Интересно узнать, используя  изжившие себя методы и руководствуясь устаревшими догмами, сами эти ученые задают ли себе вопрос: не защищают ли они устаревшую шовинистическую парадигму европейских расистов-филологов и расистов-археологов 19 в., которые искали и «находили» на стороне чужих предков для такого конструкта как «индо-европейцы» или «индо-иранцы»?

Агония вымирающих догм
об этногенезе тюрков
Парвиз Гасымов

    Прочитав коллективную статью «Битва за аланство» (http://генофонд.рф/?page_id=1643) некоторых уважаемых российских ученых у меня, участника конференции «Этногенез, история, язык и культура карачаево-балкарского народа» (24—28 ноября 2014 г., г. Моска) сложилось мнение, что дело не в процедуре редактирования резолюции. Авторов статьи «Битва за аланство» явно тревожат, те моменты в резолюции, которые можно свести к следующим тезисам: 1) прародина пратюркского еще не выявлена окончательно; 2) небесспорный и вопрос о времени появления пратюркского языка; 3) исторические общности, такие как «скифы», «саки», «аланы» и т.д. были полиэтничными и полилингвистичными.

Авторы критикуют эти тезисы руководствуясь теми догмами которые по возрастающей укрепились в советской исторической науке в период борьбы с «пантюркизмом», территориальных претензий СССР к Турции во второй половине 40-х годов и особенно, в пост-сталинский период, когда советская археологическая и этнографическая теория зашла в тупик. Но, интересна логика статьи «Битва за аланство», где авторы с одной стороны признают спорность некоторых вопросов в лингвистике, в исторической науке, археологии и т.д., а с другой, отрицают эту «спорность». По тону статьи – авторы прямо таки хотят утвердить, что именно их позиция и есть «правда в последней инстанции». Является ли их позиция «правдой в последней инстанции» или это агония вымирающих догм? Буду краток и приведу следующие исследования ученых России и др. стран.

ПО ЛИНГВИСТИКE

В 2007-ом году было опубликовано исследование госпожи Анны Владимировны Дыбо «Лингвистические контакты ранних тюрков. Лексический фонд (пратюркский период)». Я имел возможность ознакомится с электронной версией данного исследования. По А.В. Дыбо «время и место существования тюркского праязыка, как кажется, достаточно хорошо укладывается на широкую территорию между нынешним Ордосом и южным Саяно-Алтаем и датируется концом I тыс. до н.э. — первыми веками н.э.». Исследовательница настаивает на том, что присутствие пратюркского в конце энеолита в Западной или Передней Азии, мысли о «тюркизмах» в древних языках гипотетичны [Дыбо. А, с.199].

Начнем с того, что Дьюла Немет локализовал пратюркский на Южном Урале. Доводами для такого предположения были: заимствования в пратюркском из индо-иранских, переднеазиатских и семитских языков. По Дь. Немету пратюркский и уральские имеют много общего, что можно объяснить древним соседством [Немет Ю., сс. 127 – 128].

Не определяя конкретный ареал В. Н. Даниленко указывал на несомненную близость индоевропейских и алтайских наименований животных, особенно, домашних, и объяснял это в двух планах: или индоевропейцы в период формирования находились восточнее, чем «предполагали ранее, или же предки тюрко-алтайцев обитали значительно западнее» [Даниленко В.Н. , с. 157].

Спустя 40 лет после В.Н. Даниленко, сторонники «теории палеолитической непрерывности» соседства индо-европейского, уральского и алтайского локализовали в азиатском пограничье Восточной Европы, на основе «конной терминологии» в праславянских, древнегерманских, так же в уральских языках, а носителей среднестоговской и ямной культуры считают смешанно урало-алтайским [Mario Alinei, p. 14–17].

У А.В. Дыбо основным доводом гипотезы «ордоской прародины» пратюркского является т.н. «китаизмы» в общетюркском. По А.В. Дыбо 20 морфем определены как заимствования в пратюркском из средне-китайского языка в 3 вв. до н.э. [Дыбо A., с. 66–75, 199–200].

