На старом христианском кладбище в Фергане стоит небольшой памятник, увенчанный деревянным крестом. На пирамидальном каменном постаменте высечена надпись на французском языке: «Здесь покоится Жозеф Мартен, исследователь Центральной Азии, скончавшийся в возрасте 36 лет». Какая судьба забросила этого человека в столь далекий от Франции город — Фергане (тогда город назывался Новый Mapгелан)? Какими научными подвигами отмечена его жизнь? Кто поставил ему памятник?

ПОСЛЕДНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ЖОЗЕФА МАРТЕНА
Жан-Даниэль Берже
Очерк французского историка о французском путешественнике Жозефе-Наполеоне Мартене
(из книги «Друзья города Вьен», 1972 г), перевод Рената Тазиева

ДЕТСТВО

Исследователь из Вьена Жозеф Мартен выехал из Пекина в свое последнее путешествие 7 сентября 1889 года. В Новом Маргилане он умирает 23 мая 1892 года. Настоящая статья ограничивается рассказом об этом последнем периоде исключительно богатой и насыщенной событиями жизни путешественника. Наш рассказ также коснется обстоятельств того, как была вновь найдена могила нашего соотечественника. Но сначала расскажем о нем самом.

В 1889 году герою нашего повествования был 41 год. Свидетельство о рождении, выданное в мэрии Вьена Виктором Фожье, бывшим тогда муниципальным советником, гласит, что Жозеф Мартен родился в 5 часов утра 15 августа 1848 года. Был крещен 15 августа в церкви Сен-Мартен. У него было два имени: Жозеф и Наполеон. Его отец, Анри Мартен, 38-летний кустарь-торговец скобяными изделиями, слесарь, жил на площади Бакон в принадлежавшем ему здании, в котором находилась и его мастерская. Матери Маргарите Эжени (урожденной Женеве) было двадцать лет. Площадь Бакон, носящая теперь имя Жозефа Мартена, находится на левом берегу реки Жэр, между улицей Кювьер и древним римским мостом, в одном из старейших кварталов, где сохранилось немало ремесленников-кустарей. Само здание стоит до сих пор: в помещениях бывшей слесарной мастерской расположились бакалейная лавка и бар. Но в ближайшем будущем весь квартал будет снесен.

У нас имеется мало сведений о первых годах жизни Жозефа Мартена. Но мы легко можем представить себе будущего путешественника играющим на мостовой с сорванцами-сверстниками, пьющим воду из старой колонки, взбегающим по лестнице Эпийского подъема или прячущимся в спасительной тени узкой и кривой улицы Петит Кокард. На берегах реки Жэр чередуются текстильные и кожевенные заводики, ныне заброшенные, немые, мертвые, а тогда шумные, содрогающиеся от работающих станков; ветхие, но живописные домишки, служившие пристанищем рабочего люда, мастерские и небольшие цеха. Весь этот квартал назывался «гошон»

Вьен стоит на большой дороге; начиная с галло-римской поры; здесь все зовет в дальний путь: течение могучей Роны, манящие дали дорог. Жозефу-Наполеону наверняка было тесно между серыми фасадами зданий, часто уродливыми, закрывающими горизонт, ему здесь не хватало воздуха и солнца, он видел лишь кусок неба, зовущего к побегу.

Когда в 1862 году умирает отец, сыну всего 14 лет. Мать, которой досталось небольшое наследство, определяет его, как и его старшую сестру Анну-Леони, в пансион. Интернат никак не устраивает мальчика, потому что он уже вкусил прелесть свободного детства. Доктор Шарль Мартен, родственник, работавший в столичной больнице Ларибуазье, приглашает его к себе в Париж.

ЮНОСТЬ

Приезд в Париж решил судьбу подростка. Попав в столицу 16-ти лет от роду, он оказался в среде образованных людей. И хотя Жозефу пришлось самому зарабатывать себе на жизнь, он находит время для совершенствования знаний: увлекается рисованием, географией, естественными науками и, в особенности, геологией. Занимается он на вечерних курсах. Вскоре Мартен попадает на службу к инженеру Альфану из Гренобля, который занимается по поручению префекта Османа «приукрашиванием» столицы, то есть агрономией, садоводством и ботаникой. Жозеф работает увлеченно, оригинально. Руководство замечает его старание. Ему разрешают учебу в нескольких высших школах в качестве свободного слушателя. В частности, он посещает лекции в горном институте.

Но вот разразилась война 1870 года. Жозефу Мартену 22 года. Мобилизованный в Луарскую армию, он отличается энергией и примерным поведением. Вследствие ранения попадает на излечение в Гренобль. Когда он выздоравливает, война уже закончена.

Задавшись целью использовать полученные знания, особенно в области геологии, молодой человек ходатайствует о выезде и получает от директора горного института г-на Добре рекомендательные письма послу Франции в Санкт-Петербурге, а также в управление горных компаний.
Принял ли он решение покинуть родину с целью найти применение своим знаниям или поражение 1870 года оказало влияние на его решение? А, может быть, его соблазнил демон путешествий и приключений, и он был очарован почти непознанными необъятными просторами Сибири, Центральной Азии? Мы никогда уже не узнаем этого.

ОТЪЕЗД В РОССИЮ

Как бы то ни было, он приезжает в Россию, где и будет находиться почти без перерыва до самой смерти. Поселяется он в Санкт-Петербурге, где завершает изучение геологии и заводит полезные знакомства. В это время начинается русско-турецкая война, которая привела впоследствии к созданию болгарского государства. В 1877 году двадцатидевятилетний Жозеф Мартен сопровождает господина Барановского, других своих друзей и покровителей в поездке на театр военных действий.

В Болгарии он содействует созданию службы транспортировки раненых в Плевне. В главном штабе он встречает французского военного атташе полковника Гайара (полковник сообщил об этой встрече в военное министерство Франции), Ж.Мартена представляют императору, затем великому князю Николаю, который поручает ему заняться общественными работами. Великий князь доволен энергичным французом и после войны дает ему новые поручения. Он рекомендует Мартена генералу Холу, богатому владельцу золотых приисков в Сибири. Золотопромышленник командирует молодого вьенца в район реки Лены на поиск новых месторождений.

К 1879 году Жозефу Мартену исполнился тридцать один год. Благодаря своим деловым качествам он завоевал доверие русских. Это доверие, граничащее с восхищением, он ни разу не уронил до самой смерти. Путешественник начинает новую карьеру, или, вернее, новую жизнь.

В СИБИРИ

В поисках новых золотоносных залежей Мартен исследует главным образом бассейн реки Лены. Это задание позволяет ему удовлетворить неуемную страсть к геологии, свою любовь к путешествиям, и вообще — любопытство к жизни. Берега громадной сибирской реки еще мало изучены и редко посещаемы. В 1881 году Жозеф отправляется в дельту Лены, на крайний Север, чтобы спасти пассажиров потерпевшего крушение судна «Ла Жанетт». Пройдя через тундру с ее ледяными ветрами, он находит, увы, только могилы. Но эта трудная экспедиция проделана не зря: путешественник собирает богатый урожай географических и геологических сведений.

Часть 1882 года наш соотечественник проводит во Франции. В одном из залов географического общества Франции он открывает фотовыставку со снимками удивительного по тем временам качества. Собрав ценные коллекции, Ж.Мартен

выставляет их в Трокадеро. Здесь костюмы самоедов и других народов Сибири, оружие и орудия труда, образцы фауны и флоры, геологические образцы, останки очень хорошо сохранившегося во льдах мамонта. Несколько газет печатают статьи о приключениях Ж.Мартена.

Однако правительство не обращает внимания на эти публикации. В то же время в России, когда Ж.Мартен вернулся туда, исследователя ожидал орден Святой Анны третьей степени. Ж.Мартен организовывает конференцию в географическом обществе Санкт-Петербурга и добивается поручения новых заданий.
Промышленник Базилевский поручает ему посетить шахты, которыми владеет на Лене. Французу предстоит проехать через весь край, найти туда пути и привезти новые сведения. В конце 1882 года Жозеф Мартен оказывается в Иркутске. Именно в этом городе он подготавливает экспедицию «Лена — Амур», о которой, несомненно, давно мечтает. Трудный и гибельный рейд в еще неисследованный и негостеприимный край. Преодолев все препятствия, в ноябре 1883 года, спустя 9 месяцев после того, как он покинул берега Лены, наш герой достигает Албазина, что на реке Амур. Он проявил недюжинный характер и способности, при помощи одного только компаса выполнив топографические описания своего маршрута через Становой хребет. Эту работу он передал русскому главному штабу.

