Данная книга семилетний труд известного археолога и историка исламской культуры Эрика Шредера, основанный на многочисленных исторических источниках. Автор строит повествование, используя наиболее яркие фрагменты известных рукописей, выстраивая их в хронологической последовательности. Это сокровище древних откровений и религиозной мудрости дает обзор основополагающего периода мусульманской культуры. Книга прослеживает историю ислама с момента его рождения до расцвета. Историк часто обращается к фольклору, цитатам из Корана, приводит множество песен и стихотворений.

Шредер предоставляет богатый материал, давая читателю возможность самостоятельно выступить в роли исследователя. Книга будет интересна не только специалистам, но и широкому кругу читателей.

НАРОД МУХАММЕДА
Антология духовных сокровищ исламской цивилизации
Эрих Шрёдер (Eric Schroeder)

ПУТЬ МИСТИКА

Автобиография дервиша
Мистическое слушание: польза прекрасного
Два образа жизни суфиев
Душа, дух и их различие
Дружба
О браке и безбрачии
Молитва и ее следствие – любовь
Презрение
Умиротворение, или довольство судьбой
Святые
Гносис
Вера
Очищение
Пост
Специальные термины мистиков
Существование и уничтожение

Автобиография дервиша

Все надежды в вере – последствия отчаяния.

* * *

Покаяние обычного человека – это сожаление о грехах. Покаяние святых – это сожаление о забвении. Покаяние пророков – это сожаление о видении достижений других как недоступных им самим.

Я в сердце сохраню твоем гармонию —
Позволь Мне насладиться взглядами твоими.
И Я добьюсь согласия в делах твоих —
Лишь предоставь возможность Мне пути твои одобрить.
И будешь просыпаться в радости —
Если сны разделить твои поможешь Мне.
Я помогу тебе созвучным быть своим стремлениям —
Дай удовольствоваться желаньями твоими.

Рационалисты пытались прояснить идею Бога средствами познания разумом и потерпели неудачу, суфии попробовали справиться с той же задачей путем познания сердцем, и это им удалось.

* * *

Если человек желает обрести покой и мир в своем теле, он должен повернуться спиной к этому миру; если он желает обрести мир и покой в своем сердце, он должен очистить свое сердце от желаний, которые он связывает с миром Иным.

Страстное желание бывает двух видов. К первому виду относится желание удовольствий или похоть; ко второму – желание лидерства и приобретения репутации. Искателей удовольствий можно найти в кабаках и притонах – они не причиняют вреда никому, кроме самих себя. Но тех, кто стремится к лидерству и власти, можно найти даже в религиозных общинах, они губят не только себя, но и других.

Вожделение не следует понимать в узком смысле, оно разлито по всему телу, все чувства служат ему. История, рассказанная Абу Али Сийяхом из Мерва, поясняет эту мысль.

«Я пошел как-то раз в баню и, согласно обычаю, установленному пророком, начал брить волосы в паху. Внезапно следующая мысль пришла мне в голову: «Почему бы одним разом не отсечь этот источник вожделений, которые так мучают меня?» Но в этот момент голос в моем сердце прошептал: «Абу Али, не собираешься ли ты вступить в сферы, где господином являюсь Я? Не Я ли управляю всеми твоими членами? Сделай то, о чем ты подумал, и Я – клянусь Моей Славой – поселю похоть и страсть, усиленную стократно, в каждом волоске, который растет в этом месте».

Когда новичок, желающий отречься от мира, приходит к суфийскому шейху, то, согласно правилам, шейх накладывает на него трехлетнюю духовную аскезу. Если он выдержит испытание, он будет допущен к Пути. В первый год он должен быть слугой всех, без исключения. Второй год он является слугой Бога. Третий год он изучает свое собственное сердце.

Быть слугой всех он может только в том случае, если считает себя ниже всех людей, а всех остальных людей – выше себя, это означает, что он не должен делать ни малейших различий между своими господами и должен считать совершенно справедливым то, что он должен служить им. Он ни в коем случае не должен думать, что своим служением делает одолжение кому-либо, подобная позиция сведет на нет все его усилия.

Служить Богу он может только в том случае, если оставит все свои желания, относящиеся как к этому, так и к Иному миру. Тот, кто поклоняется Богу в силу какой-либо выгоды, поклоняется сам себе, а не Богу.

Изучать свое сердце он может только тогда, когда все его мысли собраны и все заботы о собственном будущем оставлены в прошлом.

Если это тройное испытание будет пройдено успешно, новичок может надеть заплатанный халат. Этот халат можно справедливо сравнить с саваном. Набожный человек в руках Бога подобен трупу в руках того, кто совершает последнее омовение.

Мой собственный учитель, суфий по имени Хуттали, провел шестьдесят лет в уединении от мира, как внешнем, так и внутреннем. Большую часть времени он находился в горах гряды Анти-Тавр. У него было много отличительных признаков святости, но он никогда не носил показной одежды суфия – он не любил формализм. Я никогда не встречал человека, который внушал бы мне большее благоговение.

Однажды, в начале моего ученичества, когда я лил воду на его руки для омовения перед молитвой, в моем сознании возникла мысль: «Неужели все предрешено? Почему люди делают себя рабами духовных учителей ради одной лишь надежды, что им посчастливится увидеть чудо? Неужели они просто не могут поступить иначе?»

– Сын мой, я знаю, о чем ты подумал сейчас, – сказал мой шейх. – Будь уверен, что у всех деяний Господа есть своя причина. Когда Бог решает дать представителю семьи военных, такому как ты, царскую корону, царство, Он дарует ему епитимию и заставляет его служить одному из Его друзей, чтобы посредством этого служения он мог получить определенную Милость.

Он умер в деревне, на вершине горного перевала, спускающегося к потоку, протекающему через Дамаск. В последние часы его жизни, когда его голова покоилась на моей груди (а в это время в сердце моем была обида на друга, как это часто бывает в юности), он сказал мне:

– Сын, я напомню тебе одно правило Веры, которое убережет тебя от всех беспокойств, если ты будешь твердо его придерживаться: что бы ни посылал тебе Господь, хорошее или плохое, никогда, ни при каких обстоятельствах не спорь, и не противься Его Воле, и не позволяй себе быть в печали.

Это было последнее наставление моего учителя перед тем, как он навсегда покинул этот мир».

Совершенство святости состоит в том, чтобы видеть все так, каково оно в действительности. Как только ты действительно отречешься от себя, то увидишь, что все человечество необходимо для выполнения Воли Бога. Как только ты действительно обратишься к Богу, ты поймешь, что ты также нужен для выполнения Его предначертаний.

Если ты восхищаешься чем-то, отличным от Бога, восхищайся, по крайней мере, другим человеком – это восхищение направлено к единению, тогда как восхищение самим собой означает, что ты повернулся спиной к Богу. Именно поэтому старец Салиба любил повторять, что для новичка лучше подчиняться авторитету кошки, чем своему собственному.

В начале моего пути я посещал Абу Касима из Гургана, который обладал замечательной способностью объяснять и развивать внутренние ощущения начинающего ученика. Однажды, сидя с ним рядом, я рассказывал ему о своем духовном опыте и о своих видениях, для того чтобы тот проверил и подтвердил их, – его искусство в этом вопросе не имело себе равных. Он слушал внимательно все, что я говорил ему. В тщеславии и энтузиазме юности, я горел желанием рассказать ему все. Но вскоре мне показалось, что шейх, возможно, также является в некотором смысле новичком и никогда не испытывал ощущений, подобных моим, иначе он не расспрашивал бы меня так заинтересованно и смиренно о состоянии моей души.

Шейх, видимо, прекрасно знал, о чем я подумал, потому что сказал:

– Мой дорогой, тебе следует знать, что мой интерес и смирение имеют отношение не к тебе и твоим ощущениям, но лишь к Богу, Который позволяет тебе испытывать эти ощущения. И знай, что тут нет ничего особенного: все ищущие Бога испытывают то же самое, что и ты.

Я был совершенно уничтожен этими словами. Увидев мое смущение, он продолжил:

– Человек обычно имеет только два взгляда на мистический Путь: как только он вступает на него, ему кажется, что он уже достиг Его Цели; как только он сворачивает с Него, он выражает свои предыдущие иллюзии словами. Все, что он отрицает, все, что он утверждает, его мнимое освобождение от собственного «я», а также его собственного существования – в равной мере продукты его воображения. Воображение – это тюрьма, из которой он никогда не убежит. То, что он должен делать, – это просто стоять и ждать, как раб у ворот, не позволяя себе ничего, кроме смирения и послушания.

Определять саму реальность – бесполезная затея. Если эта идея уже находится в сознании слушателя или читателя, то ее конечно же нельзя разрушить с помощью тех или иных доводов. Если же ее нет, то ее нельзя будет доказать, может возникнуть лишь соблазняющее ученика вредное для него иллюзорное представление.

Мистическое слушание: польза прекрасного

Мы обладаем пятью средствами постижения вещей: слухом, зрением, вкусом, обонянием и осязанием. Что касается Высшей Реальности, то Бог послал пророков свидетельствовать о ней, следовательно, именно посредством слуха, слушания человек узнал о Нем. По этой причине приверженцы Истинного пути считают слух более высоким чувством, чем зрение.

Наиболее благоприятным слушанием является слушание Слова Божьего. Есть предание, в котором говорится, что пророк как-то раз попросил Ибн Масуда почитать ему суры из Корана, на что последний воскликнул:

– Как! Я буду читать тебе – тому, кому Бог ниспослал Коран в Откровениях?

– Я хотел бы услышать Его от другого человека, – ответил пророк.

Это свидетельство также доказывает, что слушание – более высокое состояние, чем чтение вслух, поскольку чтец может читать либо с правильным чувством, либо без оного. Состояние слушателя более надежно: если чтение является в каком-то смысле проявлением гордыни, то слушание – это полное смирение.

Считается позволительным слушать поэзию, поскольку это делал пророк. Некоторые, считающие всю поэзию допустимой, пользуются всем своим свободным временем, чтобы внимать любовным песням, восхваляющим облик и душевное совершенство любимых. Но ежели некто скажет, что, слушая стихи, воспевающие женскую красоту, он слышит лишь Бога, то другой может ответить, что, глядя на объект собственного желания, он также ищет лишь Бога. Третий продолжит, что, коль скоро все чувства равны в осознании Реальности, осязая тех, чью красоту позволено воспевать и лицезреть, он также ищет там Бога. В этом пункте рассуждений Закон, очевидно, прекращает действовать, и высказывание пророка «Каждый глаз – прелюбодей» теряет свою силу.

Некоторые поверхностные псевдомистики, видя адептов, в экстазе слушающих музыку, принимают их высокие эмоции за проявление чувственности. Они решают: «Если они поступают таким образом, значит, это правильно». Подражая, таким образом, поверхностно воспринятым действиям своих учителей и пренебрегая тем самым духовной составляющей их действий, они культивируют в себе низшие чувства, а значит, идут гибельным путем, ведя за собой и других. Все это, поистине, одно из самых больших зол нашего времени.

Гармоничные звуки вызывают чувственный восторг; врачи и философы давно исследуют этот феномен. В результате на сегодняшний день созданы многочисленные музыкальные инструменты, возбуждающие похоть и доставляющие «чистое» удовольствие, в полном согласии с желанием Дьявола.