Но, более 40-а морфем, в том числе и те 20 интерпретированные как «китаизмы» еще Н. А. Баскаковым и И.Н. Шервашидзе [Баскаков Н. А.; Шервашидзе И. Н.1989; Шервашидзе И. Н.1990] в свое время оценивались Герхардом Дёрфером и Б.И. Татаринцевым как исконно тюркскими и имеющие только тюркскую этимологию. Даже морфема «алачук», которая как пример возможного «китаизма» была показана в статье «Битва за аланство», по Б.И. Татаринцеву имеет вполне достаточную тюркскую этимологию (со ссылкой на Э. В. Севортя?на). Б.И. Татаринцев был солидарен с Г. Дёрфером насчет существования тенденциозности (считать некоторые базовые искомые тюркские морфемы за «китаизмы») в тюркологии по данной проблеме [Татаринцев Б.И. a; Татаринцев Б.И. b].

С другой стороны, мы должны отметить, что Дь. Немет, Дж. Клоусон, Г. Дёрфер, К. Ренфрю, В.И. Рассадин, А. Щербак, и др. еще до 2007-го года выражали сомнения по поводу существования в древности «Алтайской семьи языков» [Late pre­his­toric, p. 1 – 2; Дашибалов Б. Б.]. К тому же на данный момент к критикам гипотезы «Алтайской семьи» присоединился и И. Л. Кызласов [Кызласов И. Л.].

Очень странно и удивительно, что в своем исследовании (Лингвистические контакты ранних тюрков. Лексический фонд пратюркский период. М., Восточная литература, 2007) госпожа А.В. Дыбо даже не упомянула обо всех вышеуказанных трудах. Странный подход ученого к оппонирующим исследованиям – вообще не упоминать о них, как будто их и не было (?!). Таким образом, позиция А.Дыбо по вопросу прародины и времени формирования пратюркского языка является чисто субъективной.

В том же 2007-ом году, когда было опубликовано вышеуказанное исследование А.В. Дыбо, в Москве проходила 53-я Международная Конференция Ассирологов. На той конференции финский палеолингвист Симо Парпола излагая итоги своих исследований по шумерскому языку считал возможным связь его с тюркским на основе контактов, «…так как большинство соответствий являются из тюркских языков, и они являются базовыми словами и грамматическими морфемами, также найденными в уральских языках» [Par­pola Simo 2010; Par­pola Simo 2012].

С. Парпола считает шумерский родственным уральским языкам и связывает появление этого языка инвазией майкопцев в Переднюю Азию из Предкавказья. Если взять за основу результаты, которые были оглашены С. Парполой, то явно видно, что говоря о прародине пратюркского мы должны иметь ввиду ареал гораздо западнее Ордоса или Южного Алтая. И тем более это не III век до н.э., а как минимум, начало III тысячелетия до н.э. Таким образом, мы имеем дело с первой фактической письменной фиксацией в Передней Азии присутствия пратюркского языка в III тысячелетии до н.э., повлиявшего на лексику и строй шумерского. Это означает, a) шумерский обогатился тюркизмами еще до прихода в Переднюю Азию (напр. по С. Парпола), а значит прародина пратюркского находилась не так уж далеко от Двуречья, или б) древнее присутствие пратюркского в Передней Азии, что повлияло на шумерский язык. Возможно, это был не сам пратюркский, а какое-то ответвление от пратюркского, например, r-turkic, как предполагают некоторые лингвисты [Ioan­nis Kenani­dis] – это уже тема для палеолингвистов.

Какая археологическая культура или его часть была носителем тюркского праязыка – убейдцы, лейлатепинцы (восточно-анатолийско-убейдская волна из Передней Азии на север с ранними курганами), куро-араксцы, майкопцы, анаусцы, южно-уральский энеолит (самарцы и т.п.) или другие? Выяснить трудно; так как о языке носителей указанных археологических культур нет письменной информации.

Ну а что касается азербайджанских лингвистов… Только тюрколог, доктор филологических наук, профессор Фирудин Агасиоглу (Джалилов) выдвинул теорию переднеазиатской-южнокавказской прародины пратюркского (“Urmu teorisi”). По нашему мнению, основные доводы в его теории — тюркские «вкрапления» в шумерском, древнесемитских языках по исследованиям турецкого шумеролога О. Н. Туна. К тому же, российский исследователь А.М. Харитонов еще в начале первого десятилетия ХХI века, независимо от господина Ф. Агасиоглу выдвигал уже схожую гипотезу [Харитонов А. М.]. Разница только в том, что А.М. Харитонов в отличии от Ф. Агасиоглу, признает существование «Алтайской языковой семьи» даже с переднеазиатской прародиной.