В последующие месяцы Ж.Мартен предпринимает многочисленные экспедиции по Забайкалью и Дальнему Востоку, посещает Японию, где проводит конференцию, и возвращается через Порт-Саид и Одессу в Санкт-Петербург, который покинул четырьмя годами раньше. В начале 1886 года исследователю тридцать семь лет. Он проехал 35 000 км от Балтики до Японии, а пешком прошел 3 000 км. «Я сделал, — скажет он немного позже, — то, что мог в деле служения науке». И добавит: «Я никогда не забывал о том, что я француз, и я испытываю чувство гордости при мысли, что имя француза станет рядом с русскими именами, способствовавшими тому, чтобы все узнали о самой большой области самой обширной империи мира».
Путешественник проводит несколько конференций в России, где его работа получает самое высокое признание, и вновь возвращается на родину — в Париж, в Лион.

ПРЕБЫВАНИЕ ВО ФРАНЦИИ

В Париже он, наконец, принят в географическом обществе, которое присуждает ему золотую медаль. В Лионе, где 25 октября 1887 г. он выступает с детальным отчетом о своем путешествии на Становой хребет, географическое общество вручает ему диплом пожизненного почетного (действительного) члена общества (звание это, кстати, было присуждено обществом впервые).

Газеты и журналы посвящают ему большое количество хвалебных статей. «Но, к сожалению, — напишет позже его племянник Альман, — Мартен менее счастлив, чем множество его соотечественников, ведь он не получает от французского правительства ни возмещения транспортных расходов, кстати, довольно значительных, ни вознаграждения за многочисленные коллекции, которые он великодушно подарил музею Трокадеро, Музеуму и Лионскому музею» (бюллетень «Друзья Вьена», 1929 г.).

Шесть месяцев Жозеф Мартен остается во Франции. За это время он посещает родной город, которому, как он говорил в кругу семьи, он подарит коллекции будущих путешествий. И действительно, Ж.Мартен, перенесший изнурительную лихорадку в своих странствиях, тем не менее строит планы путешествия на Тибет, конечную цель большинства исследователей Азии того времени.
Не надеясь на случай, он собирает максимум сведений об этом крае в Париже и Лионе. Он учит китайский язык и тибетские наречия, читает рассказы путешественников, изучает карты.

ПЛАНЫ И УСТРЕМЛЕНИЯ

Мартен планирует из Пекина выехать в направлении Лхасы, пересекая большую излучину Желтой реки и следуя маршруту Марко Поло. Он собирается пойти вверх по Желтой реке, дойти до ее истоков и исследовать Кукунор. Вернуться в Европу он предполагал через русский Туркестан, как немногим позже это сделает швед Свен Хедин.

Стремление к славе не является главной побудительной причиной этого путешествия: Жозеф Мартен, уже овеянный славой, остается скромным человеком. Хотя Мартен в некотором роде и самоучка, в действительности он вышел на передний край науки и стал подлинным исследователем. География, геология, естественные науки увлекают его, но он не безразличен и к жизни людей: языки и диалекты, образ жизни, нравы и обычаи попадают в сферу его пристального внимания. Он стал одним из зачинателей современной этнографии.

Также важно отметить, что планы путешествия по Китаю получили поддержку и одобрение Российского географического общества, высоко ценившего заслуги нашего соотечественника. Об этом свидетельствует следующий документ: рапорт г-на Петровского, генерального консула России в Кашгаре, датированный 7 мая 1891 года и адресованный Российскому Императорскому географическому обществу, в котором можно прочитать: «Путешественник, французский подданный г-н Мартен, находящийся в Китае с миссией Российского императорского географического общества, направил мне письмо из Су-Чеу, в котором ставил меня в известность: он собирается отправиться вдоль Лоб-Нора и Тарима в Яркенд, куда он должен прибыть в апреле» (бюллетень географического общества в Париже, сентябрь, 1891 г.).
Еще один человек оказал на него решающее воздействие — русский офицер и путешественник Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888 гг.). Пржевальского называли «отцом научной географии Центральной Азии», а «Всемирная история исследований» оценивает его так: «Русский путешественник Пржевальский стоит высоко над всеми исследователями Азии».

Жозеф Мартен, имевший возможность видеть Пржевальского, после его смерти в 1888 году направил письмо из Санкт-Петербурга в Лионское географическое общество. Там можно прочесть, что в 1870 году во время своей первой экспедиции Пржевальский безуспешно пытался достигнуть Лхасы; в 1872-м, выйдя из Кульджи, он спустился по Тариму до Лоб-Нора, открыл горную цепь Алтын-Таш и исследовал ее; в 1879-м он преодолел Алтын-Таш и на 300 км приблизился к Лхасе, входить куда ему было запрещено; в 1883-1884 годах он посетил горы Кунь-Лунь и истоки Хуан-Хэ; наконец, в 1888-м смерть нашла его в Верном в возрасте 49-ти лет в тот момент, когда он готовился перейти китайскую границу через Кашгарию с тем, чтобы предпринять пятую экспедицию.
Достигнуть Лхасы, добиться успеха в том, что не удалось Пржевальскому, было одной из целей путешествия Мартена.

ПОРТРЕТ ИССЛЕДОВАТЕЛЯ

Теперь попытаемся представить Жозефа Мартена на пороге его последнего путешествия. Привлекательное лицо, спокойное и выдержанное, украшенное солидной бородой. Глаза, полные ума и доброты, прямой и живой взгляд. Чувствуется, что этому человеку присущи и воля, и храбрость, и чувство собственного достоинства, в то же время он человечен, добр и великодушен.

Этого инженера, исследователя, кажется, преследует какая-то мечта… «Несколько лет назад, — напишет Эммануэль Вентринье, — мы увидели, как в нашу контору вошел широкоплечий человек среднего роста, с длинной, черной бородой, скромного поведения, имеющий добрый и грустный взгляд… Его речь, вначале смущенная, оживлялась по мере того, как он рассказывал о своих путешествиях, о многочисленных препятствиях, которые ему приходилось преодолевать, об опасностях, попадавшихся ему почти на каждом шагу его пути, о страданиях, которые он героически перенес».

Директор «Экспресс де Лион» подчеркивает невыразимую меланхоличность взгляда Мартена и добавляет: «Ни одного раза за те два часа, в течение которых мы его слушали, мы не увидели ни малейшего признака спеси» (статья в бюллетене «Друзья города Вьен», 28 мая 1892 г.). Генеральный секретарь Лионского географического общества подполковник Дебиз сказал о нем: «Г-н Мартен предприимчив и наблюдателен», а член института и основатель музея Человека д-р Ами: «Он был грубоват. Семь долгих лет, проведенных рядом с якутами и тунгусами, ухудшили его здоровье и несколько испортили характер». Однако он же свидетельствует, что, рассказывая специалистам на выставке в Трокадеро о своих открытиях, Мартен становился действительно самим собой — «…красноречивым, оригинальным и оживленным и, уходя со встречи, вне уносили с собой впечатления «дружеского характера».

Д-р Ами так заканчивает этот портрет: «Менее всего дипломат, обладатель несколько живого характера, полный откровенности, он не смог похлопотать за себя в министерствах» (речь от 2 августа 1894 года на XIV Конгрессе французских географических обществ».

К таким чертам характера Мартена, как энергия, смелость, откровенность, великодушие и скромность, следует добавить бескорыстие, не вызывающее сомнения.
Заключая характеристику личности Жозефа Мартена, мы можем сказать, что он смог гармонично соединить в себе точность инженера и организатора с фантазией мечтателя. Таким был этот человек, который 7 сентября 1889 года в возрасте сорока одного года покидает китайский город Пекин с целью осуществления великой мечты.

В ПЕКИНЕ

В письме от 1 апреля 1889 года подполковник Дебиз уточняет, что Лионский (!) исследователь Ж.Мартен… не так давно выехал из России в длительное путешествие с целью изучения Центрального Китая и Тибета.