Существует теория, согласно которой человеческий темперамент формируется под воздействием гармоничных звуков. Даже верблюды и ослы, как мы часто видим, испытывают приятные эмоции, когда их погонщик поет. В Хорасане и Ираке охотники на оленей ночью бьют в бронзовый гонг и находят своих жертв стоящими неподвижно в лесу, там, где их застали эти чарующие их звуки. Дети также перестают плакать, когда слышат приятную мелодию. Врачи утверждают, что дети, особенно чувствительные к музыке, становятся впоследствии умными и способными людьми.

Богословы согласны с тем, что слушание инструментальной музыки допустимо, если она не служит исключительно целям развлечения и не вызывает грешных мыслей. Все может быть позволено только зверям; человек же должен искать духовный смысл во всем, что делает.

Правильное внимание состоит в том, чтобы внимать всему таким, каково оно есть. Люди искушаются и позволяют своим страстям разрастаться под воздействием инструментальной музыки из-за того, что они слушают ее, находясь под властью иллюзии. Музыка – это прообраз Реальности, который побуждает сердце искать Бога. Те, кто слушает истинным слухом, приобщаются к Высшей Реальности, те же, кто слушает, находясь под воздействием собственных эмоций, опускаются в ад. Шибли определяет музыку как внешнее искушение и как внутреннее предостережение: если вам известно заветное слово, вы легко услышите предостережение, если же нет – вы поддадитесь искушению и навлечете на себя несчастья. Другой шейх трактует этот вопрос следующим образом: музыка дает понять сердцу, что именно держит его в изгнании, и ее воздействие заключается в том, что сердце начинает искать путь домой, к Богу.

Мой собственный духовный учитель Хуттали часто говорил: «Музыка – это пища, которую бедный путник берет с собой в путь, в конце последнего в ней больше нет нужды».

Правила мистического слушания музыки и поэзии требуют наличия определенных пауз, чтобы привычка, превратившись в рутину, не исказила восприятия. Духовный учитель должен всегда присутствовать при исполнении музыкальных произведений, при этом в помещении не должно быть никого из посторонних, а певец должен быть благочестивым человеком. Приличия должны соблюдаться во время звучания музыки, и вы должны быть способны отличить необузданные эмоции обычного человека от пламени религиозного экстаза.

Слушатель должен обладать воспитанностью чувств, чтобы ощутить божественное влияние музыки и правильно понять и принять ее. Когда власть музыки над сердцем начнет проявляться, слушатель не должен отталкивать ее, когда она начнет ослабевать – он не должен удерживать ее.

Слушатели не должны беспокоить друг друга и спрашивать у соседей, что они чувствуют. Никогда не следует высказывать комплименты исполнителю либо выражать свое недовольство или раздражение, если даже к тому есть очевидные причины. Надо вообще не ощущать присутствия исполнителя, предоставив его Богу, для Кого все исполнения одинаково хороши. Если слушатель остается равнодушным к тому, что волнует других, то на это не надо обращать внимания: не стоит смотреть трезвыми глазами на опьянение других, человек должен пребывать невозмутимо погруженным в свои собственные ощущения.

Я лично считаю, что на прослушивания никогда не следует допускать новичков. Они несут в себе опасность и соблазн. Женщины иногда собираются на соседних крышах и в других местах, чтобы послушать дервишей и посмотреть на них. Бывает, что среди собравшихся оказываются развращенные юноши, поскольку некоторые невежественные суфии сделали этот порок частью своей практики. Наслаждение красотой мальчиков и гомосексуальные отношения с ними запрещены для мусульман, каждый, кто утверждает, что это допустимо, является неверным. Предания, измышленные для того, чтобы узаконить этот грех, являются фальсификацией. Я встречал людей, которые считают этот порок присущим всем суфиям и по этой причине относятся к ним с отвращением. Однако все без исключения шейхи признают греховность такой практики. Это инкарнационалисты – да пребудет на них проклятие Аллаха! – запятнали доселе непорочную репутацию святых Божьих. За мои собственные грехи такого рода, совершенные в прошлом, я умоляю Господа о прощении. Я прошу Его помочь мне удержаться от осквернения как внешнего, так и внутреннего.

Шейху Рудбари[168] сказали однажды, что некий суфий, наслаждавшийся фривольной музыкой, достиг стадии, когда ничего не сможет нарушить его единства с Богом.

– Да, он достиг, несомненно, – ответил Рудбари, – ада.

Все мистики находятся на определенной ступени постижения музыки. То, что слышит кающийся, усиливает его смирение, то, что слышит влюбленный, усиливает его стремление к Прекрасному Образу. Те, кто имеет веру, слышат то, что подтверждает их уверенность. То, что слышит новичок, подтверждает те ответы, которые ему были даны. То, что слышит любящий Бога, помогает ему изолировать себя от мира. То, что слышит нищий духом, дает прочное основание его отчаянию.

Музыка поистине похожа на солнце: оно проливает свой свет одинаково на все мироздание, но с разным эффектом – оно либо сжигает, либо освещает, либо согревает, либо плавит, либо питает.

Новички, слушая, возбуждены, адепты же спокойны. Один из учеников Джунайда обычно так волновался, что беспокоил своих товарищей, дервишей, до такой степени, что они пожаловались учителю. Шейх сказал ученику, что, если тот будет продолжать вести себя так бесконтрольно, он будет исключен из общины.

– Я наблюдал за этим учеником на следующем представлении, – рассказывал Джунайд, – его губы были плотно сжаты, он сдерживал себя, пока пот не начал литься из всех пор его тела. Потом он потерял сознание и оставался в таком положении до конца дня. Я не мог решить, чем мне больше восхищаться – его восприимчивостью к музыке или послушанием.

Шейх Фарис рассказал мне, что однажды кто-то положил на голову дервиша руку, чтобы сдержать его эмоциональные порывы, и попросил его сесть. Тот дервиш, сев, умер на месте.

Я сам один раз видел своими собственными глазами в горах Азербайджана дервиша, который шел, погруженный в медитацию, и тихо пел, причитая и горько плача, следующие стихи:

Восходит солнце иль садится, но одна мечта туманит мои очи —
Ты.
Сижу ли иль беседую ли я, но мысль лишь —
О Тебе.
И в радости и в горе я говорю с любовью лишь
О Тебе.
Мучим ли жаждой иль склоненный к чаше, я вижу отраженье лишь
Твое.
Если бы была на этом свете дорога, ведущая домой,
К Тебе,
То я бы прибежал, пришел, приполз —
К Тебе.

Наконец звуки его голоса замерли, он сел, прислонившись к скале, лицо его стало спокойным, и он испустил дух.

Однажды, после долгого утомительного путешествия под раскаленным солнцем, я пришел к шейху Музаффару. Моя одежда была в дорожной пыли, волосы растрепаны.

– Скажи, чего хотел бы ты сейчас больше всего? – спросил меня хозяин.

– Я хотел бы услышать какую-нибудь музыку, – ответил я.

Шейх распорядился, чтобы немедленно привели певца и музыкантов. Вскоре заиграла музыка. Я был молод, полон энтузиазма и, с пылом новичка, полностью отдался охватившему меня чувству. Когда музыка прекратилась и я успокоился, шейх спросил, как мне понравилось исполнение.

– Прекрасно, замечательно! – воскликнул я.

– Придет время, – ответил он, – когда музыка подобного рода будет значить для тебя не больше, чем карканье ворон. Влияние музыки длится до тех пор, пока не достигнута определенная ступень осознания реальности, после чего власть искусства прекращается.

Будь осторожен и не привязывайся к музыке, чтобы она не приобрела власти над твоей натурой и не удерживала тебя от того, что намного выше ее.

Два образа жизни суфиев

Дервиш может либо жить постоянно в обители, либо странствовать (бродячий дервиш называется «каландр»). Живущие в обители должны придерживаться следующих правил: любого странника, приходящего к ним, они должны встречать как почетного гостя, не спрашивать его, откуда он пришел и куда идет, считая, что он, являясь слугой Бога, пришел от Него и к Нему же идет.

Если их гость предпочитает быть в одиночестве, ему должны предоставить отдельную комнату, если он хочет находиться среди людей, ему, не церемонясь, необходимо составить общество. Когда он собирается отойти ко сну, хозяева должны предложить омыть его ноги, но, если он откажется, они не должны настаивать. На следующий день ему следует предложить посетить баню. Баню надо выбрать самую лучшую. Хозяева должны сами служить страннику: держать его одежду, пока он посещает уборную при бане, тереть ему спину, массировать его колени, ноги и руки. Все эти услуги крайне нежелательно доверять посторонним слугам. Если хозяева достаточно богаты, они должны купить новую одежду для странника, если же нет, то они должны, когда тот выйдет из бани, предоставить ее чистой.

В том случае, если гость остается на два или три дня, его надо пригласить, но ни в коем случае не принуждая, посетить духовного наставника или имама общины, который может находиться в городе. Совершенно недопустимо приводить странника в дома мирян и заставлять его принимать участие в их увеселениях или похоронах. Самое неприятное, что я испытал, когда сам был странником, – это хождения с хозяевами по гостям: из дома судьи такого-то в дом чиновника этакого. Я делал любезное лицо, но ненавидел это времяпровождение. Я дал себе клятву, что, когда мне доведется принимать у себя странников, я никогда не буду поступать подобным образом. Мы можем извлечь немалую пользу из общения с невоспитанными людьми: мы учимся смирению, терпя их поступки, и учимся тому, как не следует поступать самим.

Если странник, почувствовав себя в гостях как дома, обратится с какой-либо просьбой материального характера, хозяин обязан удовлетворить ее, кроме случаев, когда дервиш на самом деле оказывается самозванцем и мошенником. И действительно, если дервиш стремится к богатству, то что ему делать у подвижников? Ему следует заняться торговлей, покупать и продавать. Или пусть станет военным или придворным. Один раз я с двумя братьями-дервишами отправился из Дамаска посетить Ибн Муаллу, который жил в деревне, около Рамлы. По дороге мы решили загадать какое-либо желание и постоянно думать о нем: мы хотели проверить, сможет ли наш почтенный наставник прочитать наши мысли.

Я задумал, чтобы он подарил мне «Последние молитвы Халладжа». Мой товарищ хотел, чтобы наставник помолился об облегчении его страданий, происходящих от больной селезенки. Третий дервиш желал, чтобы нас угостили разноцветными леденцами.

Ибн Муалла отгадал наши желания, ни о чем не спрашивая. Когда мы пришли, он приказал принести манускрипт Халладжа и подарил его мне. Потом он положил свою руку на живот больного, и тот сразу же почувствовал облегчение. Но, обратившись к нашему третьему товарищу, он сказал:

– Цветные леденцы любят военные. Ты надел одежды святого, несовместимые с аппетитом солдата. Сделай свой выбор: или одно, или другое. Пока дервиш привязан к своим собственным желаниям, считается неверным потворствовать его эгоизму. На Пути дервиши не должны быть разбойниками с большой дороги, но проводниками друг для друга. Есть правило: пока кто-либо упорствует в эгоистических желаниях, его товарищ должен противиться этому, но, как только он откажется от них, его товарищ может удовлетворить его. Когда я выступал в роли хозяина в Ираке, я измучил себя тем, что собирал и раздавал деньги странникам, в результате чего весь оказался в долгах. Каждый обращался ко мне за помощью, и я уже не знал, как мне жить дальше. Тогда я получил следующее письмо от известного человека: «Не отвлекай свое сознание от Бога, пытаясь удовлетворить материальные желания суетных людей. Если ты встретишь человека, стоящего на более высокой ступени духовного развития, чем ты сам, тогда только ты можешь отвлечься и послужить ему, ибо сказано: «АЛЛАХА ДОСТАТОЧНО ДЛЯ ВСЕХ СЛУГ ЕГО». Этот совет раз и навсегда разрешил все мои затруднения на этот счет.

