братом Хусрау-шаха [см.: Бабур-наме, 58 а]. [Чаганиан — историческая область, располагавшаяся между притоками Аму-дарьи — Вахшем и Сурхандарьей, ныне территория южного Таджикистана и южного Узбекистана.]

46. [См.: Бабур-наме, 146 б].

47. [Фармул (см.: Бабур-наме, 148 б) — область к югу от Кабула.]

48. [Дуки — район в северном Белуджистане. См.: Бабур-наме, 138 а, 150 а—152 а, где описывается этот поход.]

49. [См.: Бабур-наме, 213 б].

50. [Мандровар — округ (туман) к востоку от Кабула.]

51. [Кунар и Нургал. См.: Бабур-наме, 214 б.] Эти области лежат на противоположных сторонах реки Чагансерай (или Камех).

52. [В “Бабур-наме” (215 а) — Бад-и Пич.]

53. В одной из рукописей говорится: “Эта надпись до сих пор не обнаружена”. Путь проходил восточнее Кабула мимо Ламгана (Лагмана) [см.: Бабур-наме, 215 а].

54. В тексте суббота; но в рукописях и “Бабур-наме” [216 б] — понедельник.

55. Султан Ала-ад-дин прибыл после захвата Баджаура [см.: Бабур-наме, 218 а-219 а].

56. Бабур женился на ней [см.: Бабур-наме, 220 б].

57. [В “Бабур-наме” (222 б) эти события датируются четвергом 16 сафара 925 г.х. (17 февраля 1519 г.)]

58. [В “Бабур-наме” (223 а) говорится о расстоянии в семь курухов (1 курух = 3 коса, около 2 км).]

59. [В “Бабур-наме” (225 б) говорится, что жители Бхиры небрежно вносили условленные деньги; потребовались дополнительные меры по сбору дани (226 б).]

60. Бабур говорил [см.: Бабур-наме, 229 б], что он даровал Хушаб Лангар-хану, который был советником в походе, и оставил его позади поддерживать Хиндубека. Хушаб находится на правом берегу Джелама, тогда как Бхира на левом.

61. [Султан Искандер Лоди умер в 1518 г. (924 г.х.).]

62. Аффикс al тюркского происхождения и обозначает “взять”, поэтому Хиндал значит “берущий Индию” [см.: Бабур-наме, 227 а].

63. [См.: Бабур-наме, 228 а].

64. [Из текста “Бабур-наме” (235 б) ясно, что Хиндубек покинул Бхиру из-за восстания местного населения.]

65. Фраза Васит шахр Раби-ал-аввал, содержащаяся в хронограмме, дает “середину раби ал-аввала 930 г.х.”; это позволяет предположить, что взятие Дипалпура произошло 22 января 1524 г. [Она была составлена Шейх Зайном и Мир Гисом (Бабур-наме, 325 а).]

66. О раскаянии Бабура см. Бабур-наме, 253 а.

67. Бабур создал этот парк в 914 г.х. (1508 г.). Он располагался напротив Адинапура, находившегося южнее от реки Кабул и около мили к югу от Джалалабада [см.: Бабур-наме, 132 а]. Через 11 лет он создал Баг-и-сафа у озера Келдех-Кехар, в Соляном хребте [Бабур-наме, 224 а].

68. Бабур [253 б] говорит, что они также переправились через реку Качакот, или Харо [приток Инда].

69. “Больших и малых, хороших и плохих, нукеров и не нукеров было переписано 12 000 человек” [см.: Бабур-наме, 254 а].

70. [См.: Бабур-наме, 254 б].

71. [Малот — город в южной части штата Пенджаб, Индия.]

72. В тексте – хаким. В “Бабур-наме” — шикдар. [Сборщик податей с округа (см.: Бабур-наме, 262).]

73. [Хисар — город к северо-востоку от Дели.]

74. [См.: Бабур-наме, 263 а.]

75. [См.: Бабур-наме, 264 а].

76. Здесь рассказ Абу-л Фазла представляется не совсем верным. Витые ремни из воловьей кожи использовались вместо цепей.

77. [Тура — плетенные из лозы и ветвей щиты, используемые для защиты от стрел.]

78. [Унк-гул (унг кул) и сул-гул (сул кул) — соответственно правый и левый фланги центра. Подробно см.: Бабур-наме, 209 б.]

79. Бабур пишет, что этот военачальник был ранен за день до битвы [см.: Бабур-наме, 265 б].