С апреля по сентябрь Мартен добирался до Пекина через Шанхай и Цзян-Цинь, затем, прибыв на место, много хлопочет о продолжении путешествия, ведет предварительное научное исследование; наконец, собирает караван, состоящий из казака, ламы-китайца, караванщика и еще нескольких человек. У него есть лошадь, но он часто идет пешком, жалея ее.

Жозеф имел рекомендации совета Российского императорского географического общества, а казак, сопровождавший его, служил в личной охране посла России в Китае Кумани. Нашего вьенца, имеющего инструменты, необходимые для географических исследований, всюду принимают за эксперта в области топографии. Но, к сожалению, Мартен не находит понимания со стороны китайских властей, христианских миссионеров и епископа Пекинского магистра Фавье.

ИЗ ПЕКИНА В ЛАН-ЧЖОУ

Давайте предоставим слово самому Мартену: «Ровно в 11 часов я покидаю Русскую миссию, ворота открыты настежь, на улице у входа собралась толпа народа. Все члены экспедиции шли пешком и с трудом пробирались сквозь толпу. И хотя стояла пасмурная погода, было достаточно жарко, город мы пересекали в клубах пыли: везде повозки мандаринов, паланкины, из которых выглядывают молоденькие китайские аристократки с маленькими ножками. В толпе смешались кули и носильщики… После часа ходьбы мы наконец достигли городских ворот…».

Мартен при помощи компаса сразу же определяет маршрут. Он направляется в сторону Лан-Чжоу. Впервые переправившись через Желтую реку, он идет вдоль Великой китайской стены, затем пересекает второй рукав излучины Желтой реки и по левому ее берегу выходит к Лан-Чжоу, который он описывает так: «Город расположен в низине у подножия горы… Я подготовился к переправе через реку: передо мной вырисовывался весь город с земляными валами и зубчатыми стенами, построенными у самой кромки воды. Мост был только один, понтонный и сильно загруженный».

ИЗ ЛАН-ЧЖОУ В ФУ-ЧЖОУ

12 декабря 1889 года, когда Мартен входил в Лан-Чжоу, ему уже нездоровилось — на 63-м переходе, который привел к деревне Чай-За-Ной, из-за грязной воды заболел лихорадкой. К тому же ночью температура воздуха опускалась до -17. Между 25 февраля и 8 марта его состояние ухудшается, за ним, не боясь опасности заражения, ухаживают английские миссионеры. Подозревают тиф. Но затем француз выздоравливает, и 16 марта возобновляет свой путь. Участники экспедиции идут правим берегом Желтой реки до деревни Чжо-Со-Ку, затем нанимают паром, который довозит их до Ма-Куэна.

Оставив там Желтую реку, устремившуюся на юго-запад, Мартен идет вдоль одного из ее притоков и достигает Си-Ниня. Переправившись на пароме через реку, он, минуя вполне обжитую долину, добирается до Сан-Чуана, где принимает на службу Тиндера, бывшего проводника русской миссии Скасси-Потанина. Прекрасным теплым днем 13 апреля он нанимает повозку, которой, за неимением другой дороги, едет вдоль русла реки и достигает Кунбума: «Деревьев нет, желтая земля, много травы, еще не совсем разросшейся из-за холода… Я подстрелил белую, как снег, цаплю», — запишет он в свой блокнот.

Деревня бедна, печальна, но живописна. Мартен очень хорошо принят в монастыре главным ламой, который дает ему разрешение на посещение Золоченого Храма. После этого Мартен возвращается в Си-Нинь, откуда он 18 апреля 1890 года выезжает в Ю-Намбу, Пан-Ку-Тин, Тай-Тон, Пи-Щуи-Куэй — в 146-й свой переход. Тут он обнаруживает наличие золотоносного кварца и встречает золотоискателей. Наконец он достигает высоких горных хребтов Нян-Шаня, неизвестных районов, где он исследует геологические структуры и находит великолепное нетронутое месторождение золота: «25 апреля, Ка-Ян: вышли в дорогу, несмотря на сильный снег, но постепенно небо очистилось и яркое солнце ослепило нас своим блеском; тащились то по грязи, то по снегу… Я сделал крюк в несколько километров, охотясь за дикими собаками, и каково было мое изумление, когда я обнаружил под ногами жилу золотоносного кварца; я поразился еще больше, когда обнаружил золото в разбиваемой мною глыбе. Кварц был полон золота, его было ясно видно. 26 апреля после трудного перехода караван останавливается на постоялом дворе, где не было даже муки, чтобы приготовить суп по-китайски; я съел несколько крошек хлеба, которые оставались на дне сумки; мои люди поели с погонщиками мулов, у которых сохранилось немного черной муки», — рассказывает исследователь.
27-го числа этот маленький отряд проникает в район, где обработанная земля встречается чаще, пасутся овцы и козы. Постоялый двор в Кам-Шуи располагает небольшими запасами хлеба и риса. 28-го числа до самого вечера обильно падает снег: трудный переход, конечным пунктом которого был Кан-Чжоу. Жозеф Мартен входит в городские ворота, просто назвав свое имя. Он принят в резиденции бельгийской католической миссии, где ему сообщают новости о русских путешественниках — братьях Грум-Гржимайло, о визите принца Орлеанского и г-на Бонвало.

В этом районе повышенная влажность, местность песчаная и болотистая. Земли обрабатываются и орошаются, некоторые деревья покрыты листвой. Фруктовые деревья покрыты розовыми и белыми цветами. Утки и фазаны, принесенные с охоты, немного скрашивают стол, довольно скромный по причине финансовых затруднений.

Караван делает переходы по 10-12 часов по плохим дорогам. «Везде, — отмечает Жозеф Мартен, — заметно присутствует соль, она появляется на песке и на земле при малейшей влажности, вот почему всюду видна эта белизна, покрывающая почву».

7 мая 1890 года отряд прибывает в Су-Чжоу. Ж.Мартен встречается здесь с враждебным отношением мандарина Шплингаэрта, бельгийского подданного, по поручению китайских властей возглавляющего таможню.
Отдохнув в Су-Чжоу в течение двух месяцев, Ж.Мартен решает совершить свое второе путешествие по горам Нян-Шаня, расположенным к югу от Су-Чжоу. В первый раз снег и плохая погода вынудили караван в спешке пересечь горную цепь от Си-Ниня (17 апреля) до Су-Чжоу (5 мая). Мартен сделал кое-какие перестановки в группе и 18 июля 1890 года выехал в сторону Ку-Ку-Нор. До 4 сентября в течение полутора месяцев он движется по горной цепи Нян-Шань, собирает образцы геологических пород и делает зарисовки.

Вершины покрыты снегом. На склонах гор встречаются стада косуль. Тропа, идущая вдоль горного потока Та-Чен-Ко, становится все труднее. «Сланцы с прожилками кварца являются здесь преобладающей горной породой; вершины гор имеют зубчатую форму, горизонт напоминает пилу; нет ни одного деревца. Внизу — великолепные пастбища, везде следы яков и диких лошадей. Флора богата, именно в это время года цветут все горные растения».

Разбойники-тангуты и волки вынуждают путешественников быть бдительными. Обилие зайцев и муфлонов. Жозеф Мартен наблюдает за дикими лошадьми, которые на близком расстоянии следуют за караваном. Географ отмечает, что эти лошади имеют высоту небольшого мула, серо-белую окраску, высоко несут голову и очень красиво скачут: ход их мягок, волков и людей боятся…».

У исследователя неприятности с проводником Пу-Ан-Нином и переводчиком Тиндером, которые пытаются ввести его в заблуждение, поэтому он сам при помощи компаса определяет путь. 3 августа на берег реки он встречает большое стадо диких коров, затем отбивается от тангутов, в сговоре с его собственно охраной пытавшихся захватить караван. 15 декабря Мартен возвращается в Су-Чжоу больной, но с богатой коллекцией. В пути он потерял несколько лошадей.

В письме от 25 декабря, адресованном Лионскому географическому обществу, Мартен рассказывает обо всех своих трудностях. Он жалуется на тангутов, а также на мандаринов, запрещающих населению продавать ему вьючных животных и выделять проводников. «Третья часть моего путешествия, — пишет он, — включает в себя маршрут по пограничным с северным Тибетом областям, Лоб-Нору, границе Индии, к Кашгару. Ко времени возвращения в этот город исполнится два года моего пребывания в Китае. Переходы делаем пешком, я не боюсь усталости, несмотря на мои 42 года.