Раздача пожертвований – это нормальная религиозная практика. Человек, который имеет, к примеру, двести дирхемов, должен отдать пять, и далее в такой же пропорции. Это, в каком-то смысле, благодарность за полученные блага.

Суфии придают мало значения таким формальным пожертвованиям, с их точки зрения, человек считается чрезвычайно жадным, если в течение года держит у себя двести дирхемов, после чего отдает только пять. Некоторые шейхи принимают милостыню, другие – нет. Те, кто, повинуясь Божественной Воле, дали обет бедности, принимают пожертвования не для своих личных нужд, а только чтобы не оскорбить дающего и дать ему исполнить свой религиозный долг. Я сам знал одного дервиша, которому щедрый правитель дал триста дирхемов золотом и который, взяв деньги, отнес их в баню, отдал служителю и, не оборачиваясь, ушел прочь.

Следует отличать щедрость от благотворительности. Благотворительность делается выборочно и не свободна от эгоистических мотивов. Истинно щедрый не делает различий, его поступки бескорыстны. Тут справедливо правило, по которому щедрость всегда повинуется первому побуждению. Если человек не сделал этого в тот же момент, то победит жадность.

Это правило подтверждает следующий случай.

Один богатый купец из Нишапура часто посещал собрания у шейха Абу Саида. Однажды его попросили дать что-нибудь дервишу. Он вытащил две монеты: одна была золотой, другая – маленькой, серебряной, да еще с подрезанными краями. Его первой мыслью было дать золотую монету, но, чуть подумав, он дал серебряную. Когда лекция подошла к концу, купец задал шейху вопрос:

– Допустимо ли человеку спорить с Богом?

– Ты только что спорил с Ним, – ответил шейх. – Бог повелел тебе дать золотую монету, а ты дал обрезанную.

Можно пролить кровь суфия и забрать его собственность, и он не будет возмущен этим, как говорил шейх Тустари. Рудбари однажды пришел к своему ученику, когда того не было дома, и распорядился собрать все его имущество, отнести на базар и продать. Когда ученик пришел домой, он был счастлив, что смог оказать услугу учителю, но никак не показал этого. Его жена, однако, сорвала с себя платье и бросила его на землю со словами:

– Это тоже часть нашей собственности!

– Это излишество и своеволие, – упрекнул ее муж. – Если мы позволили шейху распорядиться нашими вещами, то это истинная щедрость с нашей стороны, но самим предлагать вещи – это слишком надуманно.

«Как-то раз, – рассказывает шейх Фариси, – вместе со своими духовными братьями я отправился по святым местам. Возле Хулвана на нас напала банда курдов. Они ограбили нас и забрали даже наши заплатанные халаты. Никто не возмущался и не сопротивлялся, кроме одного человека. Один из курдов просто вынул меч и зарубил спорщика, несмотря на то что мы умоляли пощадить его.

– Он не был суфием! – ответил курд. – Он был предателем среди праведников, я поступил правильно, что избавил вас от него.

– Но почему ты так решил? – спросили мы.

– Самый первый шаг на пути суфизма, – объяснил разбойник, – это щедрость, а этот человек так неистово цеплялся за свои рваные тряпки, что даже поругался со своими собственными друзьями. Разве это достойно суфия? Да, я не оговорился, со своими друзьями, поскольку мы занимаемся тем же, чем и вы: избавляем вас от обременительных вещей этого суетного мира».

Если дервиш выбирает стезю странника, он должен служить Богу, а не путешествовать просто ради удовольствия. Перемещаясь в пространстве телесно, он должен перемещаться духовно – уходя от своей чувственности. Он должен соблюдать ритуальные омовения и не должен пренебрегать молитвами. Его целью должно быть либо паломничество, либо Священная война, либо поклонение гробницам святых, либо посещение духовных наставников, с целью приобретения религиозных знаний, иначе его странствования не имеют никакого смысла. Все, что ему необходимо: заплатанный халат, чтобы прикрыть наготу, коврик для молитв, ведро с веревкой для омовений и посох для защиты и прочих надобностей в пути.

Когда странник приходит в дом хозяев, он не должен причинять им никаких неудобств, не должен распространяться о трудностях, которые пришлось ему перенести по дороге, не должен читать лекции по богословию, рассказывать анекдоты или цитировать предания, ибо все это имеет привкус тщеславия. Он должен смиренно терпеть все недоразумения, если они возникнут, во имя Бога, и не отзываться ни о ком плохо.

При выборе себе пристанища лучшим правилом является: никогда не отказываться от предложения дервиша и никогда не принимать предложения сребролюбцев. Никогда не следует посещать дома алчных и заискивать перед ними. Это разрушает суфия, поскольку не может быть ничего общего между погрязшими в миру и дервишами.

Следует заметить, что не каждый сребролюбец обязательно богат, и наоборот. Каждый, кто предпочитает бедность богатству, не является сребролюбцем, если он даже богат, как царь. Но каждый, кто стремится к богатству и жаждет денег, является сребролюбцем, хотя он может быть беднее нищего.

Многими шейхами признано, что существует три причины, дозволяющие нищенствовать: первая – это обретение свободы ума, поскольку забота о хлебе насущном доставляет людям наибольшее беспокойство; вторая – это дисциплина души, которая позволяет суфиям преодолеть свою гордыню и понять, как низко они стоят в общественном мнении, и таким образом избежать ложной самооценки; третья – это смирение, поскольку просить у людей (которые являются рабами Бога) подаяния во имя Бога – означает просить у рабов, а это более смиренная участь, чем просить у самого Господа.

Правила нищенствования таковы: если вы просили и не получили ничего, вы должны быть более довольны, чем если бы получили что-нибудь; никогда не следует просить у женщин и бродяг на базаре; просить желательно не проявляя личной заинтересованности; никогда не надо использовать полученные средства ни для украшения себя, ни для домашнего хозяйства, ни для покупки собственности; никогда не позволяй мысли о завтрашнем дне вкрасться в ваше сознание, иначе ты погиб. И наконец, последнее правило: никогда не выставляйте свою набожность напоказ, чтобы получить более щедрые пожертвования.

Я видел один раз почтенного старца – суфия, который, заблудившись в пустыне, добрался, наконец, еле живой от голода, до рыночной площади в городе Куфе. На руке у него сидел воробей, и он просил прохожих помочь ему:

– Подайте что можете, ради этого воробья!

– Почему ты так странно просишь? – спрашивали люди.

– Я не могу сказать «ради Бога», – ответил он, – когда просить о суетных вещах мира можно и от имени такого малозначительного существа, как эта птичка.

Однажды, будучи в Тусе, я задал шейху Гургани такой вопрос:

– Какими должны быть минимальные знания и навыки суфия, достойного звания нищенствующего дервиша?

– Он должен, – ответил великий шейх, – знать по крайней мере три вещи: как правильно пришивать заплаты на халат, как правильно слушать и как правильно двигаться.

При нашем разговоре присутствовали и многие другие дервиши. Как только мы вышли из комнаты, они стали примерять эти определения сами к себе, причем чем невежественней был ученик, тем больше был его энтузиазм.

– Ты идеальный, отрешенный от мира дервиш, – говорили они друг другу.

Большинство из них тут же стали пришивать красивые, аккуратные заплаты к своим халатам и тренироваться в изящной походке. Что касается умения слушать, то тут каждый считал, что здесь и учиться нечего – все и так ясно.

Я был предан шейху, и мне не хотелось, чтобы его слова пропали всуе, поэтому я предложил:

– Давайте сделаем так: пусть каждый даст свое толкование слов учителя.

Все высказали свое мнение, когда пришла моя очередь, я сказал:

– Правильная заплата – это заплата, поставленная по необходимости, по бедности, а не для видимости, и она будет правильной, если даже сделана неумело и некрасиво. Правильно услышанное слово – это слово, которое принимается душой, а не разумом, то, которому следуют искренне, а не играя, то, которое оказывает свое действие на всю жизнь человека. Правильный шаг – это поступок, сделанный бескорыстно, самозабвенно, а не под влиянием каприза или формальных правил.

Мои слова были переданы потом шейху.

– Он хорошо сказал, – ответил шейх, – да вознаградит его Аллах за это!

Душа, дух и их различие

Этимологически душа имеет значение сущности и реальности любой вещи, когда говорят обычным языком, это слово имеет много не совпадающих друг с другом значений: дух, человек, сознание, жизнь и так далее.

Все мистики считают душу источником и причиной зла – как греховных поступков, так и отрицательных качеств человека: гордости, зависти, алчности, гнева, ненависти. Душа, как и дух, является тонкой сущностью, находящейся в теле, но дух является вместилищем добра, душа – вместилищем зла.

Все суфийские шейхи, как и большинство ортодоксальных мусульман, считают, что дух – это тонкая сущность, приходящая и уходящая по Воле Бога, расположенная в человеческом теле, но имеющая возможность покидать тело даже при жизни, например во сне.

В этом вопросе мы не согласны с теми еретиками, которые утверждают, что дух вечен, и поклоняются ему, считая его всесозидающим и всемогущим, называют его Вечным Духом Бога и верят, что он может переселяться из одного тела в другое. Нет на свете заблуждения более распространенного, чем эта доктрина: ее придерживаются многие из индусов и китайцев, все буддисты и даже христиане, хотя и они выражают ее двусмысленно и противоречиво. Эту теорию поддерживают также сектанты – шииты, карматы и эзотерики, а также две секты самозваных суфиев.

Аллах, по словам пророка, создал духов на две тысячи лет раньше сотворения тел, таким образом, духи – это один из видов сотворенных существ, которых Бог соединил с другим видом существ. Соединив их, Он сотворил жизнь, в соответствии со Своим Предопределением. Дух в теле, как сказал один из шейхов, можно сравнить с горящими дровами: огонь и дрова, являясь частями Творения, соединены в процессе горения друг с другом.

Тот, кто не понимает своей собственной природы, не поймет и природы внешних явлений. Разум – атрибут духа; страсть – атрибут души; чувства – атрибуты тела. Человек – это микрокосм; его дух соответствует раю; душа – аду; тело – месту воскрешения (Чистилищу). В основе рая лежит Божественное Умиротворение; в основе ада лежит Божественный Гнев. Дух правоверного отражает мир Познания Бога; его душа отражает заблуждения, которые скрывают его от Бога. Точно так же, как в день Воскрешения правоверный должен быть освобожден из ада, прежде чем он сможет вступить в рай, мир реальности и чистой любви, так и в этом теле человек должен освободиться сначала от своей души, только тогда он сможет прийти к настоящему подвижничеству, для которого главное значение имеет дух.

Когда у пророка спросили: «Что такое Великая война?» – он ответил: «Это битва со своей душой».

Таким образом, он установил, что усмирение своей собственной души – более важная задача, чем Священная война с неверными. И эта практика – смирение, устранение страстей души – является общим правилом всех религий.