В лингвистике актуален вопрос о процессе формирования той общности, которую подразумевает понятие «языковая семья». Мы не знаем, по какой модели шли процессы формирования языковых семей; имели ли они «генеалогическую (корень, ствол, ветви)» модель, или модель «трансформации» («нивелировка» соседствующих языков, гомогенизация или креолизация, «скрещивание» и пр.) [Kohl, Philip L., p. 236 – 237; H?usler A., s. 78 – 83]? Т.е. «языковая семья» это результат отпочкования от первичного ядра или же результат конвергенции или смешения различных народов, длительного общения?

Да и понятия «индоевропейцы», «пратюрки» и т.п. – конструкты исследователей. Были ли «пратюрки» носителями одной целой или части какой-то археологической культуры? Или они были носителями разных археологических культур в конкретном временном отрезке?

Эти вопросы актуальны и для других языковых семей и на эти вопросы пока нет конкретных ответов. Но по авторам статьи «Битва за аланство», все уже «доказано», альтернативные и оппонирующие предположения якобы «не подтверждается наукой» ?!

ПО ПРОБЛЕМЕ ЭТНИЧЕСКОЙ АТРИБУЦИИ

Невозможность этнической атрибуции археологических культур, о языке носителей которых отсутствует или недостаточна письменная информация – отражена в исследованиях разных теоретиков археологии ХХ века от расистов вплоть до «пост-процессуалистов». В свое время критикуя методологию Густафа Коссинны ученые в целом придерживались такой позиции, что любая археологическая категория (культура, тип, стиль, артефакт, традиция и т.п.) не может дать однозначную информацию о языке/языках или вообще о форме объединения (племени, племенного союза и т.д.) древних носителей данной археологической культуры, типа, стиля, традиции и т.п. Ведь такие категории как «археологическая культура», «стиль», «тип» и т.п. являются субъективными конструктами археологов и историков. Даже артефакт, погребальная традиция и т.п. зафиксированная во время раскопок может быть отражением субъективных мировоззренческих представлений древнего человека/людей, не отвечающих всем реалиям древнего общества [Клейн Л.С., 2000; Jones Si?n, p. 106 – 109; Brather S.].

Методы этнической атрибуции («ретроспективный метод», по погребальному обряду, керамике и т.д.) использованные еще расистом-археологом Г. Коссинной на данный момент подвержены сильной критике и вызывают сомнения [Арутюнов С.А., Xазанов А.М.; Jones Si?n, p. 106 – 108; Иванова С.В. c. 330, 334 – 335; Barth F., p. 14 – 15; Jent­gens G., p. 21 –24].

Естественно, не мне рассказывать об этой проблеме одному из авторов статьи «Битва за аланство» господину Льву Самуиловичу Клейну, который лучше всех знал в свое время все перипетии в западной теоретической археологии. Но суть в том, что именно Л. С. Клейн высоко отзывался о некоем господине Дэйвиде Энтони, в его утверждении о поголовной принадлежности ранних степняков Евразии к индоевропейским языкам [Клейн Л.С., 2010]. Сам же Д. Энтони в вопросе о методологии этнической интерпретации признает наличие фундаментальных проблем. Но в то же самое время он настаивает на своей гипотезе о тотальной принадлежности древних номадов к индоевропейцам, только на основании императива, суть которого вряд ли можно назвать научным: «лучше, чем ничего»?! [Anthony, David W. c. 106]. Такой подход не имеет никакого отношения к науке. А почему, «лучше», если древние номады принадлежат только к индоевропейцам/арийцам? Пратюрки, пракавказцы, прауральцы, что, “лицом не вышли”? К тому же, Д. Энтони был жестко раскритикован госпожой Элен Избицер, как человек обладающий «поверхностными знаниями в области евразийской археологии» [?zbitser Elena].