«Области, которые я недавно посетил, чрезвычайно интересны, там я обнаружил большие запасы руды и раздобыл сведения, ценные как в научном, так и в коммерческом плане. По возвращении из путешествия я собираюсь отдать в распоряжение Лионского географического общества труд, который заинтересует людей, желающих открыть Китай для французских товаров. Лионская торговая палата, великодушно давшая мне поручения, также не останется внакладе, так как я старательно выполняю программу, которую имел честь получить от нее».

Пользуясь своей вынужденной задержкой в Су-Чжоу, Мартен вновь путешествует по горам Нян-Шаня с целью пополнить свои коллекции. 5 января 1891 года из Кия-Ю-Куна, что в Нян-Шане, в письме, адресованном господину Добре, он пишет об открытии больших залежей нефрита. Оказалось, что крестьяне с северных склонов Нян-Шаня разрабатывали залежи этого минерала, который после полировки продавали китайцам. В Су-Чжоу из него изготовляли ценные украшения для продажи.

5 января Мартен пишет г-ну Венюкову о своем намерении отправиться в апреле в Кашгар, минуя Лоб-Нор и Яркенд. Другому своему корреспонденту, Жермену Басту, он сообщает 12 января, что собрал интересные коллекции, но из-за недостатка вьючных животных был вынужден бросить значительную часть на дороге и что надеется в мае быть в Кашгаре (бюллетень Парижского географического общества, заседание от 1-го мая 1891 г.).

В действительности его отъезд состоялся много позже. Он задерживается в Су-Чжоу. Между 2 и 23 марта 1891 г. он продвигается от Су-Чжоу до Ша-Чжоу, где остается до 5 апреля. Там он завоевывает расположение Шьен-Куена и встречается с главарем местных разбойников Ли-Ю-Анем, который рассказывает ему об экспедиции Пржевальского и показывает путь на Лоб-Нор. С 4 по 8 апреля Мартен находится в Нян-Као, затем едет на верблюжий базар Кум-Булак.

Француза сопровождают два проводника из экспедиции Пржевальского, которые помогают ему найти места стоянок русских. Мартен останавливается Джу-Булаке, в 31 переходе от Су-Чжоу и в 210-ти переходах от Пекина, затем в Кош-Булаке, в Оро-Ган-Как-Шак, в Ачик-Булаке (26 апреля) и записывает в своем дневнике: «Начинает цвести тамариск; везде уже зелень, из земли появляются первые побеги растений. Бивуак разбиваем быстро, потому что очень устали после 14 часов ходьбы».

ИЗ СУ-ЧЖОУ В КАШГАР

По пути в Лоб-Нор, то есть сразу после того, как 22 апреля оставлен Джу-Булак, трудности возрастают. Почва была такой рыхлой, что животные проваливались до живота, верблюды роняли поклажу на дорогу. Пришлось продолжить путь в лодках через заросли камыша, и, наконец, караван вступил в маленькую деревушку, где вьючные животные, которые в течение пяти дней пили солоноватую воду, наконец смогли напиться пресной. Мартен был омрачен смертью своей собаки, всегда сопровождавшей его. Шесть дней исследователь идет правым берегом реки Черчен и достигает деревни с тем же названием, где делает остановку. Деревня, состоящая из хозяйств, окруженных возделанными участками, кажется ему вымершей. Староста — тюрок, но носит косицу и китайскую одежду.

Жозеф Мартен пишет из Черчена генеральному консулу России в Кашгаре Петровскому, который затем пошлет копию письма в географическое общество в Париже, что собирается направиться к Хотану и уже получил все необходимое от местных мусульманских властей. Вода по пути была столь плохого качества и стояла такая жара, что путешественник не надеялся добраться до Кашгара раньше 15-20 июня.

Прежде чем покинуть Кумчи-Булак, Жозеф Мартен посещает несколько золотых приисков, на которых заняты три тысячи рабочих и работниц. Он с точностью описывает работу старателей: «В деревянную чашку ссыпают немного хорошо высушенной золотоносной земли и высыпают ее таким образом, чтобы ветер уносил пыль, находившуюся в чашке, и когда остается более крупный гравий, его сдувают, затем золото по крупинкам собирают пальцами…».

В Мулче (236-й переход) он посещает другие прииски и, наконец, 30 июня вступает в Хотан: превосходная дорога, плодородная и хорошо поливаемая земля, многочисленные реки и деревни. О самом городе у географа мнение другое: «Город произвел на меня впечатление очень неухоженного. Улицы, точнее, улочки, чрезмерно узки, воздух отравлен, повсюду навалены нечистоты и в некоторых местах невозможно находиться. Необходимо упомянуть стены старого китайского города, которые теперь служат государственными складами; базар очень большой и неподалеку от него огромное здание, построенное отчасти для школы, отчасти для мечети. Я был очень заинтересован посещением караван-сарая, а также производством шелка и шерстяных ковров».

27 июля Петровский пишет из Кашгара члену географического общества Эдуарду Блану: «Только что в Хотан прибыл г-н Мартен. Бедный путешественник очень устал. В своем последнем письме он писал мне, что его караван полностью распался и что экспедиция сполна заплатила дань пустыне».

ИЗ КАШГАРА В НОВЫЙ МАРГЕЛАН

Крайне усталый и истощивший свои скудные финансовые ресурсы. Мартен думает лишь об одном — как можно быстрее достичь русского Туркестана, где у неги друзья. Но для этого необходимо преодолеть последнее препятствие — горную преграду Поднебесной Гряды (Тянь-Шань). 20 сентября он проходит Тарик-Давань. Спуск кажется ему наиболее тяжелым. Ему попадаются скелеты людей и животных.

На гребнях гор и во впадинах скал немного снега; поток чистых и стремительных вод бежит в долину, где уже видны отцветающие луга и склоны, поросшие деревьями — кипарисами и березами. Иногда встречаются сланцевые и известковые породы. Вдоль речки расположились кочевья киргизов, которые лето проводят в юртах У реки, а зимуют в жилищах на склонах гор, защищающих от холодных ветров. И хотя почва каменистая, а горы крутые. здесь, благодаря ирригации, выращивается ячмень, урожай снимается в сентябре. Что касается жителей, они магометане. Женщины носят высокие белые головные уборы, обмотанные тюрбаном, таким же высоким, часть которого закрывает шею; они носят сапожки и их закрытые платья иногда повторяют линии фигуры.

Деревня Гульча, первое более или менее значимое поселение русского Туркестана, достигнута 22 сентября: «Казармы русских солдат, — поясняет Мартен, — снаружи белого цвета, флаг, реющий над входом, указывает, что это какое-то укрепление, но очень быстро замечаешь, что здесь не ведется никакой работы в плане обороны. Я направляюсь к начальнику, но его нет — он на охоте, которая, очевидно, продлится еще полгода. Я считаю. Что эта охота на, самом деле является разведкой новой границы на русском Памире». Правда, в окрестностях Гульчи все же есть дичь: фазаны, кролики, куропатки, маленькие медведи цвета кофе с молоком, похожие на медведей Нян-Шаня.

24 сентября путешественник прибывает в Ош: горы здесь пониже, почва более благоприятная для земледелия, способствует развитию сельского хозяйства. По дороге, уже проезжей, едет множество повозок. В новом городе, построенном русскими в трех километрах от старого, имеется караван-сарай и почта: путешественник рассказывает: «Я занимаю комнату гостей, моих лошадей отводят в конюшню. Наконец-то я здесь, после стольких трудностей и лишений. Я нахожусь на пути, который вскоре приведет меня в Европу и к цивилизованной жизни».

О русском городе Мартен пишет: «Он совсем новый — широкая улица, с обеих сторон ее сады и дома, тонущие в зелени больших деревьев». Полковник Дебнер гостеприимно встречает путешественника и предлагает ему свою помощь, но Мартену не очень хочется продлевать свое пребывание в Оше. Он принимает лишь одно предложение — посетить дачу полковника: «Перед нами открывается чудесный вид — взгляд упирается в горный поток, мчащий воды по дну долины, необыкновенно тенистой, благодаря кpонaм больших деревьев.