Некоторые утверждают, что спасение зависит от предопределенной каждому человеку милости и не связано со смирением души. Не тот, кто прилагает больше всех усилий, говорят они, близок к Богу, а тот, кто обладает большей Милостью. Монах в келье может быть далек от Бога, а грешник в таверне может быть близок Ему. Этот мир показывает нам, что нет ничего чище, чем вера ребенка, хотя дети не подчиняются Закону и могут в этом отношении быть причислены к той же категории, что и сумасшедшие.

Разница на самом деле здесь только в выражениях. Человек побуждается к смирению души под воздействием явленной Божественной Красоты, и если считать эту вспышку причиной смирения, то Божественное Руководство (или Милость) должно рассматриваться как ее предопределение.

Бесцельное смирение, избранное самим человеком, без веления свыше, приводит лишь к беспокойству и тревоге, а тревога – это признак неверного поведения.

Шейх Сийях рассказал следующую историю:

«Однажды я увидел во сне свою душу. Она была в точности похожа на меня самого. Кто-то схватил ее за волосы и отдал мне в руки. Я привязал ее к дереву и собирался уничтожить ее, но она закричала: «Не трать напрасно свои силы – я Божье воинство, ты не сможешь ничего сделать со мной!»

«В то время, когда я был новичком, – рассказывает знаменитый последователь Джунайда, – я узнал, как порочна моя душа и что она ждет в засаде и подстерегает меня. Я чувствовал в сердце постоянную ненависть к ней. Однажды какое-то существо, похожее на лисенка, выпрыгнуло у меня из горла. Бог заставил меня осознать, что это существо – моя душа. Я начал бешено топтать ее ногами, но с каждым ударом она становилась все больше и больше.

– Обычные существа умирают от таких ударов, почему же ты растешь? – закричал я.

– Потому что я создана такой, извращенной, – ответила душа, – я люблю то, что причиняет боль другим, а причиняет мне боль то, что любят другие».

Дружба

«Хорошее воспитание, – говорил Посланник Аллаха, – это часть Веры». Благочестивое поведение во всех делах, как религиозных, так и мирских, зависит от воспитания. В отношении к людям оно проявляется в благородстве, в религии – в следовании Истинным путем пророка, в любви – в благоговении. Невоспитанный человек никогда не сможет достичь святости, ибо пророк сказал: «Хорошее воспитание – знак, которым Бог отметил тех, кого Он любит».

Относиться к Богу каждый должен с благоговением, как наедине, так и публично. Есть абсолютно авторитетное предание, в котором сказано, что однажды, когда пророк сидел скрестив ноги, Джабраил появился перед ним и сказал: «Мухаммед, сядь так, как положено сидеть слуге перед господином».

Сорок лет Мухасиби никогда не садился, а всегда стоял на коленях. Когда его спросили, почему он так делает, он ответил:

– Размышляя о Боге, мне было бы стыдно находиться в ином положении, кроме как в положении слуги.

По отношению к себе самому каждый должен избегать всего того, что является непристойным в глазах его товарищей, а тем более Бога. Человек никогда не должен стараться выглядеть или думать о себе лучше, чем он есть. При взгляде на самого себя следует быть скромным. Али, как говорят, никогда не смотрел на свое обнаженное тело.

В общественных отношениях лучшим правилом является благородное поведение и следование примеру пророка. Общение между людьми должно иметь своей целью служение Богу, а не удовлетворение страстей души или корыстных интересов. «Плох тот товарищ, – говорил Рази, – которому ты должен напоминать: «Помяни меня в твоих молитвах», плох также и тот, перед кем ты должен извиняться или лебезить».

Одиночество для начинающего Путь может оказаться фатальным. «Сатана друг одинокого», как говорил пророк. Согласно правилам суфиев, к каждому следует относиться так, как этого требует его положение: к старшим – уважительно, как к отцу; к сверстникам – любезно и доверительно, как к брату; к младшим – с любовью, как к детям. Не допускается говорить плохо об отсутствующих. Нельзя отвергать друга из-за того, что он сказал или сделал, поскольку дружба, начатая во имя Бога, не может быть разрушена словами или поступками людей. Истинные мистики видят в каждом человеке раба, слугу Бога, поэтому возмущаться словами и делами окружающих людей – означает противиться слугам Бога, которые исполняют Его Волю.

О браке и безбрачии

Аллах сказал: «Женщины украшение для вас, а вы – для них».

Брачные отношения разрешены как мужчинам, так и женщинам. Они обязательны в том случае, если без этого человек не может удержаться от греха. Сатана, который живет в душе одинокого, старается представить страсть вожделения прекрасной и соблазнительной.

Ни одна форма человеческих отношений не может сравниться с браком в смысле взаимоуважения и взаимопомощи, если муж и жена подходят друг другу. Но ничто не доставляет больше горя и забот, чем неудачный брак. Поэтому дервиш должен основательно подумать и взвесить, что для него хуже: семья или одиночество, и выбрать из двух зол то меньшее, с которым он считает себя способным справиться. Ни брак, ни безбрачие не являются несчастьями сами по себе, беда кроется в неверной самооценке и несдержанности желаний. Корень этой проблемы находится в различии между уединением и общением, как формами существования личности. Тем, кто предпочитает общение, правильней будет жить семейной жизнью, тем, кто предпочитает уйти от мира, лучше соблюдать обет безбрачия.

Я спросил как-то Гургани:

– Какие обязанности накладывает на человека Общение?

– Все очень просто, – ответил он, – никогда не преследовать свои интересы – все зло происходит из отношений, построенных на эгоизме и выгоде. Если человек – эгоист, – ему лучше оставаться одному. В этой игре можно выиграть, только забыв о своих интересах и посвятив себя служению своему другу.

Если дервиш, избравший для себя путь Общения, женится, он обязан быть добрым к своей жене, обеспечивать ее пропитание и удовлетворять все ее потребности, разрешенные Законом, однако он не должен заискивать перед властями ради пожертвований. Он не должен предаваться любовным утехам в то время, когда его обязанности перед Богом остаются невыполненными. Прежде чем лечь в постель, пусть он добавит к своей молитве шепотом такие слова: «Господи, Ты смешал вожделение с глиной, из которой Ты сотворил Адама для того, чтобы его потомки заселили мир Твой. В Твоем Провидении Ты предначертал мне соединиться с моей женой. Сделай так, чтобы это послужило благим целям: во-первых, удерживало бы меня от того, что является незаконным, и, во-вторых, принесло бы мне ребенка, праведного и благочестивого, который всегда будет думать о Тебе».

В наши дни почти невозможно найти жену, потребности которой не выходили бы за рамки необходимого и разумного, поэтому многие подвижники избирают безбрачие.

Суфийские шейхи единогласны в том, что все великие мистики одиноки. Как сказал пророк: «В последние дни те, кто будет свободен от ноши, будут лучшими из всех». Мы также знаем, что женщина послужила причиной всех несчастий человечества, начиная с Адама. Бог сохранял меня от превратностей брака в течение одиннадцати лет. И потом судьбе было угодно, чтобы я влюбился, и как! – только по описанию, в женщину, которую я никогда не видел! Целый год я был настолько поглощен этой страстью, что едва не погубил всю свою жизнь, пока Бог в Своем Милосердии не взял мое несчастное сердце под Свою защиту, освободив меня от иллюзии.

Нет вожделения настолько пылкого, чтобы его нельзя было победить усилием, и по следующей причине: какой бы порок ни рождался внутри вас, вы сами обладаете средством для его уничтожения. Вам не нужно ничего, что находится вне вас.

«Я пришел в одну деревню, – рассказывает Ибрахим Хавваз, – чтобы посетить праведника, который жил там. Когда я зашел в его дом, напоминающий собой часовню, меня поразило, что он буквально сияет чистотой. Там были две ниши для молитв в разных углах, в одной стоял старец, в другом – пожилая женщина, чистая и светлая. Оба они выглядели аскетами. Они с радостью встретили меня, и я оставался у них три дня. Перед тем как покинуть их, я спросил у старца:

– Скажи, пожалуйста, кем приходится тебе эта почтенная женщина?

– Она моя двоюродная сестра и жена, – ответил он.

– Но вы вели себя как брат и сестра все эти три дня! – удивленно воскликнул я.

– Да, как в последние шестьдесят пять лет, – ответил он.

– Но как же так?

– Мы полюбили друг друга еще детьми, – начал он свой рассказ, – но ее отец, который знал об этом, был против нашего союза. Много лет мы были несчастны, но, когда непреклонный родитель умер, мой отец, будучи ее дядей, отдал мне ее. В первую брачную ночь она сказала мне: «Аллах даровал нам великое счастье – соединил нас узами брака, теперь нам нечего бояться. Давай этой ночью воздержимся от плотских страстей и вознесем благодарственную молитву Всевышнему». – «Это будет прекрасно», – ответил я.

На следующую ночь она попросила меня поступить так же. Я согласился. Когда наступила третья ночь, я сказал ей: «Две ночи мы благодарили Бога за наше счастье по твоей просьбе, давай сегодня сделаем то же по моей просьбе».

Это было шестьдесят пять лет тому назад. Мы ни разу не прикасались друг к другу и провели все это время в благодарственных молитвах за счастье, которое выпало на нашу долю.

От вожделения можно избавиться двумя способами: первый требует самоограничения и воздержания, его можно сравнить с постом, второй способ не связан со смирением и аскетизмом, – он находится вне сферы человеческих поступков. Это форма всепоглощающей нежности, это истинная любовь, нечто возникающее в результате рассредоточения мысли, любовь, которая постепенно распространяет свою власть на все части тела и лишает чувства плотского оттенка.

Молитва и ее следствие – любовь

Этимологически слово «молитва» означает «поминовение и покорность»; согласно шариату, существует пять канонических молитв в определенные часы суток, сюда следует включить также предваряющие их ритуалы: очищение, омовение, ношение чистой одежды, наличие неоскверненного места, обращение в сторону Мекки и другие подобные вещи.

Что касается новичка, то весь путь к Богу и все ступени этого Пути могут заключаться в слове «молитва»[169]. Очищение для него символизирует покаяние; выбор направления – зависимость от духовного учителя; поклоны – покорность; стояние – смирение; прострация – самопознание; символ веры – близость к Богу; заключительные восхваления – его отрешенность от мира. Шейхи приказывают своим ученикам совершать по четыреста молитвенных поклонов в течение суток, днем и ночью, чтобы приучить их к богослужению. Четыре необходимые вещи, по словам одного шейха, таковы: покорение души, неподверженность чувствам, очищение сердца и незамутненное созерцание.

У Акты была гангрена ноги. Врачи настаивали на ампутации, но он не соглашался на операцию. Тогда его ученики посоветовали отрезать ногу, когда их учитель будет молиться. «Он ничего не чувствует в это время», – сказали они. Врачи последовали этому совету, и, когда шейх закончил молитву, он с удивлением обнаружил, что его ногу уже ампутировали!

Все шейхи безоговорочно соблюдают канон мусульманина.

– Я странствовал по миру сорок лет, – говорил один суфий, – и не разу не пропустил общей пятничной молитвы, потому что я странствовал таким образом, чтобы в пятницу обязательно быть в поселении, где есть мечеть.

Плодом молитвы является восхождение по ступеням любви.