Американский исследователь Э. Брайант критиковал Л.С. Клейна и Е.Е. Кузмину по поводу тотальной индоевропейской атрибуции евразийских кочевников бронзы, с помощью данных Ригведы. По данной теме можно отметить, что К. Клостермайер и др. сторонники гипотезы «исхода из Индии» игнорируя итоги исследований по лингвистике, истории, археологии и т.д., призывали ученых, признать именно Древнюю Индию прародиной индо-европейского/арийского языка. Ведь как индологи, они прекрасно понимали, что почти всё то, что отражено в Ригведе – мир богов, космогония, материальный мир – существовало в Древней Индии еще до прихода арийцев [Kloster­maier K., pp. 5–16]. Добавим сюда еще существование огнепоклонничества, ритуала святого омовения и др. традиций в цивилизации долины Сарасвати, так же выявленные ошибки перевода Ригведы, которые показывают отсутствие культа коня у арийцев (о чем уже ранее писали многие авторы) [Nigam J.S.; Щетенко А.Я.] и многое др. Можно показать, что постоянно использующийся в этнической атрибуции некоторыми археологами образ божества Ямы и тот имеет доарийские корни в Древней Индии [Par­pola Asko; Kazanas Nicholas].

Какой же вывод из всего этого? Ригведа – продукт культуры доарийской цивилизации, письменно отраженная на языке поздних пришельцев – арийцев? Значит использование данных Ригведы, для индо-европейской или арийской атрибуции дописьменных археологических культур – сомнительно. Но этим методом пользуются в этнической атрибуции ранних номадов конца энеолита и всего бронзового века Восточной Европы и Центральной Азии. Возможно, тут мы имеем дело с реминисценцией переформатированных расистских взглядов европейской археологии начала ХХ века, о чем не раз упоминал А. Хауслер, критикуя концепцию о «степняках-индоевропейцах» Эрнста Вале (с 1937-го по 1945-й гг. член Национал-Социалистической Ассосиации Учителей Германии и член НСДАП) и его «идейной ученицы» М.Гимбутас [H?usler A., s. 16 – 19, 32, 38].

Во время конференции я имел честь проинформировать госпожу Маргариту Михайловну Герасимову, что работая с французскими и японскими археологами и антропологами, стал явным свидетелем того, как в тех национальных школах антропометрии давно уже отказались от метода «сопряжения черепа с языком». Госпожа М.М. Герасимова в своем докладе на конференции по антропологическим материалам определила 3 этнические подгруппы с кластерами: «тюркский» (кипчакский), «иранский» (аланский) и «кавказский». Странно слышать такое от антропологов в XXI веке?!

Тот же вопрос к некоторым представителям популяционной генетики, археогенетики пытающихся сопрягать кластеры, гаплогруппы и субгаплогруппы с языками. Несмотря на развитие этого научного направления явно видно, что высказанная в свое время А. Хауслером и П. Симс-Уильямсом именно по поводу этого абсурдного метода («генетическая информация = язык») критика до сих пор остается актуальной. Они считали этот метод более «безобидным» по сравнению с далекой от науки методом корреляции языка с антропометрическими данными [H?usler A., s. 44 – 45]. Но, Ирэн Гуд доказала абсурдность такого метода [Irene Good]. Даже если, допустить, что гаплогруппа является маркером языка (что навряд ли, с точки зрения здравого ума), тогда можно задать вопросы господам Б. Юнусбаеву и др.: а почему они считают именно Южную Сибирь прародиной пратюркского и ищут там «тюркские гаплогруппы» общие для населения ареала? Только потому, что часть и только часть тюркологов, которые субъективно игнорируя результаты анализа данных эпиграфических материалов древней Передней Азии так предполагают?

«Не оставлять на карте место для других языковых массивов» — этот субъективный императив Г.Коссинны [Клейн Л.С., 2000] давно уже перенесен на евразийские степи энеолита и бронзы [C. C. Lam­berg-Karlovsky;Kohl, Philip L., p. 234 – 235]. «Тогда пратюркского не было», «пратюрки не могли быть оседлыми», «даже часть носителей уральских, кавказских языков не могла быть степняками», «только древние индоевропейцы, в отличии от остальных, могли быть и оседлыми и степняками» этими и другими подобными тезисами оброс перенесенный в евразийские степи данный императив коссиннизма.

А насчет, арийского, индо-иранского происхождения алан, или скифов и т.д., лучше чем господин В.А. Шнирельман и не скажешь: «мы не можем с полной уверенностью сказать, к какой именно общности относились такие определения как «скифы», «сарматы», «аланы», «гунны» и другие, и, что именно представляли собой эти общности. Во всяком случае, нет никаких оснований считать их этническими» [Шнирельман В. А.].