На юге пейзаж ограничен цепью Алайских гор, вершины которых покрыты снегом из-за плохой погоды, стоящей в эти дни… Г-н Дебнер считает, что здесь очень хорошо произрастает хлопок… Виноградники процветают, вовсю зреет виноград. Гранат достигает нормальных размеров, но созревает лишь в открытых для солнца местах».

27 числа, в базарный день, исследователь продает двух лошадей и осла: в Оше имеется большой конский базар. Затея он отправляет свой багаж в Маргелан и, попрощавшись с полковником Дебнером, готовится выехать в тот же вечер. Здесь он заканчивает свой последний путевой дневник. Мартен с большим трудом достигает цели — он почти ослеп и совершенно изможден.

ПОДВИГ МАРТЕНА

У нас нет никаких сведений относительно последнего этапа этого очень длительного и изнурительного путешествия. За двадцать пять месяцев исследователь прошел от Пекина до Маргелана значительную часть азиатского континента, путь, соединивший столицу Китая со Средней Азией.

Этот путь, пройденный то пешком, то в очень трудных условиях, включает в себя только до Хотана триста двадцать переходов по малоизученным и неисследованным краям с пересеченным рельефом и неблагоприятным климатом. Эти переходы, длившиеся от двенадцати до шестнадцати часов, включали в себя иногда до пятидесяти километров. Племянник нашего отважного путешественника г-н Альман Мартен таким образом был прав, когда в своей статье писал: «Если отбросить остановки, сделанные из-за болезни, то можно констатировать, что этот громадный маршрут был проделан в чрезвычайно короткие сроки, совершенно очевидно, он побил рекорд средней скорости продвижения исследователей».

Эти уточнения объясняют истощение нашего вьенца, а также некоторые трудности, созданные ему его же отрядом, который подвергся жестоким испытаниям. Болезни, которыми Мартен болел в Китае, как результат задержки в пути, нехватка финансовых ресурсов, вследствие этого новые лишения — все это свидетельствует, какие усилия пришлось приложить Жозефу Мартену, понятно и состояние его здоровья к концу путешествия.

Легко представить себе, однако, что значит для него город Маргелан: гавань надежды, оазис после пустыни, возвращение к одной из форм цивилизации, определенной степени комфорта и безопасности. Его ждали, и ждали друзья, на языке которых он говорил, и которые говорили на его языке. Напомним, что, пользуясь миссией Российского географического общества, он имел право на наилучший прием и помощь местных властей, хотя он не полностью выполнил программу из-за отказа китайских властей дать ему разрешение, посетить Лхасу и Тибет. Кстати, он составил рапорт на имя начальника штаба русской армии генерала Обручева. Кроме того, он выслал восемь ящиков с коллекциями, собранными в пути, для Петербургского отделения географического общества. Об этом свидетельствует письмо штаба русской армии от 25 декабря 1803 года, адресованное его семье. Когда узнаешь о всех трудностях, которые ему создавали Некоторые чиновники и даже миссионеры, то лучше понимаешь спешку, с которой он стремился попасть к своим.

МАРГЕЛАН В 1892 ГОДУ

Но каким был Маргелан в 1892 году? Русские завоевали Западный Туркестан во время царствования Александра II (1855-1881). И в 1891 году было видно, что они здесь совсем недавно. В генерал-губернаторстве проживает 6 788 000 жителей, столицей является Ташкент. Имеется железная дорога — Транскаспийская, которая в 1888 году достигает Самарканда, связывая его через Каспийское море с европейской частью России; в 1898 году она дополняется линией Самарканд — Черняево — Ташкент.
Если исключить самую восточную часть, где располагаются упомянутые высокие горы, и южную часть (граница Иранского плоскогорья), русский Туркестан состоит отчасти из равнин и долин, в число которых входит Ферганская и Зеравшанская долины, находящиеся на высоте от 300 до 500 метров, отчасти из степей и пустынь Кызыл-Кум и Кара-Кум, через которые. протекают две большие реки Сыр-Дарья и Аму-Дарья, спокойные, прозрачные до голубизны, воды которых впадают в Аральское море (420 на 260 км). Река Зеравшан теряется в песках пустыни не доходя до Аму-Дарьи.

Климат континентальный, скорее жаркий, и в основном сухой, за исключением предгорий.
Ферганская долина, которую русские завоевали в 1875-1876 годах, т. е. всего лет за 15 до прибытия в этот край нашего отважного соотечественника, занимает верхний бассейн Сыр-Дарьи, в восточной части русского Туркестана. Эта область входила ранее в состав Кокандского ханства, и население ее в 800 000 жителей живет на территории 75 000 квадратных километров с городами Наманган, Коканд, Андижан, Ош и Новый Маргелан (последний город — ее центр, находится в полутора десятках километров от старого города Маргелан). Если пустынные зоны почти совсем лишены растительности, то поливаемые земли очень плодородны. Здесь произрастают зерновые культуры, виноград, рис, хлопок, фруктовые деревья, встречаются луга и леса. Вода Сыр-Дарьи способствовала развитию ирригации, и поэтому в самом сердце довольно суровой Средней Азии Фергана издавна известна как цветущий оазис.

Город Маргелан, завоеванный в 1875 г. русскими, и рядом с которым вскоре был построен более Современный Новый Маргелан, основанный в 1876 году, расположен на Шахимардансае, речке, немного дальше теряющейся в песках. В конце прошлого века в Маргелане насчитывалось 37.000 жителей. Здесь издавна изготовляли ткани — шерстяные и шелковые, а также ткани из верблюжьей шерсти. Это город торговцев. Недалеко имеется нефть и серная вода, уголь и железо, свинец и другие металлы.
Именно в Новом Маргелане Жозеф Мартен после долгой и тяжелой болезни завершил свой путь. Он спит вечным сном на кладбище этого далекого города, в котором его лечили и лелеяли в течение нескольких месяцев. Его могила, памятник с эпитафией на французском языке — в хорошем состоянии, несмотря на влияние времени. Здесь покоятся останки путешественника-француза, вьенца. Нельзя без волнения созерцать могилу, она свидетельствует о присутствии нашей страны и нашего города за семь тысяч километров.

ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ ЖИЗНИ ИССЛЕДОВАТЕЛЯ

О последних месяцах жизни исследователя с начала октября 1891 г. по май 1892 г. нам многое известно, благодаря некоторым (особенным) обстоятельствам. В доме генерала Медынского жила молодая француженка Эмилия Колен, которая вошла туда шестнадцати лет в качестве учителя и гувернантки. Позже, спустя десять лет, стала секретарем генерала. Эмилия Колен, естественно, знавшая о прибытии Жозефа Мартена в город, в котором она была единственной француженкой, заинтересовалась им, ухаживала за ним преданно, с любовью, а после его смерти написала несколько писем его семье, одно из них — его матери, в котором она описала случившееся подробно и с чувством. Г-н Шарль Альман-Мартен, внучатый племянник исследователя, прислал нам фотокопию двух из этих неизвестных нам документов, и именно из этого источника, с которым нам удалось ознакомиться, благодаря любезности родственника Ж. Мартена, исходят следующие сведения. Сердечно благодарим его за это.

ВСТРЕЧА В НОВОМ МАРГЕЛАНЕ

В своем письме г-же Мартен, матери исследователя, Эмилия Колен, представившись, затем подчеркнула, что будучи единственной француженкой в огромной ферганской области, за двенадцать лет встретила лишь двух французов. Один из них — Стефануа Дютрей де Рен сообщал:

«12 сентября прошлого года, когда мы готовились, не помню к какому гала-обеду, дежурный офицер генерала объявил нам о прибытии путешественника г-на Мартена. Генерал и я пошли встречать Жозефа Мартена и пригласили в приемную. Он был слаб, имел очень утомленный вид; после долгой беседы мы спроси-, ли его, доволен ли он своим жильем, предложили ему две комнаты в Военном собрании, поскольку наш дом все еще ремонтировался, но он сразу отказался, говоря, что ему необходимо навести порядок в своих коллекциях, и что он предпочитает одиночество».