Слово «любовь», как считают, происходит от слова, обозначающего семена, упавшие на безжизненную почву, и это вполне понятно, поскольку любовь, так же как и семя растения, источник жизни. Подобно тому как семена, рассеянные в пространстве, попадают в землю и, несмотря на то что ливень пытается смыть их, а солнце сжечь, несмотря на все капризы природы, не гибнут, но прорастают, цветут и плодоносят, любовь, поселившись однажды в сердце, не гибнет от встреч и расставаний, от радости и горя, от разлуки с Богом.

Некоторые богословы утверждают, что Божественная Любовь, о которой говорится в Откровении, является одним из традиционных атрибутов, таких как лицо Бога, Его руки, Его трон, атрибутов, существование которых невозможно с точки зрения рационализма и в то же время провозглашено Кораном и преданиями секты Истинного пути. Поэтому мы должны твердо верить в них, не задаваясь вопросом: «В каком смысле?» Богословы отрицают возможность постижения человеком смысла Божественной Любви.

Любовь же Бога к человеку является Его Доброй Волей и Милосердием по отношению к нему. Любовь – это одна из форм Его Воли, среди которых такие, как Гнев, Самодостаточность и Милость. Воля – Его вечный атрибут. Его Любовь – это Его Благосклонность к человеку, награда, дающая ему возможность, как в Том, так и в этом мире, удержаться от греха и отвлечься мыслями от всего того, что не является Богом. И если Бог таким образом выделяет человека, то Его Воля по отношению к нему называется Любовью.

Любовь человека к Богу проявляет себя в душе преданного верующего как благоговение, желание доставить радость Тому, Кого он любит, и постоянное стремление видеть Его. Покой для такого человека равносилен греху.

Любовь человека к Богу не имеет ничего общего с плотской любовью, поскольку первая является желанием разума и духа, в то время как последняя – желанием тела. Любовь существа к подобному ему существу есть похоть, порождаемая душой, которая достигает предела своих стремлений посредством полового контакта. Но любовь к высшему, неподобному обращена к общению с неким атрибутом: слух стремится услышать то, что никогда не будет сказано, зрение стремится увидеть то, что оно никогда не увидит. Истинные влюбленные те, кто готовы умереть рядом с Ним; те, кому не важно узнать, как Он выглядит; те, которые стремятся быть побежденными и умереть этой смертью приближения, поскольку для материального существа единственный путь в Вечность лежит через Всемогущество Бога. Человек может прийти к Божественной Любви, начиная с почитания Его Даров, а может, начиная с почитания Дарующего, прийти к осознанию ценности Его Даров. Второй путь достойнее.

Один из мистиков, Сумнун, утверждает, что любовь является основой Пути, что все Состояния Его являются ступенями любви, что все состояния на этом Пути можно пройти, кроме состояния любви, которая будет существовать так долго, как и сам Путь.

Остальные шейхи, хотя и согласны по сути, предлагают (чтобы доктрина религиозной любви оставалась понятной для начинающих) заменить слово «любовь» на слово «чистота» или «бедность», поскольку слово «любовь» неоднозначно и имеет другой, обыденный смысл.

В вопросе о страждущей любви существуют большие разногласия. Некоторые мистики придерживаются мнения, что страждущая любовь человечества по Богу имеет место, поскольку Бог скрыт от людей, так же как иногда влюбленные могут быть скрыты друг от друга. С другой стороны, люди не могут быть скрыты от Бога, поэтому данный термин не может быть использован в отношении к Богу. Другие богословы считают, что термин страждущая любовь может быть применен по отношению к Нему, по той причине, что он, как и сам Бог, не имеет своей противоположности.

Презрение

Нет на Пути препятствия более трудного для преодоления, чем ложное самомнение и гордость. Поиски славы больше всего прочего удерживают человечество от поисков пути к Богу.

Презренные, секта тех, кто желает быть презираем, стараются сохранять равнодушие, что бы им ни сказали. Во имя своего собственного спасения, они должны совершать поступки, которые хотя и не являются грехами с точки зрения Закона, но вызывают у окружающих всеобщее неодобрение и отвращение.

Однажды я пробыл в обществе презренного из Трансоксианы[170] достаточно долго, чтобы подружиться с ним.

– Брат, – спросил я его однажды, – зачем ты делаешь такие гнусные веши?

– Чтобы приучить себя не обращать внимания на мнение посторонних людей, – ответил он.

Другие следуют дисциплине презрения из соображений аскетизма: они желают быть всенародно презираемыми ради смирения собственного эго. Чем больше они бывают унижены, тем большую радость они испытывают.

Однажды я обнаружил внутри себя проблему, с которой никак не мог справиться, и, увидев тщету всех моих усилий, решил посетить гробницу Баязида в Бистаме, что в Северной Персии, – раньше мне это всегда помогало. Три месяца я оставался в святом месте, совершая по три омовения и по тридцать очистительных обрядов ежедневно, в надежде, что мое беспокойство оставит меня. Но все было тщетно, и тогда, покинув гробницу, я отправился в Хорасан.

Суфийских шейхов в современном Хорасане слишком много, чтобы перечислять их всех. Я лично встречался там с тремя сотнями мистиков, настолько одаренными, что каждый из них мог бы обратить в праведников весь мир. Как мне кажется, объяснить этот факт можно лишь тем, что звезды в наши дни расположились таким образом, что данное место благоприятствует их духовному развитию.

Ночью я пришел в деревню, где находилась религиозная обитель, в которой жила группа учеников – суфиев. Одним из правил странника является почитание хозяев как старших, поскольку странники ходят по миру в поисках своего спасения, а хозяева уже утвердились в служении Богу; странники ищут; хозяева уже нашли. В то же время дервиши-хозяева также имеют правило, которое предписывает им считать странников своими господами, поскольку те уже отрешились от мира, а они все еще живут в нем. Но невежественные суфии – это самые отвратительные существа, каких только сотворил Аллах, тогда как мудрые суфии – самые благородные. Мудрые обладают Истиной и лишены Тщеславия; невежественные обладают Тщеславием и лишены Истины. Когда я пришел в обитель, на мне был обычный темно-синий плащ, но больше никаких отличительных признаков суфия, кроме посоха и кожаной фляги, у меня не было. Хозяева встретили меня сухо и смотрели на меня пренебрежительно. Я услышал, как они говорят друг другу: «Он не такой, как мы». Они были совершенно правы, я действительно был не такой, как они, тем не менее мне негде было ночевать, кроме как у них. Пища дервиша – то, что он сможет достать; его одежда – то, что подвернется под руку, чтобы прикрыть наготу; его ночлег – там, где его застанет ночь.

Они поселили меня на верхнем этаже, а сами расположились на крыше, надо мной. Передо мной поставили черствый хлеб, позеленевший от плесени, и оставили меня вдыхать соблазнительные ароматы их собственного пиршества наверху. Я служил им объектом шуток и насмешек в течение трапезы, потом они начали кидать в меня кожуру от дынь, выражая тем свое самодовольство и презрение.

«О Господи! – повторял я в своем сердце снова и снова. – О Господи! Они носят платье Твоих Друзей!» Если бы не это, я не смог бы вынести подобного обращения. Но фактически чем больше они поносили меня, тем больше росло внутри меня ощущение счастья. Унижения, преодоленные мною, оказались средством решения той проблемы, от которой я тщетно пытался избавиться другими средствами. Тогда я понял, почему старшие всегда терпят глупцов.

Умиротворение, или довольство судьбой

Самодовольство может быть вытеснено из сознания человека лишь видением Величия и Красоты Бога, ибо в Их проявлении человек перестает ощущать сам себя.

Умиротворение человека, или довольство судьбой, – это невозмутимое принятие всего, что посылает ему судьба, независимо от того, награждает она или отнимает. Духовной твердостью называется равное восприятие событий, являются ли они проявлением Божественной Красоты или Божественного Величия, так что человеку все равно – горит ли он в огне Гнева или сияет в лучах Милости. И Гнев, и Милость исходят от Бога, а все, что исходит от Него, – прекрасно.

Умиротворение приходит только через любовь: влюбленный доволен всем, что делает объект его любви. Плодом смиренного счастья в Боге является чистота знаний о Нем.

Знание Бога требует от человека отбросить всякую заботу о своем будущем. Постоянные заботы о будущем могут возникнуть лишь у того, кто не знает, что все предрешено. Сторонники Единения с Богом должны верить в Предопределение, хотя их поступки могут казаться продиктованными верой в Свободу Воли.

Святые

Доказательства истинности нашей веры следует искать среди пророков, тогда как видимые доказательства можно найти среди святых. Слово «святой» означает «друг» (Бога). В активном смысле это слово означает того, кто желает Бога, в пассивном смысле – того, кто является объектом Желания Бога.

Баязид определяет святого как человека абсолютно покорного божественной воле, поскольку с возрастанием любви к Богу человек ощущает в своем сердце все большее воодушевление в исполнении воли Бога, в то время как его тело все больше удаляется от того, что Он возбраняет.

Святой, по словам Джунайда, совершенно лишен страха. Страх – это ожидание какой-либо беды в будущем либо опасение лишиться какого-либо объекта желания, но святой не имеет будущего – он живет исключительно в настоящем. Таким образом, ему нечего бояться. Он также не имеет надежды. Святой не знает боли, ибо боль – это отрицательная реакция на существующие обстоятельства, недовольство своим положением, но как же может святой, с радостью принимающий все, что предназначено судьбой, испытывать недовольство?

Святому, как доказательство его святости, может быть дарована способность творить чудеса. Чудо – это явление, противоречащее общепринятому порядку вещей. Оно является феноменом, предопределенным Богом. Чудо святого может быть ответом на молитву, осуществлением какого-либо деяния, обеспечением необходимых и должных средств существования каким-либо сверхъестественным способом. Чудеса пророков более значительны – им доступно создавать нечто из ничего и менять сущностную природу вещей.

Чудеса пророков, как правило, публичны; чудеса святых приватны. Чудеса пророков имеют целью произвести эффект на окружающих, в то время как чудеса святых оказывают воздействие прежде всего на них самих. Пророк никогда не имеет сомнений в сверхъестественной природе творимых ими чудес, тогда как святые никогда не бывают уверены – действительно они совершили чудо или были невольно введены в заблуждение. Сари приводит такой пример: допустим, человек идет по саду, полному деревьев, на которых сидит множество птиц, и вдруг слышит, как все эти птицы начинают петь ему: «Мир тебе, святой Господа!» Даже если это человек кристальной честности, все равно он может стать жертвой обмана. Творец пророческих чудес стоит выше Закона, святые обязаны неукоснительно соблюдать все требования шариата. Святые не застрахованы от греха, безгрешными являются только пророки. Святой не может совершить чуда, если он не находится в состоянии отрешенности, состоянии растворенности в Боге. Пока святые остаются сами собой – они находятся под Покровом. Покров исчезает лишь в круге Близости (к Богу), и только тогда чудо становится возможным. В этом озарении обычные камни становятся драгоценными.

Когда я находился в Саракхе, мне довелось услышать удивительную историю, рассказанную Дхавайджей Хазайни:

«Однажды, в то время я был еще мальчишкой, меня послали собрать тутовые листья для личинок шелкопряда. Время приближалось к полудню, было очень жарко, я залез на дерево и начал стряхивать листья с веток. В это время я увидел внизу шейха Абу Фадла. Он не замечал меня, и я мог поклясться, что он был не в обычном состоянии: его сердце было с Богом. Внезапно, обратившись лицом к небу, он громко воскликнул, как бы обращаясь к близкому:

– Уже прошло больше года, Господи, с тех пор, как Ты послал мне одну-единственную серебряную монету на стрижку, разве можно так обращаться с друзьями?