Западные теоретики археологии критикуют советские и пост-советские, тем более российские археологические и антропологические школы именно за использование всех этих, мягко говоря, устаревших, субъективных методов в аргументации сомнительной концепции расистского толка Вале-Гюнтерт-Гимбутас [Kohl,Philip L. p. 16,17, 234–235; H?usler A., s. 12, 16 – 19, 32, 33, 38; Irene Good]. Даже К. Ч. Ламберг — Карловский пишет, что русские ученые идентифицировали андроновскую культуру с индо-иранцами не имея ни одного достоверного факта [C. C. Lam­berg-Karlovsky].

Откуда такой уклон в российской этнологии, археологии, лингвистике? Наверное, это связано, в основном, с пост-сталинским периодом, когда в переживающую кризис советско-российскую археологическую науку во второй половине 50-х была привнесена «арийская парадигма» и методология этнической атрибуции немецкой пост– примордиалистической школы, от которых уже сегодня современные немецкие археологи стараются дистанцироваться [Shnirelman V. A.; Curta Florin].

Но, на примере субъективной позиции некоторых вышеупомянутых авторов статьи «Битва за аланство», мы явно видим, что устаревшая расистская парадигма, которая чуть ли не во всем и во всех в истории видит «индо-европейцев/индо-германцев/арийцев», агонизирует. Авторы статьи в своих заключениях защищают устаревшую парадигму, выдавая ее тезисы за «доказанный научный факт», при том «забывая» упомянуть критиков данной расисткой парадигмы.

Интересно узнать, используя эти изжившие себя методы и руководствуясь устаревшими догмами, сами эти ученые задают ли себе вопрос: не защищают ли они устаревшую шовинистическую парадигму европейских расистов-филологов и расистов-археологов 19 в., которые искали и «находили» на стороне чужих предков для такого конструкта как «индо-европейцы» или «индо-иранцы»?

ЛИТЕРАТУРА

1) Дыбо A. Лингвистические контакты ранних тюрков. Лексический фонд (пратюркский период). М., Восточная литература, 2007, 222 с.

2) Немет Ю. Специальные проблемы тюркского языкознания в Венгрии // Вопросы языкознания, 1963, № 6, ss. 126 – 136

3) Даниленко В.Н. Энеолит Украины (этноисторическое исследование), Киев, 1974, 176 s.

4) Mario Alinei Inter­dis­ci­pli­nary and lin­guis­tic evi­dence for Palae­olithic con­ti­nu­ity of Indo-European, Uralic and Altaic pop­u­la­tions in Eura­sia, with an excur­sus on Slavic ethnogenesis//Expanded ver­sion of a paper read at the Con­fer­ence Ancient Set­tlers in Europe, Kobarid, 29–30 May 2003. Forth­com­ing in “Quaderni di seman­tica”, 26, 57 s.

5) Баскаков Н. А. К проблеме китайских заимствований в тюркских языках // Советская Тюркология, № 1. Баку, 1987. cc. 69–75

6) Шервашидзе И. Н. Фрагменты общетюркской лексики. Заимствованный фонд // Вопросы языкознания, 1989. № 2, cc. 55–71

7) Шервашидзе И.Н. Фрагмент общетюркской лексики. Титулатура // Вопросы языкознания, 1990. № 3, cc. 81–91

8) Татаринцев Б.И. Заимствования или исконная лексика? (К проблеме древних слов иноязычного происхождения в тюркских языках) // Вопросы языкознания, 1993, № 1, cc. 114–128

9) Татаринцев Б.И. Заимствования или исконная лексика? (К проблеме древних слов иноязычного происхождения в тюркских языках) // Вопросы языкознания, 1993, № 2, cc. 83–95

10) Late pre­his­toric exploita­tion of the Eurasian steppe by Levine M., Ras­samakin Y., Kislenko A., Tatar­int­seva N., Cambridge,1999, 216 p.