БОЛЕЗНЬ

В последующие после той первой встречи дни Жозеф Мартен был несколько раз приглашен обедать генералом Медынским, вице-губернатором Ферганы, совершал прогулки в утренние и вечерние часы, когда температура воздуха позволяла делать это, в сопровождении Эмилии Колен. Она оживленно пыталась развеселить соотечественника. Но Мартен жаловался на сильные головные боли и, по ее словам, она не смогла победить его подавленность. Однажды утром она повела его в военный госпиталь, и врачи посоветовали ей задержать его: «Он не может выехать, — заявили они, — его силы подточены». Девушка решила предупредить генерала, чтобы он во что бы то ни стало убедил путешественника продлить отдых.
14 октября Эмилия Колен устроила прием по случаю своего юбилея. Мартен, приглашенный накануне, не пришел, и прислал вечером конного джигита с известием, что он очень болен и пожеланием, чтобы Эмилия тут же приехала к нему.

Она выехала в сопровождении полковника Дебнера. Больной был в кровати и с трудом узнал ее. К нему немедленно был приставлен врач. В течение ночи генерал сделал все, чтобы Мартен, начиная со следующего дня, был помещен в комнату, специально обставленную для него и находившуюся в новом отделении офицерского госпиталя. Впоследствии генерал навещал его 3 раза в неделю, несмотря на занятость. Эмилия Колен, в свою, очередь, посещала его 2 раза в неделю, но больной, будучи поражен анемией мозга, бредил и не узнавал посетителей.

В качестве ординарца к нему был приставлен казак, который предупреждал друзей каждый раз, когда Мартен выражал желание видеть их рядом с собой. Но несмотря на заботы, которыми он был окружен, его состояние еще более ухудшилось, и вскоре он полностью потерял зрение. Критическое состояние продолжалось до 2-3 декабря.

Затем наступило резкое улучшение, Больной пришел в сознание, повеселел и 18 декабря встал в первый раз. 27 декабря, в то время как Эмилия готовилась уйти на вечеринку, он пригласил ее и объявил, что чувствует себя в добром здравии; он Также выразил желание провести новогодние праздники вместе с ней. После консультации с врачами девушка дала согласие, отказавшись от официальных торжеств, в которых она должна была участвовать с генералом и его семьей.

Вечером, 31 декабря, Эмилия, желая развлечь гостя, нарядилась французской крестьянкой и принимала его с большим вниманием, т. к. он еще был очень слаб и зрение его не совсем восстановилось. Она подала блюда по его вкусу, и в полночь оба встали, держа в руках бокалы с шампанским, и произнесли тост «за здоровье семьи Мартен, в честь Франции и России, за здоровье многочисленных русских друзей, которые в своих письмах выражали ему наилучшие пожелания». Все же больной имел усталый вид: «Г-н Мартен говорил еще так невнятно и тихо, что я с трудом понимала его, а это, его нервировало…»

«Все это время у меня сжималось сердце, так как передо, мной был человек, лишенный многого из того, что дала ему природа, скорее двухлетний ребенок со смещенным сознанием и необдуманными движениями. Это было все, что осталось от человека железного характера, который долго, и все побеждал; это было создание, истощенное лишениями и несчастиями его последней экспедиции; это была тень создания, некогда полного сил, отваги, теперь полностью разбитого».

Этот грустный праздник двух французов, там удаленных от родной страны, кончился в два часа утра. Эмилия, пытавшаяся казаться веселой, отдавала, себе отчет в серьезности болезни, которой страдал ее друг и почти облегченно вздохнула, когда он согласился возвратиться в госпиталь,

ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ

Только 23 января 1892 года наш уже выздоравливающий больной смог выйти из палаты и нанести визит мадемуазель Колен. Они возобновила прогулки, благодаря исключительно благоприятной погоде: этого временя года. Силы, казалось, понемногу возвращались к нему. Он охотно общался с Эмилией или с генералом Медынским, хотя ему все еще трудно было говорить. Девушка исполняла при нем роль секретаря, отвечала на письма высокопоставленных чиновников Петербурга и Москвы, справлявшихся о состоянии его здоровья. Писать сам он не мог, к тому же зрение его было слишком слабым, болела левая рука. Генерал ходатайствовал перед бароном Вревским, генерал-губернатором Туркестана о том, чтобы больной смог в сопровождения доктора Феглера выехать в Петербург, где его осмотрели бы компетентные специалисты.
В это же самое время Мартен с трудом диктует доклад, который он предполагает направить генералу Обручеву, Эмилия ежедневно часами ведет записи, а ночами составляет текст. С помощью генерала и данного в его распоряжение ординарца исследователь приводит в порядок свои коллекции, которые в нескольких ящиках высылаются в Санкт-Петербург для дальнейшего следования в Лион и Париж. После нескольких дождливых недель вскоре наступает чудесная азиатская весна: «Айвовые, персиковые, абрикосовые деревья насыщали, воздух своим душистым, сладким ароматам, их цветы образовывали волшебный свод над нашими головами».

Наслаждаясь очарованием сада, Жозеф Мартен уже строит планы отъезда — он надеется добраться до Лиона в июле, а оттуда перебраться в Виши для лечения. Он рассказывает Эмилии некоторые эпизоды из своего детства и говорит ей о своей матери.

Отъезд был назначен на 22 апреля. М-ль Колен решила сопровождать до Самарканда, где он хотел сесть на поезд, следующий Транскаспийской железной дорогой в направлении Каспийского моря и Европейской части России. Расстояние между Новым Маргеланом и Самаркандом могло бы быть преодолено в тарантасе за неделю.

ПОСЛЕДНИЕ НЕДЕЛИ

Однако 14 апреля Эмилия, вернувшись с кладбища, нашла исследователя распростертым в кресле, страшно бледным — он перенес второй удар. Будучи неспособным произнести ни слова и пораженный левосторонним параличом, он получил самую необходимую помощь от Двух весьма спешно вызванных врачей и тут же заснул. Затем он был перевезен в госпиталь. На следующий день состояние его здоровья немного улучшилось — его навестили Эмилия и генерал Медынский, с которыми ему удалось обменяться несколькими словами.

Мартен попросил пригласить католического священника П.Келлера, который, как и каждый год, по пути с Кавказа проводил одну неделю в Маргелане, и исповедался. Затем, успокоившись и, очевидно, не понимая серьезности своего положения, он снова строит планы и шутит со своим Другом Эмилией, которая сходит с ума от отчаяния, но не показывает виду. Однако, когда генерал, будучи вынужденным уехать на месяц, заходит к исследователю попрощаться, тот его не узнает. Перед отъездом, 20 мая. Медынский отдает распоряжение: Эмилия займется всем, необходимо выполнять все ее указания.

Девушка почти все время находится у изголовья больного, они обмениваются несколькими словами: «Когда я его спросила, что он чувствует, он: «Мне хорошо, но я еще слаб, когда же мы пойдем гулять?»
— «Скоро, и будьте умницей! Не спешите покидать кровать. Сегодня я проведу весь день рядом с вами». Он немного улыбается, но его улыбка больше напоминала конвульсивную гримасу. Это были его последние слова. Немного позже Эмилия сама теряет сознание от измождения. Ее отвозят домой.

22 мая в 9 часов начинается агония; вызванная врачами юная француженка до ночи ухаживает за больным. В 23 часа она теряет сознание от усталости и переживаний, ее отвозят домой. 23 мая, в пять часов утра, ей сообщают, что г-н Мартен умирает. В пять часов тридцать минут он испустил последний вздох.
Похороны были назначены на следующий день. Мадемуазель Колен с помощью друзей руководит всем: «Мы перенесли тело в большое административное здание, — рассказывает она в своем письме, — заказали гроб, обитый серебристой парчой и обшитый золотыми нитками. Каменщики работали всю ночь под руководством инженера из числа моих друзей. Я отправила его знакомым письма с просьбой прислать цветы из оранжерей и садов. Мы работали до полуночи. Комната была затянута в черное… Это было помещение, где покойнику предстояло провести ночь, здесь был устроен своего рода грот из пальмовых ветвей, взятых из оранжерей. Я собственноручно сшила французские флаги с траурной каймой, которые вместе с русскими флагами образовывали собой фон. Затем был воздвигнут катафалк, обтянутый также французскими флагами в траурном оформлении, Я была очень тронута знаками глубокого сочувствия, которые проявляли жители города. Комната вскоре превратилась в подобие оранжереи, где гирлянды самых редких цветов украшали стены и окна».