Как только были произнесены эти слова, мне показалось, что все деревья вокруг, все ветки, листья, корни, – все превратилось в золото.

– Какое чудо! – воскликнул потрясенный Абу Фадл. – То, что я сказал, по меньшей мере является вероотступничеством. Человек не может сказать Тебе суетного слова, даже просто для того, чтобы облегчить свою душу!»

Из опыта своей собственной жизни я могу привести следующий случай, который трудно объяснить естественными причинами.

Я отправился в Тус, для того чтобы узнать ответ великого шейха Гургани на вопрос, который долгое время мучил меня. Придя в город, я зашел в мечеть, где нашел моего шейха, в полном одиночестве объясняющего мою проблему одной из колонн! Таким образом я получил ответ на свой вопрос, даже не задавая его!

– С кем вы разговариваете, почтеннейший? – спросил я его.

– Сын мой, за минуту до твоего прихода Аллах сделал так, что эта колонна задала мне вопрос, на этот вопрос я и отвечаю.

Тот, кто тратит свое время на поиски истинных мудрецов и мистиков, тратит его зря. Он никогда не найдет то, что ищет. Пусть он обратит свое внимание на себя самого, и он увидит, что актуальность познания всеобща. Пусть он обратится к Богу от своего имени и тогда увидит, что гносис (познания Бога) всеобщ. Пусть он сам ищет знания и гносис, пусть он требует практического воплощения знаний от себя самого.

В конце концов, существует только два класса людей: люди, цель которых – познание самих себя, а занятие – самодисциплина, и люди, цель которых – познание Бога, а занятие – служение и преданность.

Отшельничество – это уединение в пустынном месте, отречение от общения с себе подобными и спокойное размышление о своих ошибках, имеющее целью изолировать себя от контактов с людьми и обезопасить окружающих от своих греховных поступков.

Гносис

Гносис, или познание Бога, бывает двух видов: интеллектуальный, когда познание осуществляется посредством разума, и интуитивно-экстатический, когда познание осуществляется сердцем, путем погружения в определенное состояние. Многие богословы относят термин «гносис» к разуму, шейхи суфизма – к сердцу. Утверждение рационалистов, что познание должно обязательно быть интеллектуальным, опровергается тем фактом, что в исламе сумасшедший считается способным постичь Бога. Рассудок и доказательства являются лишь средствами познания, в то время как причины его – Воля и Милость Бога, без которых разум слеп.

Создав тело, Бог поместил жизнь его в духе, создав сердце, он поместил жизнь его в Нем Самом. Знание о Боге трансцендентно, достичь его можно только посредством постоянного смущения рассудка. Его Милость – это чудесное откровение, обращенное к сердцу человека, и чудо его состоит в том, что святой, ведомый Высшей Реальностью, приходит к отрицанию реальности своего собственного существования. По Воле Бога одно и то же Его свершение может быть либо путеводной звездой, либо препятствием. Так, например, Иисус для одних был спасителем, ведущим к познанию, для других он был препятствием на этом же пути. Праведные говорили: «Смотрите – Божий Слуга!» Заблудшие говорили: «Смотрите – Сын Божий!» Некоторые подобным же образом приходили к Богу посредством идолов, солнца, луны и прочего, в то время как другие были введены в заблуждение теми же вещами и явлениями. Подобные маяки являются средствами познания Бога, но не причиной, и как средства они все равны перед Тем, Кто является Творцом их всех.

«Остерегайтесь считать себя познавшим Бога, – говорил старец из Египта, прозванный Человек с Рыбой. – Человек с подобными претензиями теряет свои духовные дарования с каждым днем, поэтому никогда не говорите, что обладаете гносисом, чтобы вам не погибнуть в гордыне».

Когда человек испытывает желание или страсть, он обращается к сердцу, с тем чтобы оно возвратило его к душе, обиталищу лжи. Когда человек обнаруживает очевидность знания, он также обращается к сердцу, чтобы оно стало его проводником к духу, обиталищу истины. Но существует большая разница между обращением к сердцу и обращением к Богу. Когда апостол предстал перед Богом, он сказал:

– Я не знаю, как мне восхвалять Тебя.

– Не говори ничего, и Я буду говорить, – было сказано ему. – Считай себя недостойным восхвалять Меня, и Я сделаю всю вселенную твоей. Каждый атом мироздания будет восхвалять Меня от твоего имени.

Вера

«Религия – это Вера в Бога, Его Ангелов и Его Кущи», – сказал апостол. Этимологически слово «Вера» означает «проверка», но смысл его вызывает разногласия. Некоторые утверждают, что Вера включает в себя три компонента: словесное изъявление, проверку и поступки, другие ограничивают ее только двумя последними. Различие, впрочем, не существенно. Все ортодоксы согласны, что Вера имеет корень и ветви, – корень – это внутренняя достоверность, ветви – соблюдение Божьих Заповедей.

Те, кто познал Бога, даже являясь грешниками, не будут гореть в аду вечно, но те, кто совершал благочестивые дела, но не имел знаний о Боге, никогда не вступят в рай, ибо апостол сказал: «Никто из вас не будет спасен вашими делами».

Те, кто знает Бога, знают Его посредством какого-либо из Его атрибутов. Главнейшими атрибутами являются следующие три: Его Красота, Его грозное Величие и Его Совершенство. Совершенство непостижимо в несовершенном материальном мире, поэтому для людей остаются доступными лишь Величие и Красота. Люди, пришедшие к познанию Бога посредством Его Красоты, находятся в постоянном стремлении увидеть Его. Те, кто пришел к Нему посредством атрибута Величия, находятся в состоянии постоянного отвращения к своим собственным атрибутам. Не только постоянное стремление увидеть Бога является следствием любви, но и ненависть к человеческим атрибутам также, поскольку снятие Покрова атрибутов – это истинная любовь. Таким образом, Вера, как и Знание, есть любовь, и послушание есть признак любви. Отрицать это, пренебрегать Его Повелениями – значит не знать о Нем ничего.

Вера, если сказать кратко, – это погружение в поиски Бога. Там, где есть Вера, – там исчезает агностицизм. Цари, когда они вступают в город, оставляют его в руинах.

«Вера – это убежденность сердца в знании, которое происходит из потустороннего мира, – сказал Ибн Хафиф, – поскольку она всегда является верой в то, чего нельзя увидеть, потрогать, ощутить, она может быть дарована лишь Богом; это дар Бога, позволяющий человеку узнать Его».

Очищение

После веры первейшей необходимостью правоверного является очищение. Очищение бывает внешним и внутренним. Молитва требует чистоты тела; гносис требует чистоты сердца. Оба очищения должны происходить одновременно: когда человек моет руки, он должен отмыть свое сердце от мирского; ополаскивая рот, он должен очистить его от упоминания чего-либо отличного от Бога; омывая лицо, он должен обратить его от привычных вещей к Богу; омывая голову, он должен обратить все помыслы к Нему. Метод духовного очищения состоит в размышлениях о порочности этого мира, осознании неустойчивости и иллюзорности всех прелестей его и очищении своего сердца от мирского. Добиться этого можно лишь смирением и неукоснительным соблюдением установленных правил.

Шибли однажды совершил обряд очищения и отправился в мечеть, но по дороге услышал голос: «Чистый снаружи, чист ли ты внутри?» Тогда он вернулся домой и раздал все свое имущество. С тех пор он уделял очищению особое внимание.

– Я соблюдал все правила очищения, – говорил он, – но тщеславие возникало в моем сердце.

Когда он умирал, у него не было сил, чтобы самому исполнить ритуал, и он сделал знак своему ученику, чтобы тот помог ему. Ученик повиновался, но забыл окропить водой бороду учителя, тогда Шибли, который уже не мог говорить, схватил его за руку и указал на бороду, потребовав таким образом, чтобы обряд был исполнен как положено.

Если тот, кто служит Богу, должен очищать себя снаружи водой, тот, кто желает приблизиться к Богу, должен очищать себя изнутри покаянием.

Покаяние – это первая Ступень пилигрима на Пути к Высшей Реальности. Это слово означает возвращение, и это Возвращение имеет внутри себя еще три его собственные Ступени: Угрызения совести – возвращение от смертных грехов к долгу; Раскаяние – возвращение от простительных прегрешений к любви; Возвращение домой – возвращение от своего «я» к Богу.

Мнения шейхов в отношении природы и свойств покаяния расходятся. Тустари и другие считают, что оно состоит в постоянном поминовении своих грехов и сожалении о них, так что это сожаление не позволит мистику гордиться своими благими поступками, ибо сожаление о сотворенном зле выше, чем заслуги добрых дел. Джунайд и его единомышленники придерживаются противоположного мнения, а именно: что Покаяние заключается в забвении грехов, ибо постоянное размышление о них является завесой, находящейся между человеком и Богом.

– Из этих строк древнего поэта я узнал больше, – говорил Джунайд, – чем из многих книг, которые мне довелось прочесть:

– Но в чем мой грех? – спросил я. И она ответила мне: – Олух!
Уж то, что ты пришел сюда, и есть твой главный грех.

Бушанджи сказал: «Когда воспоминание о грехах не вызывает приятных чувств, значит, пришло покаяние. Воспоминание о грехах всегда сопровождается либо угрызениями совести, либо желаниями. Тот, кто, вспоминая о грехе, чувствует желание, все еще остается грешником. Греховный поступок – меньшее зло по сравнению с желанием согрешить, потому что поступок сделан и забыт, а желание остается и живет».

Пост

Джабраил передал мне слова Бога: «Поститесь ради Меня, и Я вознагражу за это». Таково предание.

Пост – это одно из таинств религии, цели его трансцендентны. Джунайд сказал так: «Пост – это половина Пути».

Пост в течение одного месяца, с восхода до заката солнца, без перерывов – это религиозная обязанность каждого находящегося в здравом рассудке взрослого правоверного. Пост начинается в начале лунного месяца Рамадана и заканчивается с началом месяца Шаввала.

Под постом подразумевается воздержание желудка от пищи и воды; глаз – от похотливых взоров; ушей – от внимания ко лжи и наветам; языка – от тщеславных и непристойных речей; и тела – от суетных дел и непослушания. И все же, как сказал пророк, «многие не получают от своего поста никакой другой пользы, кроме голода и жажды». Просто воздерживаться от еды и питья – это детская забава.

Голод обостряет разум. Голод должен быть добровольным, иначе он бесполезен, поскольку тот, кто желает есть, тем самым, мысленно, уже ест, если даже Бог и лишил его реальной пищи. Заслуги приобретает лишь тот, кто воздерживается от пищи, а не тот, кто лишен возможности удовлетворить свой голод.

«Мое послушание и мое непослушание зависят от двух хлебных лепешек, – сказал Кассаб, – когда я ем, я ощущаю себя способным совершить любой грех, когда я воздерживаюсь, я ощущаю внутри себя стремление к благочестивым поступкам».

Простые, необразованные люди убеждены, что пост может быть и более длительным, хотя врачи считают, что для такой убежденности нет научных оснований.

