Французский «Фавн из темной глины»

Автор: Глеб ШУЛЬПЯКОВ

Столетие спустя после смерти Поля ВЕРДЕНА в России вышла новая книга* его переводов

МЫ ОШИБЕМСЯ, приписав Поля Верлена к тому ли, другому течению. Это потом, потом символисты будут таскать из него свое, модернисты — другое, а импрессионисты — третье. В свою прихотливую эпоху Парижской коммуны Верлен, как литератор, умел написать обо всем. Но ни одна тема так и не была дописана им до конца. Его трескучие оды в честь коммунаров порой утомительны. Любовный лепет с третьей строфы — тривиален. Обращения к Небожителю — меркантильны. Тысячи страниц печатных изданий — и только несколько цельных произведений. А между тем — парадокс! — его строфы и строки заучивались наизусть и становились манифестами групп, афоризмами поколений и карманной лирикой всех влюбленных.
Далее

Каталог заблуждений?

Автор: Илья ФОНЯКОВ

Кого все-таки рисовал Пушкин

ЧЕРЕДА женских портретов, в которых безошибочно угадывается знакомая рука: Пушкин! Вот на листе с черновиками «Евгения Онегина» и наброском стихотворения «Демон» профиль сестры поэта — Ольги Павлищевой… Впрочем, некоторые исследователи полагают, что это и не Павлищева вовсе, а графиня Воронцова. Откуда такое разночтение? Ведь Пушкин, по признанию профессиональных художников (например, Н. Кузьмина, автора известных иллюстраций к «Евгению Онегину», выполненных, к слову сказать, в стилистике пушкинской графики), обладал выдающимся даром портретиста, способностью одним штрихом схватить характерные черты портретируемого. Все так, но существует дальность во времени, неизбежная скудость изобразительного материала для сравнения. А Пушкин, как нарочно, оставил простор для догадок, «расшифровав» своей рукой не более двадцати из своих портретных рисунков!
Далее

Морская повесть

Автор: Пьер Паоло ПАЗОЛИНИ

До недавних пор знакомство нашего читателя и зрителя с огромным и блистательным культурным наследием Пьера Паоло ПАЗОЛИНИ (1922 — 1975) -поэта и прозаика, сценариста и кинорежиссера, публициста, критика, актера, драматурга, художника, литературоведа, лингвиста, теоретика кино… — бунтаря и пророка, мистика и прагматика, мифотворца, парадоксалиста, «проклятого поэта», пытавшегося «лечить» общество эстетическим шоком, и тончайшего лирика, — ограничивалось парой «неореалистических рассказов, некоторым количеством стихотворений, полутора сценариями (один — фактически подстрочник), коротким перечнем работ о кино да несколькими фильмами, которые смогли увидеть на телеэкранах только полуночники. Книга, которую рассчитывает выпустить в конце года издательство «Ладомир», обещает куда более близкое знакомство с многогранным дарованием Пазолини, его духовными исканиями, фантазиями, состояниями души. Там будет и представленная здесь фрагментами «Морская повесть», являющая романтическую ипостась ее создателя. Написанная в 1950-м и впервые опубликованная в 1994-м, она еще раз подтверждает хорошо известную истину: и самые яркие, сложные и необычные натуры — возможно, даже больше, чем другие, — «родом из детства».
Далее

Лестница и дерево

Автор: Уильям ГОЛДИНГ

Уильям Голдинг — бесспорный классик XX века, увенчанный к тому же Нобелевской премией. Читая его сейчас, когда писателя уже нет на свете, а век близится к завершению, испытываешь двойственное чувство. Интерес к истории, к готике (вспомним «Шпиль»), бесстрашие в странствиях по темным закоулкам человеческой души, стремление вжиться в чужой, неизведанный мир — к примеру, в «Наследниках» — все это роднит его с более молодыми писателями нынешнего дня. И, с другой стороны, есть в нем некая основательность, весомость, устойчивость, какой нам, увы, остается только завидовать. Публикуемый рассказ взят из сборника «Горячие ворота и другое, написанное по разным поводам», вышедшего в 1965 году. В маленьком мире этого текста, как нам представляется, живут многие темы, разработанные Голдингом в больших романах.

НЕМАЛУЮ часть жизни — детство, отрочество и дальше — я прожил в Марлборо. Наш дом выходил на «грин» — старинную площадь, вытянутую к югу из-за проходящего через нее Суиндонского тракта. По обе стороны тракта растет трава, и обступившие его дома гораздо старше, чем их георгианские фасады. А вот у нашего дома георгианского фасада не было — он остался нетронутым, притаившись рядом с кладбищем под сенью церкви Святой Марии, три приземистых этажа с балками, штукатуркой и дранкой четырнадцатого века, с диковинным крыльцом под остроконечным навесом.
Далее

Зеркало для героя

Автор: Лариса МИЛЛЕР

Попытки отыскать какую-то аномалию в судьбе художника особенно сильны в переломную эпоху… Не возникла бы мода на кривые зеркала!