Настал ясный день 24 мая; «С самого утра наш город пришей в движение — каждый хотел принять участие в этой церемонии». Цветы привозились целыми тележками, а также, по распоряжению местных властей, и венки, в частности, и от генерала Вревского, генерал-губернатора Туркестана. Путешественник очень любил цветы, и поэтому мадемуазель Колен собственноручно сплела венок из роз и дубовых листьев, и сделала надпись на ленте «Отважному путешественнику от соотечественницы»! На бархатной подушечке были приколоты награды покойного: ордена Св. Анны и Св. Станислава. Катафалк был погребен под венками. Траурная молитва была проведена православным священником. Огромная толпа запрудила дорогу, по которой должна была пройти траурная процессия протяженностью в один километр.

«В начале пути процессия во главе со служителями церкви была сфотографирована. Военный оркестр играл траурный марш Шопена, и мы несли по очереди открытый гроб до кладбища. Четыре молодых человека несли крышку, на которой любезно был закреплен мой венок. Другими венками учтиво занялся недавно прибывший в Фергану из Санкт-Петербурга член Академии искусств художник Юдин, который прикрепил их в павильоне из зелени и цветов, украшенном французскими — и русскими флагами и воздвигнутом над могилой, где должен был упокоиться Жозеф Мартен».

«Люди, — добавляет Э.Колен, — толпились вокруг могилы». Г-ном Кончевским была произнесена речь.. «Мы хороним, — сказал он, — одного из самых славных сынов Франции, которого Россия долго считала и своим сыном». И в то время, как священник читал молитвы, делегация торговцев возложила на гроб прекрасный венок из незабудок.

Эти несколько цитат могут в полной мере отразить волнительную атмосферу уважения, которое окружало нашего соотечественника, не говоря уже о почти дочерней преданности м-ль Колен. Необходимо подчеркнуть, что знаки восхищения, проявляемые как всем населением, так и самыми авторитетными представителями власти, соответствовали отваге и славе Ж. Мартена.
Спустя несколько лет после смерти, в 1896 г., на его могиле согласно предписанию был установлен памятник.

Во Франции несколько газет посвятили ему почтительные статьи, в частности, провинциальные газеты и бюллетень географического общества опубликовали некролог. В 1898 г. на его родном доме была установлена памятная доска.

Затем пришло забвение. Немногие жители Вьена знают, что за человек был Жозеф Мартен. Однако в Париже, в Музее Человека его имя известно: образцы пород и все то, что он привез из Сибири, экспонируются и являются предметом специальных исследований. Портрет Жозефа Мартена все еще украшает один из коридоров посольства Франции в Москве. Да и в нашем городе несколько фрагментов коллекций; унаследованные семьей, собраны в маленькой комнате музея.
А как обстоит дело в Средней Азии?

ПОЕЗДКА В ФЕРГАНУ

Перипетии жизни позволили нам, благодаря службе «Вояж» общества «Франция-СССР», совершить воздушное путешествие по советской Средней Азии; прекрасным августовским утром 1970 рода в сопровождении двух десятков французских туристов мы приземлились в Новом Маргелане, который сегодня называется Фергана по названию области.

Ныне Фергана — это часть республики Узбекистан, чьей столицей является Ташкент. И когда после часа полета над пустыней, усеянной водоемами и каналами, из столицы республики, насчитывающей 1,2 млн. жителей, открывается вид аэроперта Ферганы, то с удивлением обнаруживаешь, что он окружен зеленью; речь не идет о немного пыльной зелени Самарканда, но об истинной зелени, распустившейся повсюду. Город, населенный более чем 130 000 жителей, располагается свободно, и свободное пространство вокруг позволяет ему беспрепятственно развиваться.

Из аэропорта вдали открывается живописный, вид, вызывающий удивление французского путешественника — видны величественные пики в голубизне горизонта, пики с розовыми и сиреневыми вершинами: пик Ленина и пик Коммунизма. Но подступы к ним ровны, земля имеет цвет позолоты, цвет горячего песка. Для людей, путешествующих летом, в аэропорту устроен зал ожидания в виде тоннеля, где свисают огромные кисти белого винограда.

Автобус, везущий нас в гостиницу, следует по длинным прямым дорогам, окаймленным платанами и тополями, которые постоянно орошаются маленькими неглубокими каналами с проточной водой. Тенистый свод, образованный деревьями, непрестанно напоминает нам наши провансальские улицы. За рядом деревьев, которые довольно успешно защищают прохожих от зачастую излишне горячих солнечных лучей, за маленьким оросительном каналом, у которого играют многочисленные дети, за тротуаром видны дома — дома из глины, высушенной на солнце, часто оштукатуренные и голубого цвета или больше белые здания из бетона.

Иногда встречаются несколько холодные официальные здания, но больше скверов, зеленых пространств, воды — водоемов и ручьев — и снова зелени. Большие современные заводы нефтеперерабатывающей и шелковой промышленности находятся вдоль дороги, ведущей в старый город Маргелан.

Население — тюркского происхождения, говорящее на узбекском языке. Газеты и обучение в основном на двух языках — узбекском и русском. Наш пилот был узбеком, так же, как гид, шофер и директор гостиницы, директор текстильного комбината, где работают 15.000 рабочих и где используются несколько станков, изготовленных в Сент-Коломб. Все узбеки нам кажутся веселыми, жизнерадостными, гостеприимными, общительными, полными сердечности. Торговля и ремесленничество как будто процветают, и дыни, арбузы, персики, виноград и помидоры можно купить тут же, на тротуаре, даже не идя на базар, т.е. на рынок. Много фруктов и овощей, которые вместе со специями придают городу и жизни типичные южные краски.

Наше пребывание в Фергане, к сожалению, было слишком кратким, чтобы иметь возможность побродить по улицам. Нам нужно было поскорее найти могилу нашего соотечественника и согражданина, так как мы знали, что она здесь, совсем близко. Естественно, мы и представления не имели о ее местонахождении.

СТАРОЕ КЛАДБИЩЕ

Но здесь же нам улыбнулась удача — приблизительно в километре от гостиницы, после некоторых поисков, мы обнаружили «старое кладбище» со входом-аркой нежно-голубого цвета, увенчанной православным крестом, и домиком сторожа, окруженным маленькими желтыми цветами. Прекрасные тенистые аллеи, окаймленные тополями, очень хорошо ухоженные могилы, проточные ручьи. Но это кладбище обескураживает своими размерами. Как найти за то короткое время, которым мы располагали, могилу среду тысячи могил, не имея ни малейшего намека, ни малейшей приметы и не будучи уверенными, что она все еще существует?
После первой безуспешной попытки, позволившей нам лишь осмотреться и наметить первые шаги, в ходе «переговоров» с весьма пожилыми женщинами когда жест чаще всего заменяет слово, мы сделали вторую попытку, которая благодаря огромной доброй воле местного, населения, оказалась более плодотворной. Недалеко от входа, в тенистом уголке мы обнаружили искомый памятник — он был в отличном состоянии. Две пожилые узбечки, которые уловили смысл нашей мимики и наших слов, смогли нас провести к нему.
Это событие произошло 9 августа 1970 года, оно останется в нашей памяти прежде всего потому, что мы были взволнованы — нашли могилу вьенца и памятник ему в столь далекой стране, затем потому, что успехом нашего предприятия мы обязаны во многом содействию сочувствовавших нам незнакомых людей, говорящих на языке, чрезвычайно отдаленном от нашего языка.

МОГИЛА

Памятник на могиле Ж.Мартена Памятник, состоящий из гранитной тумбы, на которой возвышается каменный крест в виде ветви дерева, обвитой плющом, имеет надпись (на французском языке): «Здесь покоится Жозеф Мартен, исследователь Центральной Азии, умерший 11 мая 1892 года в возрасте 36 лет». Эта надпись имеет досадную ошибку, т. к. в действительности путешественнику при смерти было почти сорок четыре года. Кроме того, дата 11 мая относится к старому русскому календарю и соответствует 23 мая нашей системы.
В течение семидесяти восьми лет, прошедших со времени похорон, описанных нами, могила нашего соотечественника и памятник, возвышающийся над ней, который поставлен благодаря щедрости его русских друзей (поставленный под эгидой русского правительства, этот памятник был торжественно открыт в 1899 году) — напомним, 78 лет они не видели посетителей, и в особенности французов.
Вот причина, по которой мы сочли нужным привести нашу группу французских туристов на это кладбище. Никто из них не знал имени нашего соотечественника, никто, отправляясь из Парижа, не догадывался, что в Фергане покоится француз.