Я лично знал старца, который два раза в год постился по сорок дней в пустыне. Я провожал в последний путь Данишманда Бангхари, который не вкушал пищи восемьдесят дней и при этом не пропустил ни одной пятничной молитвы. Объяснить эти факты можно чудом, совершаемым по Милости Бога. Хорошо известен случай с шейхом Сарраджем[171], прозванным Павлином Бедных. Когда он пришел в Багдад в месяце Рамадане, его поселили в отдельной комнате мечети Шунизии и поручили ему вести собрания преданных до окончания поста. В течение месяца на ночных молитвах он перечитал весь Коран пять раз. Каждую ночь служитель приносил ему буханку хлеба. Когда пост закончился и Саррадж покинул мечеть, служитель нашел в его комнате все тридцать буханок нетронутыми.

Плодом добровольного поста является медитация, для которой эта аскеза является необходимой предпосылкой. Сорокадневный пост современных святых берет свое начало от Моисея. Когда истекают тридцать дней поста, подвижник массирует десны и продолжает поститься еще десять дней, после чего Бог начинает говорить с его сердцем. Для того чтобы услышать Слово Бога, необходимо смирить четыре составляющих темперамента. Для этого надо лишить питания на сорок дней жизненные начала организма (кровь, флегму, желчь и черную желчь), ослабить их и полностью подчинить духу.

Специальные термины мистиков

Все посвященные, говоря о секретах своего мастерства, используют слова, понятные таким же посвященным, как и они. Специальная терминология необходима по двум причинам: во-первых, чтобы облегчить понимание между учеником и учителем, и, во-вторых, чтобы защитить секреты профессии от посторонних и непосвященных. Суфийские мистики также имеют свои термины.

Ступень и состояние. Ступень (Макам) – это положение, остановка, стадия, этап Пути (Тарикат), до которого человек дошел либо остановился на нем. Название Ступени отражает определенные обязанности, религиозные служения и аскезы, которые берет на себя человек в определенный период своей жизни. Ученик не может, «перепрыгнув» через последующую ступень, таким образом достичь следующей, он обязан полностью пройти предыдущий этап. К примеру, первой ступенью является покаяние, следующей – обращение, затем следует отречение, потом доверие и так далее. Человек не может претендовать на обращение, не пройдя покаяние, и на доверие, не пройдя отречения.

Состояние (Хал, Халь, мн. ч. Ахвал – буквально: «состояние в данный момент, переходящее, неустойчивое»), с другой стороны, это нечто исходящее от Бога в сердце человека, нечто не зависящее от воли человека. От состояния нельзя ни избавиться своими силами, если оно пришло, ни удержать его, если оно уходит. Это милость, не связанная с аскезами и епитимиями. Некоторые шейхи подтверждают, другие опровергают мнение о том, что состояния могут быть длительными. Джунайд говорил: «Состояния подобны вспышке молнии, утверждать, что они могут длиться долго, может только лживая душа».

Но все согласны, что вести других может только Утвержденный – мистик, преодолевший круговращение состояний.

Утверждение – это конечная ступень. Каждый ищущий Бога находится на своей определенной ступени, с которой начались его поиски. Какую бы пользу он ни извлек из прохождения других ступеней, он в конце концов останавливается на своей Ступени.

Для Адама, например, такой ступенью было покаяние; для Ноя – отречение; для Авраама – покорность; для Моисея – покаяние; для Давида – печаль. Ступенью Иисуса была надежда; Иоанна Крестителя – страх; нашего пророка – восхваление.

Но утверждение – это последняя остановка на пути для достигшего духовного совершенства. Это высший уровень. Находясь на любой ступени, можно двигаться дальше, но дальше утверждения нет пути, это храм высшей цели.

Любовь в начале – это искания; любовь в конце – это покой. Вода в реке постоянно движется, но, когда она достигает моря, движение прекращается, и вкус воды меняется. Человек, которому нужна вода, отвернется от соленого моря, но человек, которому нужен драгоценный жемчуг, готов рискнуть ради него своей жизнью. Он привязывает свинцовый груз к своим ногам и ныряет в пучину, решившись либо найти сокровище, либо лишиться жизни.

Озарением (Фана – «Небытие») мистики называют удивительное явление, результатом которого является потеря ощущения прошлого и будущего. Божественная вспышка пронизывает сердце, так что человек живет настоящим, лишаясь памяти о прошлом и мыслей о будущем. Обычные люди могут не помнить прошлого и предвидеть будущее лишь по причине невежества, но это совершенно другое ощущение.

Есть два вида озарений: первый связан с потерей, другой – с приобретением. Первый вид подвергает человека отделению, второй – единению. В обоих случаях это явление вынужденное, ибо и отделение, и единение происходят по воле Бога, независимо от желания человека. Человек, лишенный воли, делает или ощущает лишь то, что нисходит на него свыше.

Никто не может испытать озарение по своему выбору или желанию, его нельзя достигнуть никакими усилиями, нельзя купить даже ценой своей жизни. Если же оно пришло, никакая воля не может побороть его и избавиться от него.

Шейхи называют озарение мечом, который рубит прошлое и будущее под корень. Но меч – это опасная вещь: он может сделать своего хозяина царем, а может стать причиной его смерти. Человек может молиться своему мечу, может носить его с собой десятки лет, и все же, когда придет время покинуть ножны, мечу будет все равно, чью голову рубить – своего ли господина или кого-либо другого. Сила является его характерной чертой, и, когда человек находится во власти озарения, он не может по своей воле лишить его Силы.

Но озарение может быть облагорожено состоянием, так же как дух облагораживает тело. Когда на человека, испытывающего озарение, нисходит также и состояние, то он как бы стабилизируется в озарении, без чего озарение может уйти и быть потеряно для него, как будто его и не было вовсе. Находясь во власти этих сил, он обретает целостность. Не стоит говорить об озарении, лишь поступки могут быть доказательством его реальности. Поэтому шейхи говорят: «Спрашивать об озарении бесполезно, оно не поддается описанию. В нем исчезают все личные чувства, как радости, так и печали. В наслаждении озарением человек остается все же с самим собой, в блаженстве озарения, усиленного состоянием, – он с Богом. Как различны эти ступени!»

«Однажды в пустыне, – писал Джунайд, – я встретил дервиша, который сидел под деревом мимозы в каменистом неуютном месте.

– Зачем ты сидишь здесь без движения, о почтеннейший? – спросил я его.

– В этом месте меня посетило озарение, – ответил он, – и здесь я потерял его, поэтому я сижу здесь и оплакиваю потерю.

– И сколько времени ты провел здесь? – поинтересовался я.

– Двенадцать лет, – ответил он. – Не окажет ли мне шейх любезность помолиться за меня, может, мне удастся снова найти свое озарение?

Я продолжил свой путь, совершил паломничество и помолился за него. Моя молитва была услышана, как я узнал потом, вернувшись назад в то место, где все еще сидел мой знакомый дервиш.

– Но почему же ты не ушел, после того как твое желание исполнилось? – спросил я его.

– Шейх, – ответил он, – я сидел в этом пустынном месте, где я потерял все, что у меня было. Будет ли правильно покинуть мне это место, где я снова обрел все и где я возрадовался, узнав, что Бог здесь, со мной? Пусть шейх идет с миром. Я намерен смешать свой прах с пылью этого места, чтобы я мог воскреснуть из этой самой пыли, среди которой я обрел свое счастье».

Скажи: «БОГ ЕДИН» – так написано в Коране. Термин единство имеет три значения: первое – божественное, то есть знание Бога о Его собственном Единстве; второе – созидательное, то есть веление, созидающее единство в сердце человека; и третье – человеческое, то есть знание человека о Единстве Бога. Реальное Единство подразумевает как знание, так и утверждение единства вещей. Существует высказывание Джунайда о том, что Единство – это отделение вечного от существующего во времени. Если поверить в то, что вечное может снизойти до феноменального (материального), а феноменальное является частью вечного, тогда не будет разницы между Божественной Вечностью и всеобщим возникновением и существованием во времени. Результатом этой посылки будет материализм, а материалист не знает существенного различия между человеком и животным. Зло для него – это просто то, что стоит на пути его желаний, его боги – наслаждение и боль.

Единство опровергает человеческие знания о мире. Невежество просто противоречит знанию, невежество не является Единством. Единство может быть достигнуто лишь осознанием ложности принятых человеком идей, в которых присутствуют как знание, так и невежество. Единства, по словам Джунайда, можно достичь в том случае, когда человек становится существом, которым владеет Бог, находящимся под властью Его повелений, существом безразличным к обращениям окружающих людей, не ощущающим ничего и не делающим ничего, кроме предназначенного Богом, а именно того, что последнее состояние его должно стать первым и что человек должен стать тем, кем он был до своего рождения.

Баязид сказал, что даже для влюбленных Бог закрыт Покровом их любви. Недостатком любви является двойственность, наличие желающего и желаемого. Бог может быть Желающим, а человек желанным, либо человек может быть желающим, а Бог Желанным.

В первом случае человеческое существо погружено в Божественную Волю. Когда человек желает, а Бог Желаем, создание никоим образом не может приблизиться к Создателю. В любом случае проклятие материального существования лежит на влюбленном.

Считается, что гносис, являясь на начальном этапе приобретением знаний, в конце пути становится интуицией. Человек, со своими атрибутами, совершенно отличен от Бога. Если какие-либо человеческие атрибуты будут признаны Божественными, то и сам человек должен считаться таковым. Тогда утверждающий Единство, Акт Единения и Единый станут тремя реальностями, объединенными причинной связью, и это точная модель христианской Троицы.

Весь этот вопрос нельзя понять без обращения к аналогии синтеза и анализа. Я лично убежден, что единство – это тайна, Откровение, не поддающееся описанию человеческими словами и меньше всего – мудреными фразами.

«Слушая проповедь Хусри, – рассказывает некий шейх, – я заснул и увидел во сне двух ангелов, которые спустились с неба и слушали некоторое время нашего учителя. Потом один из них сказал другому: «Он объясняет теорию Единства, а не Его сущность». Когда я проснулся, Хусри действительно говорил о Единстве. Он посмотрел прямо мне в глаза и произнес: «Сущность Единства объяснить невозможно, можно рассуждать только о теории Его».

Соединение – это тайна, это одновременное существование, смешение, слияние Божественного Знания и Божественной Воли. Аллах призывает в обитель мира и ведет туда тех, кого желает. Он призывает всех, но не всех избирает. В Соединении Бог приказал Сатане поклониться Адаму, но желание Его было противоположным – Он хотел, чтобы Сатана не поклонился.

Разделение – это царство ясности, здесь совершенно ясно, что разрешено и что запрещено. Мистики используют последний термин в такой сфере религиозной практики, как аскетизм. Но Божественные Дары, такие как медитативное видение Бога, относятся к Соединению. Божественная любовь может настолько захлестнуть сердце Его слуги, что он иногда теряет контроль над своими поступками и словами. Так, например, Баязид, находясь в состоянии Соединения, произнес свою знаменитую фразу (формально запрещенную Законом): «Слава мне! Как ослепительно Мое Величие!»

Некоторые поверхностные мистики, впадая в заблуждение, граничащее с неверием, утверждают, что результаты не зависят от наших усилий: поскольку молитвы и аскеза в состоянии разделения являются несовершенными, то можно и вовсе ничего не делать. Однако, даже если состояние разделения является несовершенным, пренебрегать им ни в коем случае нельзя. Несмотря на то что соединение является привилегированным, а разделение – подчиненным, разделить их невозможно. Ни один правоверный не может быть освобожден от постов, молитв и прочих религиозных обязанностей без уважительной причины, предусмотренной шариатом.