11) Дашибалов Б. Б. «Алтайская проблема»: к ранним этапам культурогенеза монгольских народов // Проблемы исторического развития монгольских языков.Материалы международной научной конференции (Санкт-Петербург, 24–26 октября 2007 г.) / Отв. ред.П. О. Рыкин. СПб.,2007, сс. 60 –68

12) Кызласов И. Л. Там ли мы ищем пратюркские народы? // Диалог культур Евразии в археологии Казахстана. Сборник научных статей, посвященный 90-летию с о дня рождения выдающегося археолога К . А. Акишева, Астана , 2014, сс. 415 – 429

13) Par­pola Simo 2010. Sumer­ian: Uralic Lan­guage (I) // Babel und Bibel 4/2, Vol­ume I, Part 2, in the Lan­guage Ancient Near East: Pro­ceed­ings of the 53e Ren­con­tre Assyri­ologique Inter­na­tionale, Moscow, July 23, 2007, Edited by L. Kogan, N. Koslova, S. Loesov, and S. Tish­cenko, Pub­lished for the Russ­ian State Uni­ver­sity for the Human­i­ties by Eisenbrauns,Winona Lake, Indi­ana, pp. 181–210;

14) Par­pola Simo 201. Sumer­ian: Uralic Lan­guage (II) // Babel und Bibel. Winona Lake: Eisen­brauns, Vol. 6, p. 269–322 Ioan­nis Kenani­dis Yet Another Sug­ges­tion about the Ori­gins of the Sumer­ian Lan­guage // Inter­na­tional Jour­nal of Lin­guis­tics, Macro­think ?nsti­tute, ISSN 1948–5425, 2013, Vol. 5, No. 5, pp. 30 – 44

15) Харитонов А. М. Древняя Передняя Азия и проблема древнетюркской прародины // География и региональные исследования, Чебоксары, 2002, сс. 43–46

16) Kohl, Philip L. The Mak­ing of Bronze Age Eura­sia, Cam­bridge Uni­ver­sity Press, 2007, XXIII + 296 p.

17) Клейн Л.С., 2000. Археология в седле (Косинна с расстояния в 70 лет)// Stra­tum Plus, № 4, сс. 88 – 140

18) Jones Si?n The Archae­ol­ogy of Eth­nic­ity: Con­struct­ing iden­ti­ties in the past and present, Lon­don: Rout­ledge, 1997. 180 p.

19) Brather S. 2004: Eth­nis­che Inter­pre­ta­tio­nen in der fr?hgeschichtlichen Arch?olo­gie. Geschichte, Grund­la­gen und Alter­na­tiven, Erg?nzungs­b?nde zum Reallexikon der Ger­man­is­chen Alter­tum­skunde 42. Ver­lag Wal­ter de Gruyter, Berlin/New York. 813 Seiten, 94 Abbil­dun­gen, 25 Tabellen

20) Арутюнов С.А., Xазанов А.М. Проблема археологических критериев этнической специфики // Советская Этнография, №6, 1979, сс. 79 – 89

21) Иванова С.В. Исторические реконструкции и археологические реалии (ямная культурно-историческая область) // Наукові праціісторичного факультету ЗДУ, вип. XVII, Запоріжжя, 2004, pp. 330–359

22) Barth F. ?ntro­duc­tion. Eth­nic Groups and Bound­aries: the Social Orga­ni­za­tion of Cul­ture Dif­fer­ence. Results of a sym­po­sium held at the Uni­ver­sity of Bergen, Feb­ru­ary 23–26, 1967. Bergen/Boston: Universitetsforlaget/Little Brown & co., 1969, pp. 9 – 38

23) Jent­gens G., 2001: Die Ala­man­nen: Meth­o­den und Begriffe der eth­nis­chen Deu­tung arch?ol­o­gis­cher Funde und Befunde. Freiburger Beitr. Arch. u. Gesch. 1. Jt. 4 Rah­den / Westf; Lei­dorf 2001, ss. 18 — 38

24) Клейн Л.С., 2010. Про степове походження iндо?вропейцiв (з приводу книги Девiда Ентонi “Кiнь, колесо й мова” 2007) // Кам’яна доба України. — Вип. 13. — Київ: Шлях, 2010. — cc. 291–299

25) Anthony, David W. “The Horse, the Wheel, and lan­guage: How Bronze-Age Rid­ers from the Eurasian Steppes Shaped the Mod­ern World”, Prince­ton, NJ: Prince­ton Uni­ver­sity Press, 2007, 545 s.