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ПОЧЕСТИ ВЬЕНСКОМУ ИССЛЕДОВАТЕЛЮ

В понедельник, 11 августа, по нашей просьбе мы были приняты, все двадцать, г-ном Тилляходжаевым в мэрии Ферганы, в маленьком здании скромного вида с голубым фасадом.
Мы были приняты весьма хорошо, с истинной узбекской сердечностью, с великолепными фруктами и прохладительными напитками, что было весьма кстати, т.к. температура в тот день достигала 50 градусов по Цельсию. Нас принимали со словами гостеприимства, чрезвычайно любезными, особенно когда мы изложили «дело» Жозефа Мартена.
Мэр нам признался, что ничего не знал об этом французском исследователе, но после наших объяснений он пообещал нам создать научную комиссию. Обещание было сдержано, т.к. мы уже получили первые сведения.
Г-н Тилляходжаев затем сопровождал нас на кладбище, где французская делегация в полном составе возложила вместе с ним венок цветов. Скромные почести отважному вьенцу, достойному остаться в нашей памяти.
Мы не хотели бы заканчивать эту статью не поблагодарив всех людей, которые, как во Франции, так и в СССР, помогли нам в наших поисках: эта статья имеет лишь одну цель — напомнить нашим соотечественникам о прекрасной и благородной фигуре местной истории. Могильная надпись
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Достаточно двух слов, чтобы сделать вывод о характере Жозефа Мартена — скромность и почти сверхчеловеческая энергия. Он никогда не выставлял ни своих успехов, ни своих научных открытий. Более того, его жизнь может служить образцом — родившись бедным, открыв столько золотоносных месторождений, он умер бедным. Нет сомнений в его честности и бескорыстии. Он был душой и телом предан своим исследованиям. Пусть он останется среди нас.

 

В ПАМЯТЬ О ЖОЗЕФЕ МАРТЕНЕ

В 2009 г. Посольство Франции в Республике Узбекистан и Академия художеств Узбекистана объявили конкурс на создание мемориальной плиты для установления на могиле известного французского путешественника и исследователя Жозефа Мартена и его бюста для установления в школе, носящей его имя, в городе Фергане.

Чрезвычайный и Полномочный Посол Французской Республики в Республике Узбекистан Хьюг Перне на встрече с председателем АХ Уз Турсунали Кузиевым в июне 2009 г., в частности, отметил, что, учитывая высокое мастерство узбекских ваятелей, произведения которых представлены скульптурными изображениями знаменитых предков, исторических личностей, поэтов и ученых — Навои, Беруни, Фараби и др., которые украшают не только города их родины, но и столицы многих зарубежных государств (Японии, России, Китая, Азербайджана, Египта), было решено заказать именно им воссоздание образа Ж. Мартена. До наших дней сохранился только рисунок с его изображением.

Итоги конкурса, на рассмотрение жюри которого было подано 40 проектов, были подведены 14 ноября 2009 г. Для участия в подведении итогов прибыла делегация мэрии Вьенны — родного города Дж. Мартина. После тайного голосования были названы победители конкурса. По единодушному мнению жюри, ими стали Азамат Хатамов — за стелу (фото наверху) и Улугбек Атаназаров — за бюст Дж. Мартена (фото на левой стр.). Специальная премия мэрии г. Вьенна была присуждена Дамиру Рузыбаеву за барельеф (фото внизу). Победители конкурса в 2010 г. приглашаются во Францию в г. Вьенна, чтобы познакомиться с лучшими образцами искусства Франции и обменяться опытом работы с коллегами.

 После завершения конкурсных мероприятий французскую делегацию принял в Фергане хоким города, которому была вручена памятная медаль Вьенны. Беседа касалась особенностей, присущих городам Вьенна и Фергана, и направлений предусматриваемого сотрудничества. Французская делегация побывала в ферганской школе им. Жозефа Мартена, где проходил семинар по непрерывному образованию, организованный Посольством Франции для преподавателей французского языка Ферганской, Наманганской и Андижанской областей. Соотечественники Жозефа Мартена и хоким города Ферганы посетили старое христианское кладбище, на котором похоронен знаменитый путешественник, и возложили венок на его могилу.

Кто же такой Ж. Мартен и почему ему оказывается такое внимание? Во французском городе Вьенне, между улицей Кювер и Римским мостом, есть улица Жозефа Мартена. На одном из ее домов установлена мемориальная доска с надписью: «Здесь 15 августа 1848 года родился Жозеф Наполеон Мартен, путешественник, умерший в Новом Маргилане, в Туркестане, 23 мая 1892 года». Эта надпись — дань уважения и памяти жителей Вьенна одному из своих сыновей.

Дамир Рузыбаев. Барельеф Жозеф Наполеон Мартен — французский путешественник, исследователь, подвижник науки. В 70-х гг. XIX в. инженер-путеец по профессии Жозеф Мартен приехал в Россию, где принимал участие в русско-турецкой войне 1877 — 1878 гг., и за инженерные работы под Плевеном был награжден орденом Станислава 2-й степени. После окончания войны поехал на золотые прииски в Сибирь. Суровый край покорил француза, и он пробыл там около трех лет, путешествовал по Оби, Алтаю, Забайкалью, исследовал горные богатства Станового хребта, побывал в Уссурийском крае и Корее. Его перу принадлежит множество замечательных заметок по геологии и географии Сибири. В 1882 г. путешественник организовал в зале Этнографического музея в Париже выставку коллекций минералов и этнографических материалов, собранных в Сибири. Выставка имела большой успех.

Выставка представленных на конкурс работ В конце 1882 г. Жозеф Мартен снова возвращается в Россию. На этот раз маршрут был трудный, никем не хоженый: от Байкала — к притокам Лены и через Становой хребет — на Шилку, в бассейн Амура. Им было пройдено 2 500 верст, собрано много ценных сведений и материалов, сделано подробное описание троп и переправ, которые явились ценным вкладом в картографию Восточной Сибири. После Албазина на Амуре Ж. Мартен в начале 1886 г. добирается до Санкт-Петербурга морским путем. В этом же году он был награжден двумя орденами и золотой медалью Русского географического общества.

Члены жюри В родном Вьенне, где Мартен проводит следующие шесть месяцев, рождаются новые планы. В 1888 г. он обратился в Русское географическое общество с просьбой оказать ему содействие в путешествии в Северо-Западный Китай и Тибет. Желание пройти по знаменитому маршруту итальянца Марко Поло всецело захватило исследователя. Это был его последний маршрут. Мартен выехал из Петербурга и через Сибирь направился в Пекин. В сентябре 1889 г. он из Пекина прибыл в Ланьчжоу. В дороге заболел малярией и едва добрался до Сучжоу, где встретился со знаменитым путешественником Г. Е. Грум-Гржимайло, который предложил Мартену присоединиться к экспедиции, но он решил идти через Лоб Норна Хотан, чтобы повторить путь Марко Поло. И, действительно, Мартен дошел до Хотана. Но болезнь его обострилась, обессиленный, почти ослепший, он едва добрался до Нового Маргилана (ныне — Фергана). Здесь его поместили в военный госпиталь, где он скончался 23 мая 1892 г. На похороны французского путешественника собрался весь город во главе с губернатором. В газете «Туркестанские ведомости» были помещены некрологи о кончине Жозефа Мартина.

…В 1970 г. в Фергану приехал историк из Вьенны Жан Даниель Берже, патриот своего города, исследователь, чтобы посетить могилу своего соотечественника, известного исследователя Азии. О Жозефе Мартене тогда мало кто знал. Сейчас о нем написаны многочисленные статьи и книги. Школа № 3 города Ферганы, специализирующаяся на углубленном изучении французского языка, носит его имя.

Материал подготовила Юлдуз Мирхурозова

Источник: www.sanat.orexca.com