ВСЕ ПОПРОЩАЛИСЬ со счастливым хозяином дома, и Кристофер Робин пошел обедать со своими друзьями — Пухом и Пятачком». Что может быть уютнее этой фразы, написанной 70 лет назад английским писателем А. А. Милном? Что может быть идилличнее той жизни, которую вели герои его знаменитой сказки? Наверное, это большая удача — быть сыном сказочника и главным действующим лицом его бессмертного сочинения!
Далее

Пауль Полански: «Моя поэзия направлена против дискриминации народа рома»

Борода и седые волосы, завязанные хвостом, голубые отблески от стекол очков и громовой голос, прорезающий тишину, — таков Пауль Полански, поэт, воспевший цыган. В свои 69 лет он немного напоминает Хемингуэя, немного Санта Клауса. Он жмет тебе руку, и ты понимаешь, что он легко мог бы положить тебя на обе лопатки, как в те времена, когда он был победителем любительских боксерских чемпионатов в Соединенных Штатах. Сегодня Пауль — романист, поэт, антрополог, документалист, фотограф. Но прежде всего он остается борцом. Он больше не разбивает скулы, носы и челюсти, он борется за права самых последних среди последних: за права цыган. Он родился в штате Айова, в 1963 году бежал в Испанию, чтобы не участвовать в войне во Вьетнаме. В Мадриде он работает нештатным журналистом. Потом, после длительного исследования происхождения своей семьи перебирается в Чехословакию. Здесь в 1991 году он обнаруживает документы, касающиеся концентрационного лагеря в Леты (Lety) в Богемии, организованного во время второй мировой войны. В этот лагерь чехи и словаки отправляли цыган, а руководил им князь Карел VI Шварценберг, отец министра иностранных дел в нынешнем правительстве Чехии. Об этом лагере больше никто не хотел вспоминать, но Полански занялся поиском выживших. Свои последние 20 лет он прожил среди рома и синти. Он собрал более 400 устных свидетельств в 19 странах. В 2004 году Гюнтер Грасс вручил ему престижную награду как борцу за права человека (Human Rights Award). Пауль Полански только что был с визитом в Италии на презентации своего последнего поэтического сборника «Молчание скрипок» (Il silenzio dei violini, изд-во Il Foglio).

Далее

«Нива». Новое прочтение

Нива

Петербургское издательство «Альфа-рет» совместно с Российской национальной библиотекой готовит уникальное переиздание одного из самых популярных образцов русской периодической печати дореволюционного периода — «Нива. Иллюстрированный журнал литературы, политики и современной жизни». Полный антикварный комплект журнала является большой редкостью.

«Нива» издавалась на протяжении полувека, с 1870 по 1918 г., в Санкт-Петербурге А.Ф. Марксом. Иллюстрированный журнал, на страницах которого печатались произведения известных русских писателей, научно-популярные статьи различной тематики, обзоры новостей политической и культурной жизни. «Нива» пользовалась колоссальным успехом у читателей, с её тиражами не могло соперничать ни одно издание дореволюционной России. Подписчики на территории всей империи с нетерпением ждали выхода в свет каждого следующего номера журнала. Далее

Борис Гребенщиков & Аквариум — Тайный Узбек

09 И если мы заговорили о песне «Тайный узбек», стоит помнить, что мы говорим о песне, а не об исламе или пассионарности. Достойные и недостойные люди есть везде: на западе, на востоке, на юге и на севере. Я совсем недавно вернулся из Узбекистана, где общался с очень и очень достойными людьми. Да и те узбеки, что работают во дворе дома, где я живу, совсем не производят агрессивного впечатления. Далее

Пиратство — это фантастика


Достали меня по самое не могу нелюбители пиратов. Нет, не тех пиратов, которые сомалийские и танкеры захватывают. И даже не тех, которые бесплатно кино и программное обеспечение раздают. Меня заколебали нелюбители «литературных пиратов».

То и дело, в том числе на этом сайте, натыкаешься на очередной выплеск эмоций: вы, сволочи, предпочитаете читать книжки бесплатно, скачивая в электронном виде, а авторы из-за вас свою честно заработанную копеечку не получают! Впроголодь сидят! Литературные журналы умирают! Будьте вы прокляты, сволочи… Каждый такой выплеск вызывает ответную реакцию уже у меня. Хочется взять такого доброхота-защитничка голодных писателей и долго бить его головой об стену, чтобы вышибить дурь.
Далее

Скончалась Белла Ахмадулина

Скончалась Белла Ахмадулина

Скончалась известная советская и российская поэтесса Белла Ахмадулина, сообщают ее коллеги.

"Час назад умер великий русский поэт Белла Ахмадулина. Вечная память! Других слов пока нет", — написал писатель Евгений Попов в понедельник в своем блоге в "Живом журнале".

Информацию о кончине Ахмадулиной в эфире "Эха Москвы" подтвердила заведующая литературно-творческим отделом ЦДЛ Наталья Познанская. По ее словам, поэтесса умерла на 74-м году жизни в Переделкино.

Далее

Возлюбленные Достоевского


Автор: Игорь ВОЛГИН

О новейшем жанре в отечественном литературоведении

Первым нашим порывом по знакомстве с книгой Л. Сараскиной «Федор Достоевский. Одоление демонов» («Согласие», 1996) было воззвать к автору с рядом приватных и дружественных укоризн. Однако у читателя есть все резоны усмотреть в обсуждаемом труде нечто в высшей степени созвучное духу «века сего». Поэтому, отрешась от экзистенциальных симпатий (причиной которых были прежние работы автора), мы вынуждены отнестись к тексту Сараскиной исключительно как к тексту: пожалуй, это единственный способ высказать правду.

ГЕРОИ этой со вкусом оформленной книжки изображены на суперобложке: Достоевский и Ставрогин (точнее, его прототип Спешнев). Правда, у автора «Бесов» к читателю обращен только один глаз, как бы готовый подмигнуть почтеннейшей публике. По мере вчитывания в новую работу Л. Сараскиной подобное ощущение становится необоримым.
Далее