26) ?zbitser Elena. The ?ron Cur­tain and Eurasian archae­ol­ogy (some notes on “The Horse, the Wheel, and lan­guage: How Bronze-Age Rid­ers from the Eurasian Steppes Shaped the Mod­ern World” by David W. Anthony, Prince­ton, NJ: Prince­ton Uni­ver­sity Press, 2007,) // Tyrage­tia, serie nou?, vol. VI [XXI], nr.1, Arhe­olo­gie, ?sto­rie Antic?, Chi?in?u,2012, pp. 65–72

27) Klaus Kloster­maier, “Ques­tion­ing the Aryan Inva­sion The­ory and Revis­ing Ancient Indian His­tory”, ISKCONComu­ni­ca­tions Jour­nal, vol.6, No. 1 June 1998, pp. 5–16

28) Nigam J.S., “The reli­gion of the harap­pans in Rajasthan” // Cul­tural Con­tours of India: Dr. Satya Prakash Felic­i­ta­tion Vol­ume, Abhi­nav Pub­li­ca­tions, Delhi, 1981, pp. 32–34

29) Щетенко А.Я. Колесницы и повозки Древней Индии // Происхождение и распространение колесничества. Сборник научных статей , Луганск, 2008, сc. 233 – 275

30) Par­pola, Asko, 2004. From archae­ol­ogy to a stratig­ra­phy of Vedic syn­cretism. The banyan tree and the water buf­falo as Harappan-Dravidian sym­bols of roy­alty, inher­ited in suc­ces­sion by Yama, Varuna and Indra, divine kings of the first three lay­ers of Aryan speak­ers in South Asia. pp. 479–515 in: Arlo Grif­fiths & Jan E. M. Houben (eds.), The Vedas: Texts, lan­guage & rit­ual. Pro­ceed­ings of the Third Inter­na­tional Vedic Work­shop, Lei­den 2002. (Gronin­gen Ori­en­tal Stud­ies, 20.) Gronin­gen: Egbert Forsten.

31) Nicholas Kazanas, “Indo-Aryan Ori­gins and Other Vedic Issues”, (chap­ter VIII, “Vedik and Egypt­ian Affini­ties”), pub­lished by Aditya Prakashan, N. Dehli, 2009, pp. 244 – 276

32) H?usler, A., 2003, Nomaden, Indoger­ma­nen, Inva­sio­nen. Zur Entste­hung eines Mythos, Ori­en­twissenschaftliche Hefte 5. Mit­teilun­gen des SFB „Dif­ferenz und Inte­gra­tion” 3, Halle-Wittenberg, Ori­en­twissenschaftliches Zen­trum der Martin-Luther-Universit?t. Sign.: II, wh 17, 130 s.

33) Irene Good, When East met West : inter­pre­ta­tive prob­lems in assess­ing Eurasian con­tact and exchange in Antiq­uity // Arch?ol­o­gis­che Mit­teilun­gen aus Iran und Turan, ISSN 1434–2758. — (cop. 2011)vol. 42(2010), pp. 23–45
34) C. C. Lamberg-Karlovsky, 2002. Archae­ol­ogy and Lan­guage: the Indo-Iranians // Cur­rent Anthro­pol­ogy, vol. 43(1). pp. 63 – 88

35) Шнирельман В. А. Этничность в археологии – реальность или фантом? // Этничность в археологии или археология этничности?: Материалы Круглого стола / отв. ред.: В.С. Мосин, Л.Т. Яблонский. — Челябинск: ЦИКР Рифей, 2013. — 136 с.: ил. сс. 50 – 74

36) Shnirelman V. A. From inter­na­tion­al­ism to nation­al­ism: for­got­ten pages of Soviet archae­ol­ogy in the 1930s and 1940s // P.L.Kohl and C.Fawcett (eds) “Nation­al­ism, Pol­i­tics and the Prac­tice of Archae­ol­ogy”, Lon­don: Rout­ledge, 1995, p. 129, 132 — 138

37) Curta Florin Some remarks on eth­nic­ity in medieval archae­ol­ogy // Early Medieval Europe, 2007, №2, Vol. 15, Black­well Pub­lish­ing, Ltd, 9600 Gars­ing­ton Road, Oxford OX4 2DQ, UK and 350 Main Street, Malden, MA02148, USA, p. 162

Об авторе: Парвиз Гасымов, Институт Археологии и Этнографии НАНА (Республика Азербайджан) & gasi­mov­parviz@yahoo.com

Источник: www.arxeoloq.az