Соединение в сознании человека – это слияние мысли с объектом желания. Безумно влюбленный Маджнун столь сильно устремился всеми своими помыслами к Лейле, что во всем мире видел только ее, в его глазах все существа принимали ее образ. Принципы мистиков аналогичны. Бог разделил Свою Любовь на множество частей и наградил ими, как особым даром, своих преданных друзей, в меру их сосредоточенности на Нем. Потом каждую частицу любви Он покрыл вуалью человечности, натуры, темперамента, духа, с тем чтобы флюиды любви могли преобразовать в нее самое покрывающие ее субстанции, пока даже сама глина, из которой слеплен влюбленный, не превратится в любовь, и каждый шаг, каждый вздох и взгляд его будет пронизан этой любовью.

Опьянение – специальный термин мистиков, определяющий экстатическую любовь к Богу.

Трезвость – термин, указывающий на достижение какой-либо практической цели.

Баязид и его сторонники, считавшие опьянение более высокой ступенью, утверждали, что трезвость привязывает человека к его человеческим атрибутам, которые являются главной завесой между ним и Богом. Но мой собственный шейх, последователь Джунайда, говорил, что опьянение – это место для детских игр, в то время как трезвость – поле смертельной битвы для мужей.

Простое ослепление никогда не освободит человека от цепей видения сотворенных вещей. Лишь ошибка восприятия держит людей погруженными в феноменальный мир. Только посредством экстатического видения человек может освободиться из этого плена. Есть два способа видеть правильно: либо в согласии с Божественной Волей смотреть глазами своего собственного присутствия, либо смотреть глазами своей собственной аннигиляции. Видимая глазами собственного присутствия, вся вселенная представляется менее реальной, чем реальность самого наблюдателя, ведь самоосуществление вещей не может быть наблюдаемо. Видимая глазами аннигиляции вся вселенная видится как иллюзорная, столь реально существование Бога. Оба способа позволяют освободиться от феноменальности.

Магриби в начале своей жизни провел двадцать лет в отшельничестве. Живя в пустыне, он ни разу не слышал человеческого голоса, его тело высохло, его глаза стали похожи на булавочные головки.

В конце этого срока он по наказу свыше возвратился к людям. Тогда он решил поселиться среди тех, кто жил в благословенном месте возле Святого Дома. Узнав о приходе отшельника, шейхи Мекки пришли приветствовать его. Пораженные видом существа, которое едва ли можно было назвать человеком, они спросили его:

– Скажи нам, Абу Отман, зачем ты уходил? Что ты видел? Что ты приобрел?

– Вы хотите знать, какова причина моего ухода? – ответил он. – Опьянение. Что я видел? Зло опьянения. Что я приобрел? Отчаяние.

Бог сжимает и расширяет. Сжатие и расширение – это вынужденные состояния, первое означает сокращение сердца в состоянии затемнения (покровом), второе – расширение сердца в состоянии просветления. Мой шейх говорил, что оба состояния являются результатом духовного воздействия Бога на человека, которое либо стимулирует сердце и подавляет душу, вызывая расширение, либо подавляет сердце и стимулирует душу, вызывая сжатие. Нет любви без ревности. Сжатие сердца – это проявление ревности Бога. Влюбленные всегда упрекают друг друга. В результате взаимных укоров сердце начинает расширяться.

Иоанн находился в сжатии, Иисус – в расширении. Иоанн, согласно широко известному преданию, плакал со дня своего рождения, а Иисус с колыбели улыбался. Когда они встречались, Иоанн говорил:

– Иисус, неужели ты не боишься быть отринутым Богом?

– Иоанн, неужели ты не надеешься на Милость? – отвечал Иисус. – Ни твои слезы, ни мои улыбки не изменят Его Веления.

Близость и страх – это два Состояния, которые хорошо известны странникам, идущим по Пути к Богу. Когда проявление Величия Бога преобладает в сердце человека, то он находится в состоянии благоговейного страха. Когда преобладает чувство Красоты Бога, человек находится в состоянии близости. Страх – это боль, близость – радость.

Некоторые шейхи говорят, что близость – это ступень новичка, а страх – ступень гностика. Если близость и возможна на последних ступенях, то это Близость по отношению к Его восхвалению. Возможно (это моя личная точка зрения), сила страха воздействует на нашу душу и направлена на уничтожение человеческой природы в нас, в то время как сила близости, воздействуя на сердце, направлена к гносису.

Под силой понимается энергия, которую Бог дает человеку, чтобы удержать его душу от желаний. Под милостью понимается божественная энергия, направленная на поддержание сердца. Ищущие милости говорят, что это исполнение желаний. Ищущие силы утверждают, что сила – это сдерживание воли человека Волей Бога. Если человек, мучимый жаждой, окунается в реку и эта река моментально высыхает – этот образ может быть примером проявления силы.

То, что мы выбираем сами, является пагубным для нас. Я желаю лишь того, чтобы Бог желал за меня, спасая меня тем самым от порочных желаний. Если Он даст мне силу, мне не надо желать милости, если Он даст мне милость, мне нужно желать силы.

Знание неотделимо от практики и Состояния, поэтому знающий неизменно является тем, кто он есть (то есть: знание + поведение + + состояние). Шейхи называют это гносисом, и такого знающего они называют гностиком. Того, кто сведущ в словесных терминах и формулировках, являющихся принадлежностью его памяти, но не имеет отношения к духу того, что знает, шейхи называют ученым. Слово «ученый» используется ими в пренебрежительно-негативном значении.

Реальностью суфии называют Бога.

Справедливостью они называют рассмотрение всех вещей и понятий согласно их реальному положению.

Некоторые специальные термины суфиев трудно выразить другими словами, но их краткие формулировки следует привести.

Эксцесс – нечто в сердце, напоминающее избыток света.

Твердость – уверенность сердца в том, что оно обязательно достигнет своей цели.

Предложение – подтверждение сердцем реальности объекта его стремления, несмотря на фактическое отсутствие и недоступность этого объекта.

Царь – суверен, действия которого не допускают вмешательства других.

Идея – мысль, возникающая непроизвольно в сознании, быстро сменяющаяся другой мыслью. Те, кто прислушивается к своим идеям, в своей религиозной жизни, принимая какое-либо решение, всегда руководствуются первой пришедшей мыслью. Случай, происшедший с Хейром во время его ученичества, иллюстрирует этот термин.

Ему пришла в голову мысль, что Джунайд, его учитель, стоит снаружи возле двери и ждет. Он отбросил эту мысль, но она снова и снова возвращалась к нему. Тогда он пошел, открыл дверь и увидел Джунайда.

– Если бы ты действовал, повинуясь своей первой мысли, мне не пришлось бы ждать столько времени, – сказал шейх.

Тут может возникнуть вопрос: «Откуда мог Джунайд знать, какие мысли приходят в голову его ученику?» Ответ простой: Джунайд, как суфийский учитель, должен знать все ощущения своего ученика, это его обязанность.

Испытание – проверка сердца святого страхом, сжатием и прочим.

Страдание – проверка тела святого болезнями и прочими бедами. Страдание считается благословением, божественное воздаяние будет ниспослано за терпение, особенно когда причина страданий является непостижимой тайной. Несчастья, которые выпадают на долю неверующих, являются не Страданиями, а наказанием Божьим.

Обман – видимость, не соответствующая истине. Этот термин используется по отношению к Божественному Обману, когда правоверного Бог являет в обличье неверного, что продолжается до тех пор, пока не придет время исполнения Его Воли. Есть еще один случай: когда мистик скрывает свои благочестивые качества под маской порочности, про него можно сказать, что он практикует Обман. Есть только одно исключение: суфии не применяют этот термин к показным, фальшивым поступкам (хотя они, строго говоря, и являются обманом), поскольку этим термином ими означается только Божественный Обман.

Напиток – на языке суфиев это сладость набожности, нектар милости, восторг близости. Если вода – напиток для тела, то эта благостная сладость – напиток для сердца.

Мой шейх говорил, что новичок без Напитка – это непосвященный, но гностик с напитком – также непосвященный. Новичок должен иметь его, в то время как гностик не должен ощущать его, иначе он будет восторгаться собственным чувством, а не Богом. Если он возвратится к своей душе, он никогда не обретет покой.

Существование и уничтожение

Лучшие из суфийских мистиков относят выражения существование и уничтожение не к знанию или состоянию, а исключительно лишь к степеням совершенства праведников. Они применяют их по отношению к тем святым, которые освободились как от привязанности к Ступеням, так и от непостоянства состояний, поиск которых увенчался успехом и которые открыли все секреты сердца. Эти святые отвернулись от материального мира, намеренно аннигилировали его в Объекте Желания, растворив все персональные желания в Сущности Желания. Когда человек уничтожит подобным образом свои атрибуты, он достигает совершенного существования. Он не Близко и не Далеко от Бога, он не находится ни в состоянии опьянения, ни в состоянии трезвости. Он не имеет ни имени, ни обозначения, ни свойств, ни примет.

Многие поверхностные мистики возражают, что Уничтожение может быть тотальным. Но уничтожение субступени невозможно. Любой, кто уничтожает, уничтожив свою собственную волю, будет все равно существовать по Воле Бога, потому что Воля Бога вечна.

Уничтожение приходит к человеку через лицезрение Величия Бога, через откровение Всемогущества его сердцу. В этом потрясающем ощущении Величия исчезают оба мира, Состояния и Ступени теряются из виду далеко внизу, даже любые явленные прежде человеку Милости превращаются в ничто; он становится мертв для рассудка, мертв для страстей, мертв даже для его собственного Уничтожения; и в Уничтожение Уничтожения он может произнести только «Бог!». Сознание и тело его уничтожены и отброшены прочь.

Божественные тайны открываются дервишу таким образом, что сначала он думает о своих делах как о своих собственных, приписывает свои поступки самому себе, связывает свои идеи с самим собой. Но когда он освобождается от этой привязки к себе, его поступки перестают быть его собственными. Он просто становится местом, по которому проходит Нечто. Он больше не прохожий, не странник, идущий по Пути, – он сам становится Путем.

Умирая, дервиш Макки сказал мне:

– Если ты увидишь, что я спасен, то прошу тебя, когда мое тело понесут к могиле, посыпь на него миндаль и сахар и произнеси: «Это для мудрого».

– Но как я узнаю, что ты спасен? – спросил я его.

– Когда настанет последняя минута моей жизни, – сказал он, – возьми меня за руку. Если я сожму твою руку, знай, что Аллах спас меня, если нет – значит, мой уход не был счастливым.

Я остался сидеть с ним. В момент смерти он крепко сжал мою руку. Когда его положили на дроги и повезли на кладбище, я рассыпал над ним миндаль и сахар, как он просил, и сказал:

– Это для мудрого.

Примечания

167 Х а м д а н и д ы – династия султанов, правившая в 1098–1174 гг. в Сане (Йаман).
168 А б у А л и М у х а м м а д и б н а л ь – К а с и м а л ь – Р у д б а р и – святой шейх, великий суфий.
169 О молитве подробно сказано на страницах 49–50.
170 Т р а н с о к с и а н а – область, находящаяся северо-восточнее Окса (Амударьи), именуемая арабами Мавар-аль-Нахир.
171 А б у Н а с р а с – С а р р а д ж а т – Т у с и (ум. 988) – автор одного из основополагающих суфийских трактатов «Китаб ал-лума».

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