80. [В “Бабур-наме” (269 б) в переводе М.А. Салье речь идет только о конных латниках.]

81. Удивительно, что Бабур не описал завоевания его предком Тимуром Индии в целом и Дели в частности. Он упоминал походы Махмуда Газневи, Шихаб-ад-дина Гури и затем говорил, что его поход был третьим. Возможно, сказалось то, что за походом Тимура не последовало его длительного управления страной.

82. [Равнина около города Самана на реке Гхаггар к югу от Патиалы.]

83. Шараф-ад-дин указывает 2 мила (мил). Описание у Абу-л Фазла недостоверно, также как и у Шараф-ад-дина (Зафар-наме, II. 83). Возможно, ширина фронта его армии была равна 20 косам, или 6 фарсахам (около 40 миль). (Так и у Шараф-ад-дина, но согласно Абу-л Фазлу, 6 фарсахов равняются 18 косам). Несмотря на это Абу-л Фазл вводит единицу длины мил, который равен, как он говорит, трети фарсаха, или одному косу (Аин-и-Акбари, Джарретт, II. 415 и 417). Глубина же боевых порядков, судя по Шараф-ад-дину, была 2 мила (ду мил), но не 2 коса, как говорит Абу-л Фазл. Кавалерия называлась наукар, а ее пешая прислуга — наукар-и-наукар.

84. Маллу-хан был главным везиром Махмуд Туглака, молодого правителя Индии.

85. 22 июня 1555 г.

86. Вероятно, имеется в виду мятеж Али Кули и других против Акбара, известный как восстание в Джаунпуре.

87. В тексте дастан дастан. В одной из рукописей — дастан дарастан.

88. [В Бабур-наме (268 а) пятница 4 мая названа 22 раджаба.]

89. [Лак — 100 000, танка (вар. танга) — серебряная монета переменной стоимости.]

90. [8 мискалей = 320 рати, около 180 каратов (кар) (см.: Бабур-наме, 268 б). Беверидж предполагает, что это алмаз Кох-и нур, но его вес до обработки составлял 280 кар. 1 мискаль был равен 4,48—4,75 г, его величина не была постоянной, но 280 кар — это 56 г, т.е. не менее 12 мискалей.]

91. [Бабур-наме, 268 б.]

92. [В “Бабур-наме” (292 а) день 29 раджаба (11 мая 1526 г.) назван субботой, хотя предыдущий день, 28 раджаба, назван четвергом (269 а). Очевидно, Бабур сознательно допустил эту ошибку, поскольку пятница предназначена для религиозных дел.]

93. Букв, “деревья в саду процветания”. Ссылка на подарки, посланные Камрану и другим [см.: Бабур-наме, 292 а].

94. Сын Бади-аз 3аман мирзы, внук Султан Хусейн мирзы из Герата. [Тимурид к этому времени был последним в роду.] Служил у Бабура и Хумаюна. Утонул в Ганге в 1539 г.

95. Даррари, форма множественного числа араб, дурри — сияющая звезда или самоцвет (драгоценный камень). [Очевидно, имеются в виду дочери Бабура.]

96. [У Бабура названы только Кабул и округ Варсак (см.: Бабур-наме, 293 б). Видимо, сведения о пожалованиях жителям Хуста и перечисленных областей взяты Абу-л Фазлом из других источников.]

97. [См.: Бабур-наме, 294 б.]

98 [Текст “Бабур-наме” (295 а, б) существенно отличается от текста Абу-л Фазла.]

99. [Он получил поручение восстановить порядок в Газни. См.: Бабур-наме, 295 б.]

100. [Т.е. местности, населенные хазарейцами племени Султан Масуди.]

101. [В “Бабур-наме” [299 б] эта дата соответствует 20 числу месяца зу-ль-каада 932 г.х. (28 августа 1526 г.).]

102. [См.: Бабур-наме, 296 а.]

103. Бабур называет их лучниками (тар-кашбанд) из Дуаба. [Миан-Ду-Аб — междуречье Ганга и Джамны (Ямуны). Дуаб (Доаб) — также название междуречий притоков Инда: Джелама, Чинаба, Рави и Сатледжа.]

104. 1 крор 46 лаков 5000 танка [см.: Бабур-наме, 296 б].

105. 1 крор 48 лаков 50 000 танка [см.: Бабур-наме, 296 б].

106. 90 лаков 35 000 танка [см.: Бабур-наме, 296 б].

107. После 11 июля 1526 г.